Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев

дня после военного совета из Рязани потянулась колонна гвардейцев и витязей с обозом и полковой артиллерией. Три батальона молодых воинов бодро шли по сухим дорогам.

Десятки передвижных хлебопекарен и кухонь немилосердно чадили в небосвод, позади на подводах везли запасы каменного угля и колотых дров. Следом за полком вышли драгуны – Нижегородский и Московский полки, получившие приказ на выдвижение по тому же маршруту. А спустя пару дней приказ на марш получил и Преображенский полк.

Четыре батальона преображенцев переучивались по новому уставу. Некогда единый, в чем-то тайный Устав корпуса витязей стал прообразом Воинского устава русской армии с некоторыми специфическими изменениями. Для трех полков Устав витязей был одним и тем же, так как Семеновский, оставаясь в Коломне, тоже перенимал опыт молодого полка, проводя пять суток в неделю на учениях и полигоне. А в ближайшем времени перевооружение армии сможет затронуть еще тройку сильных полков – Нижегородский, Рязанский и Новомосковский.

Скудность артиллерии давала о себе знать, захваченные трофейные пушки отправлялись на оружейные заводы, где их переплавляли или растачивали на станках Андрея Нартова. Стальные мехи паровых машин Дмитрия Колпака едва успевали обеспечивать литейные мастерские новым сырьем.

Указ «О приведении всей артиллерии России к единообразию калибров и форм», подписанный в середине января, по сути, систематизировал попытки Петра Великого привести русскую артиллерию к единому стандарту.

Яков Брюс, ближний ставленник Петра, ученый, происходивший из древнего шотландского рода, сын генерал-майора Вилима Брюса, оказался тем человеком, который инспектировал и претворял в жизнь указ царя Алексея. Пожалованный в чин генерал-майора артиллерии, он занимался своим делом с пристрастием и рвением. При Полтаве Брюс командовал всей русской артиллерией, состоявшей из семидесяти двух орудий, за что и был награжден Петром орденом Святого апостола Андрея Первозванного. Кто, как не он, знал полезность и необходимость претворения в жизнь этого указа?

На Истьинском заводе сталь лилась рекой, заполняла песочные и глиняные формы орудий, «колпаков» становилось больше, 12-фунтовые полевые пушки весили как 6-фунтовые медные, что выгодно отличало их от последних. Но запросы на новый металл вопреки первоначальному плану увеличились не постепенно, а резко. Промышленная база начала захлебываться от нехватки сырья. Требовались срочные меры по ликвидации проблемы дефицита стали.

Однако это было там, в Петровке, на Истьинском заводе, на других оружейных заводах… Здесь все по-другому. Разорванный мирный договор с Османской империей, крымский набег – все слилось в одну монолитную глыбу неприятностей.

Под командованием генерал-поручика Алларта оказались гвардейские и пара драгунских полков, застрявших под Белгородом в ожидании дальнейших указаний государя. Пехотная армия вместе с артиллерией вышла из Лифляндии напрямик через Польшу к Молдавии.

Сводная кавалерийская дивизия светлейшего князя должна была обрушиться на крымских разбойников сразу, как только будет намек на вторжение. При всей своей вычурности Меншиков – отличный генерал кавалерии, дерзкий, удачливый командир. Вот только много того, что Петр ему разрешал, делать не следовало…

Поход против татар обещал быть сложным не потому, что Прохор боялся сражения, нет, ни в коем случае, просто он осознавал: легкая конница имеет преимущество перед пехотой на просторах степей и равнин. Однако оспаривать решения Старшего брата он не собирался, да и объяснения царя по поставленным задачам для молодого полковника оказались вполне обоснованными. Ведь татарва не знала, какие гостинцы везут витязи.

Как бы то ни было, но главные бичи армии – болезни и постоянная нехватка нормальной пищи – не коснулись корпуса генерала Алларта. Бригада князя Голицына, действующая на северо-западной границе, насколько знал Прохор, тоже не нуждалась в дополнительном снабжении пищей. Вовремя поставленные полтора десятка полевых кухонь решили нехватку горячей еды. Оставалась только проблема заболеваний – ну нет у государя возможности обеспечить все войсковые объединения специалистами-лекарями.

Благо, что хоть у витязей имеется два десятка спешно обученных молодых лекарей-травников, иначе простые болезни могли унести жизни многих воинов, причем не только среди Русских витязей. Хорошо, что столь важный вопрос, как обеспечение армии должным медицинским обслуживанием, взяла под личную ответственность царица, при содействии патриарха Иерофана создав в Москве, Рязани и Владимире школы лекарей. Без поддержки Церкви получить одобрение общества, а главное, добровольцев крайне сложно: дело новое, и люди не всегда способны понять, для чего оно нужно, хотя часто ответ находится перед глазами.

Государыня начала создавать школы для одаренных детей мещан, крестьян и ремесленников, не могущих обучаться за свой счет, но имеющих большие способности. Правда, такая школа пока есть только в Рязани, да и то в ней обучается дюжина мальчишек, найденных за пару месяцев в предместьях Рязанщины. Но обучение идет не за страх, а за совесть, учат-то преподаватели витязей. Что из этого выйдет, Прохор не знал, но плохого точно не случится. Благо царица не только красива, но и умна, а эти два качества редко встречаются у молодых девушек. Старший брат искренне считает любимую ангелом во плоти.

Корпус оставил за спиной Великоросские губернии и вторую неделю стоит под Белгородом. А там неделя-другая скорым маршем, двигаясь по дуге, и полки займут позиции на переправе, ближе к Крымскому полуострову. Получается, что татарва должна возвращаться обратно именно этой дорогой, уходя от преследования конной дивизии генерала кавалерии Меншикова.

Прохор встал на холме. Белесый дымок походных кухонь и хлебопекарен рассеивался в паре саженей от труб. Провиант доставили из города – магазины для армии собрали в срок, без задержек, вопреки прошлым разам. Сбор провианта проходил по новому образцу: не было грабежа помещиков и бояр, за каждый пуд продуктов выдавалась регламентированная минфином сумма из расчетных записей государевой бумаги. Спекуляция едой по закону царства наказывалась очень строго, вплоть до смертной казни.

Молодой полковник, которому недавно исполнилось девятнадцать лет, смотрел на размеренные движения гвардейских рот в низине равнины. Их командиры гоняли подчиненных каждую свободную минуту. Да и как не гонять, если введение новых экзерциций и Воинского устава просто обязывает к этому?

Барабанный бой резко меняет ритм, и одна из рот, шедшая в колонне, распадается на три шеренги. В первом ряду через одного – пикинеры и фузилеры, во втором, третьем – стрелки с примкнутыми штыками. Рука ротного взмывает вверх – первая шеренга падает на колено, упираясь тупыми концами пик и прикладами фузей в чернозем. Над головами, приложив к плечу ружья, замерла вторая шеренга; третья приготовилась вскинуть оружие к плечу, замерев в ожидании…

На холме никого, кроме полковника, нет.

– Когда доставят полный комплект мортирок? – задумчиво бросил в пустоту Прохор, переводя взгляд на маленькую группу солдат.

Один взвод витязей тренировался отдельно от общей массы. Половина солдат