Кровавый орел - Крейг Расселл

В толпе сходящих на пристань Фабель заметил красивую молоденькую блондинку, длинные волосы которой чудесно золотились на солнце. Похоже, славянка – круглолицая. Такая красивая, юная и на вид бесконечно невинная… Фабель вздохнул и пошел на другую сторону парома. И не заметил, как хорошенькая блондинка двинулась в том же направлении, что и Махмуд, метрах в двадцати за ним – не догоняя его, но и не отставая…

Среда, 4 июня, 20.45. Кафе на берегу Альстера, Гамбург

Уже который час томившая Фабеля почти беспричинная усталость теперь одолела его окончательно. Сходя с парома, он ощущал себя и физически, и душевно измотанным – побитым и оплеванным. А между тем вечер был приятный – полная противоположность мрачному серому утру. Гамбург заливали веселые лучи предзакатного солнца.

Фабель сошел на берег в южном конце внутреннего Альстера и через пару минут оказался в самом сердце города. Присев за ресторанный столик у колоннады Альстер-Аркаден, он заказал селедку под шубой и кружку пива. Рядом был Альстер-флит, соединяющий Альстер и Эльбу, и взгляд Фабеля праздно следил за тем, как по искрящейся на солнце воде легко и царственно скользили белые лебеди. На другой стороне Альстер-флита находилась главная городская площадь с величественной ратушей, на башне которой блестели медные часы.

– Вы разрешите? – вдруг раздался рядом знакомый голос с мягким мюнхенским акцентом.

Гаупткомиссар удивленно повернул голову.

– Да… да, конечно, фрау доктор…

Фабель, на секунду замешкавшись из-за салфетки на коленях, галантно поднялся.

– Надеюсь, я не помешала… – промолвила Сюзанна Экхарт, садясь на стул рядом.

– Нет-нет, нисколько. – Фабель подозвал официантку и повернулся к Сюзанне: – Позвольте вас чем-нибудь угостить.

Сюзанна заказала бокал белого вина. Фабель предложил ей и перекусить, но она отрицательно замотала головой:

– Спасибо, я недавно ужинала. А вы ешьте, не обращайте на меня внимания.

Фабель отправил новый кусок селедки в рот. Но было трудно не обращать внимания на очаровательную женщину и неловко жевать под ее взглядом. Заметив его смущение, Сюзанна откинула голову назад и, полуприкрыв глаза, позволила солнцу ласкать лицо. У Фабеля опять дух захватило от ее красоты.

– Я прогуливалась по магазинам в аркаде, – сказала Сюзанна, кивнув на пестрые пакеты, которые она поставила у своего стула, – и вдруг заметила за столиком вас – такого измученного… Трудный денек выдался?

– Да, не легче остальных… Ничего не поделаешь: при моей работе бессонные ночи и ненормированный рабочий день – явление вполне обычное.

Официантка принесла вино.

Сюзанна подняла бокал:

– За ваше здоровье! Чтоб долгие дни и бессонные ночи не сказывались на нем.

– Cheers! – сказал Фабель, поднимая пивную кружку. В этих случаях он всегда предпочитал английское словечко немецкому «Zum Wohl!».[4]

Сюзанна рассмеялась:

– Ах да, припоминаю, вы же у нас английский комиссар!

Фабель улыбнулся в ответ:

– Глупое прозвище. Комиссар я немецкий, да и никакой я не англичанин. Мать шотландка. А вы попробуйте шотландца назвать англичанином – он вам глаза выцарапает! В худшем случае он британец. Мать меня сгоряча чуть не нарекла по-шотландски – Иаин. Отец настоял на компромиссе – Йен. Впрочем, немножко англичанами в Гамбурге ощущают себя очень многие. Гамбург иногда даже называют самым восточным пригородом Лондона. Я думаю, как южанке, вам особенно понятно, что я имею в виду…

Поставив бокал на стол, Сюзанна ответила:

– Насчет английского духа Гамбурга ничего не могу сказать, а вот то, что он какой-то не очень немецкий, – это так… Никогда не думала, что смогу испытать шок от встречи с другой культурой прямо на территории Германии. Когда я приехала сюда из Мюнхена, первое время, говоря честно, у меня было чувство, что я оказалась в эмиграции. Настолько здесь все иначе, чем у нас на юге… Люди здесь такие…

– Англосаксы?

– Сдержанно-замкнутые… или это синонимы? В общем, пожив в Гамбурге, я понимаю, почему столько говорят о том, что это английский город… – Сделав еще глоток вина, она добавила: – Впрочем, я люблю англичан… британцев. И научилась любить гамбуржцев и Гамбург. Это замечательный город.

– Да, город замечательный, – сказал Фабель, задумчиво глядя на плывущих мимо лебедей. В его устах слово «замечательный» прозвучало почти иронично. – Такой замечательный, что дальше некуда… Ладно, не будем о грустном. А давно вы тут живете?

– Уже два года… О нет, скоро будет три! Так прижилась, что и времени не замечаю.

– Что вас привело сюда? Работа? Или переехали к мужу?

Сюзанна рассмеялась простодушной хитрости вопроса. Фабель и сам улыбнулся.

– Нет, герр Фабель, я не замужем. И у меня нет постоянного друга. Мне предложили хорошее место в Институте судебной медицины. А когда я проявила себя в институте, меня попросили консультировать гамбургский угрозыск. – Сюзанна оперлась локтями о стол, положила подбородок на скрещенные пальцы и с лукавой улыбкой спросила, заглядывая собеседнику в лицо: – А как фрау Фабель относится к тому, что вы днями и ночами пропадаете на работе?

Настал черед рассмеяться Фабелю.

– Фрау Фабель не существует, – сказал он. – Точнее, больше не существует: я пять лет в разводе.

– Извините, мне очень жаль…

Фабель остановил ее поднятыми ладонями.

– Чего тут извиняться. Дело давнее. Я уже более или менее свыкся с новым состоянием. Жить рядом с сыщиком – тяжкий крест. В конце концов жена не выдержала… спуталась с одним… который был всегда под рукой…

– Еще раз искренне сожалею, что затронула эту тему…

– Да ладно вам деликатничать, я не барышня… Кстати, о барышнях. У меня чудесная дочь, которая при любой возможности старается проводить со мной побольше времени…

Он замолчал. Молчала и Сюзанна. Беседа как-то очень быстро стала интимной, и оба не знали, как вернуться к легкому светскому разговору. Сюзанна рассеянно смотрела через Альстерфлит на ратушу, а Фабель доедал селедку. Промолчав хорошую минуту, они вдруг разом заговорили.

Сюзанна рассмеялась и сказала:

– Ладно, вы первый…

– Я просто хотел спросить вас… – Фабель осекся, с недовольством заметив, что голос его звучит как-то неуверенно. Поэтому он внутренне одернул себя и попробовал снова, более разбитным тоном: – Я собирался спросить вас, не поужинаете ли вы со мной как-нибудь – похоже, сейчас у вас нет времени рассиживаться. Давайте выберем более благоприятный момент…

Сюзанна широко улыбнулась:

– Охотно поужинаю с вами. Может, на следующей неделе? Позвоните мне в офис и договоримся. – Она посмотрела на свои часики. – А сегодня я действительно спешу. У меня еще дела. Поэтому я побежала… Спасибо за вино, герр Фабель.

– Называйте меня просто Йен.

– Спасибо за вино, Йен, – сказала Сюзанна, поднимаясь. – Итак, вы мне позвоните на следующей неделе?

– Непременно.

Фабель вскочил и пожал протянутую руку.

Сюзанна двинулась дальше по аркаде, а Фабель сел и, потягивая пиво, наблюдал, как она удаляется – то ярко освещенная солнцем, то в тени очередной колонны. От кружки пива на почти голодный желудок и вселенской усталости он соображал не очень ясно. Чем было ее «да»? Просто «да» – насчет ужина? Или это «да» обещало нечто большее?

Среда, 4 июня, 21.00. Аусендайх, в окрестностях Куксхавена

Ей чудилось, будто она полностью отделена от своего собственного тела – и от всего мира. Ее сознание словно находилось в толстом вязком коконе, куда извне практически ничего не проникало. Изредка кокон становился как бы тоньше, и тогда ее восприятие немного приближалось к нормальному, но сознание почти тут же снова затуманивалось, и она опять теряла связь с действительностью. Срывы в отупение сердили ее – однако даже эта резкая эмоция была какая-то расплывчато-отрешенная. Координировать движения тела не было никакой возможности. Она снова упала – лицом в мокрые листья на земле. Во рту возник отвратительный вкус перегноя. Вокруг были деревья. Она понимала, что должна знать, как называется место, где она сейчас находится, но слово «лес», очевидно, осталось в какой-то из отключенных областей мозга; даже напрягаясь, она не могла вспомнить, как называется, когда много-много деревьев растет рядом. Она полежала какое-то время, затем встала на ноги – и тут же упала опять. Вязкий кокон вокруг сознания рос, рос, пока не стал совершенно непроницаем. Все вокруг залила тьма…

Очнулась она с чуть более ясной головой. И смогла понять, что она в лесу и уже темно. Инстинкт выживания, не до конца подавленный наркотиком, заставил ее встать. Где-то впереди, за стволами, двигались огоньки. «Шоссе», «машины», «спасение» – слишком сложные интеллектуальные понятия; просто инстинкт заставлял ее двигаться в сторону огоньков. Она спотыкалась и падала еще несколько раз, однако внутренний автопилот, раз получив задание, упрямо вел избранным курсом – ее словно канатом тянуло в нужную сторону. Мало-помалу количество выступающих из земли корней стало меньше, а почва ровнее. Огни впереди стали крупнее и ярче, ярче, ярче…