Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

— Интересно, — прозвучал краткий ответ Императора.

Тогда Император и объяснил Кораксу, кем тот являлся на самом деле — примархом, одним из двадцати воинов, созданных, чтобы завоевывать звезды для человечества. Коракс не сомневался ни в едином сказанном слове, присутствие Императора окончательно расставило все по своим местам. Они разговаривали весь день: о планах Императора и Великом крестовом походе. Коракс поведал отцу, что произошло на Ликее и о продолжающемся конфликте с планетой. В тот день они приобрели поддержку и верность друг друга.

Когда Коракс провожал Императора обратно до шаттла, Повелитель Человечества ласково положил руку на локоть примарха, его темно-синие глаза загадочно блеснули. Коракс помнил, какую теплоту почувствовал тогда, какое ликование в прощальных словах Императора:

— Тебе больше не придется прятаться.

Хотя и ему он не говорил о своей особой способности.

Примарх хмыкнул. Он снова прятался. Пусть он не крался по вентиляционной шахте и не пытался проскользнуть мимо сторожевого поста, но внезапно Коракс ощутил себя так, будто вернулся назад в прошлое.

Он посмотрел на опустошенную зону высадки. Железные Воины по своему обыкновению выстроили на холмах укрепления. Колонны космических десантников, пеших или на бронетехнике, растянулись до самого горизонта. Их лагеря раскинулись по всей Ургалльской низине, словно огромное пятно. В небе плыли низкие тучи, но было нечто еще, от чего потемнели поросшие травой склоны и продуваемое всеми ветрами дно долины. Трупы. Десятки тысяч трупов. Предатели не тронули мертвецов, возможно, оставив их как свидетельство своей победы, возможно, не желая стирать позорное доказательство измены.

Резня была невообразимой, даже для того, кто всю жизнь провел на войне. Сколько трупов — легионеров, погибших от рук других легионеров. Это был не просто восстание, а нечто большее. Повстанцы вели борьбу против тех, кого они ненавидели и презирали. Но эти предатели плели интриги в тенях и выжидали. Кто знает, сколько времени Хорус втайне действовал вопреки воле Императора?

Коракс с ужасом понял, что сам вполне мог быть невольным соучастником восстания. Сколько приказов Хоруса он исполнил, не задавая лишних вопросов? Сколько раз обсуждал стратегию и планы с Ангроном или Фулгримом?

Никем не замеченный, Коракс бродил среди груд окровавленной плоти и расколотого керамита. До него донесся взрыв хохота из лагеря предателей, но примарх проигнорировал его. Он видел цвета Гвардии Ворона и Саламандр. Изорванные знамена рот валялись в липкой от крови траве. Тут и там он видел доспехи предателей — яркие пятна посреди черного и темно-зеленого лоялистов.

По положению тел Коракс мог заново проследить за ходом битвы. Отступление с боем здесь, последнее сражение у знамени там, контратака на укрепленную позицию чуть дальше. Перед ним раскрывалась картина произошедшего — очаг сопротивления Саламандр постепенно сжимался, Гвардия Ворона рассредоточилась во всех направлениях. Безумная атака Пожирателей Миров Ангрона прорвала оборонительный кордон Саламандр; орудийные батареи Железных Воинов на возвышенности; фланговый обход Несущих Слово. Вдалеке в лучах восходящего солнца блестели металлические цвета Железных Рук, там, где Феррус Манус повел своих сынов против Детей Императора.

Ни единого признака Вулкана или Ферруса.

Коракс присел возле тела Гвардейца Ворона с треснувшим нагрудником и развороченными ребрами. На его доспехах были отметки ветерана, одного из тех, кто прибыл с Терры, и для кого Освобождение стало новым домом.

Кораксу приходилось видеть непроизносимые ужасы, совершенные во имя Согласия, и будущее также их сулило. Он этим не гордился, но никогда не сомневался в праведности своей цели. Он видел, как захватчики казнили детей в назидание матерям, а кровожадные кравы налетали на колонны беженцев. И Коракс ни разу не колебался. Война лишена славы, это отчаянная, грязная работа. Но это его работа. И все же подобная резня выходила за грани разумного.

В первый и последний раз в жизни Коракс заплакал. Он не оплакивал мертвых, хотя их количество было невероятным. Он плакал не из-за осквернения тел погибших воинов, хотя оно вызывало отвращение. Он оплакивал Космодесант, понимая, что никакие слезы не смоют тот позор, который навлек на них Хорус. Легионес Астартес были верным мечом Императора, и они предали его. Не важно, что Коракс остался верен. Он был Астартес, и позор одного был позором для всех.

— Смогут ли они доверять нам снова? — прошептал он, когда по его щеке скатилась единственная слеза и упала на труп Гвардейца Ворона.

«Стоит ли им доверять нам? — был следующий вопрос, который Коракс не хотел задавать и на который точно не хотел слышать ответ. — Император создал нас богами, и человечество последовало за нами, — горько размышлял он. — В нас он воплотил чаяния и надежды человечества, а мы поставили себя выше этого. Он дал нам армии и ресурсы целой Галактики. А что мы с ними сделали? Когда мы пробудились, как воспользовались подаренными им силами? Сделали себя воинами-королями, перед которыми склонялись планеты и целые звездные системы. Не все из нас последовали за Хорусом, но виноваты все мы. Возможно, лучше нам не доверять. Возможно, лучше, если Галактикой будут править обычные люди, которые живут и умирают, и чьи стремления не столь грандиозны».

Отчаяние охватывало Коракса все сильнее, но он продолжал поиски. Следов Ферруса Мануса и Вулкана не было, и он не знал, к добру это или к худу. Перед ним лежала только одна истина. Легионов Саламандр и Железных Рук больше не существует. Если помощь придет, то не с Исстваана-V.

Гвардии Ворона придется сражаться в одиночестве.

Энсин обернулся от пульта на мостике «Образцового», флагмана Валерия.

— Префект, я обнаружил скачок энергии на орбитальных платформах. Орудия заряжаются! — с тревогой в голосе выпалил он.

Валерий посмотрел на связного офицера.

— Дай мне связь с Башней Воронов и переключи канал на мою каюту.

Не дожидаясь ответа, префект торопливо покинул мостик и направился в личные покои. Он включил видеоэкран и принялся мерить шагами комнату, пока на дисплее шипела многоцветная статика.

Наконец, в тревожные мысли Валерия ворвался голос Бранна.

— Я ведь предупреждал.

Валерий обернулся и увидел на экране лицо космического десантника. Лицо командора оставалось непроницаемым, оно ничем не выдавало его намерений.

— Вы ведь не собираетесь открыть огонь по имперским кораблям?

— Это не мое решение, префект. Ты не подчинился прямому приказу старшего по званию офицера. То, что случится дальше, зависит только от тебя.

Валерий боролся с желанием рвать на себе волосы от злости. Он слышал крики воронов даже когда бодрствовал, а стены каюты словно дрожали от пламени.

— Смерть солдат будет на твоих руках, а не моих, — стоял на своем Бранн.

— Как вы можете так говорить? — вскрикнул Валерий. — Их ведь убьют по вашему приказу. Вы просто так уничтожите их всех? Не могу поверить, что вы настолько бесчеловечны.

— А сейчас нечеловеческие времена, префект. Исполняя неподтвержденные приказы, офицеры и солдаты проявляют неповиновение.

— Они просто следуют моим приказам, — прорычал Валерий. — Поступить иначе было бы мятежом.

— И все же ты сам решил пойти на преступление. Я повторяю — это твоих рук дело, не моих.

Валерий стиснул пальцы, пытаясь отыскать доводы или причины, которые убедили бы Бранна не открывать огонь. В голову ничего не приходило. Вся затея основывалась на одном повторяющемся сне, который мучил его, и глубоком чувстве ужаса, но не более того.

А затем он понял. Валерий повернулся к экрану с последней отчаянной надеждой в сердце.

— Но что, если ошибаетесь вы, а не я?

Бранн непонимающе нахмурился.

— Мной, как и тобой, получены однозначные приказы. Вертикаль командования также ясна. Любая ошибка будет твоей, а не моей.

— Но подумайте о последствиях! На секунду задумайтесь не о доводах или причинах, но лишь о том, что случится, если мы изберем ваш путь, а не мой.

Бранн покачал головой, не понимая понять Валерия. Префект снова пришел в движение, цепляясь за слова, как утопающий за соломинку.

— Если вы правы, а я ошибаюсь, то какой от этого вред?

— Если мои худшие подозрения верны, ты вполне можешь быть пособником предателей.

Валерий кивнул, думая так быстро, как только позволял отупевший от усталости мозг.

— Тогда идемте со мной. Поднимите своих легионеров на борт и приставьте болтер к моей голове. Я заплачу первым, если в моих действиях будет хотя бы намек на предательство. И какая мне от этого выгода сейчас?

Бранн покачал головой, но ничего не сказал, поэтому Валерий нажал сильнее.