Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - Эдуард Эррио

С другой стороны, мы получили довольно тревожные сообщения из Италии. После состоявшегося в Кальяри парада частей дивизии «Савойя», которая должна в ближайшее время отправиться в Африку, Муссолини произнес следующую речь: «Вы присутствовали на замечательной демонстрации силы и дисциплины, достойной героического и воинственного народа Сардинии. Само имя «Савойя», которое носят ваши войска, является лучшим лозунгом. Нам необходимо свести старые и новые счеты, и мы их сведем. Мы не будем обращать никакого внимания на то, что скажут за границей; так как только мы, только мы одни и никто другой, можем судить о наших интересах и о гарантиях нашего будущего. Мы в точности подражаем тем, кто дает нам урок. А они доказали, что когда необходимо было создать Империю и защищать ее, они совершенно не считались с мировым общественным мнением. Если режим чернорубашечников призывает молодежь Италии к оружию, то делает это потому, что это является его неукоснительным долгом, и потому, что он стоит перед лицом высшей необходимости. Весь итальянский народ сознает это, и весь народ готов подняться как один человек, когда речь идет о могуществе и славе родины». Во всяком случае, Муссолини откровенен и не скрывает своих целей. Тем временем в прессе продолжалась резкая антианглийская кампания. Гайда утверждал в «Джорнал д'Италиа», что Великобритания имеет виды на Эфиопию и хочет превратить Лигу наций в орудие своего мирового господства.

Действительно, эфиопский вопрос с каждым днем занимал все большее место в политике итальянского правительства и особенно в политике его руководителя. Муссолини не скрывал своего намерения довести дело до конца; его решимость становилась тем большей, чем больше приходилось ему подавлять сопротивление внутри страны, особенно в армии. Моральная поддержка, оказываемая негусу Англией, вызывала в Риме резкое недовольство. Что же касается Франции, то ее упрекали за «слишком строгий» контроль, осуществляемый при перевозке оружия в Джибути. В заявлении, сделанном нашему представителю заместителем начальника Европейского управления министерства иностранных дел Италии, говорилось: «Незаинтересованность Франции в Эфиопии является ключом африканских соглашений от 7 января, и только эта незаинтересованность позволила Муссолини убедить итальянские колониальные круги принять эти соглашения». За Францией следят, Германии угрожают. Между Государственным секретариатом по делам печати и посольством рейха установился постоянный контакт. Г-н Хассел укреплял свои позиции, и это беспокоило представителей Советской России.

Из секретных и достоверных источников мы узнали, что Титулеску благосклонно относится к франко-советскому пакту и стремится способствовать его эвентуальному применению.

Четверг, 13 июня. В 9 часов 55 минут я явился на заседание совета министров. Еще до начала заседания я занял свое место, чтобы привести в порядок кое-какие бумаги. Маркомб с улыбкой подошел ко мне: «Мне необходимо встретиться с вами, чтобы поговорить о делах моего министерства. Вы не возражаете, если мы это сделаем на будущей неделе?» Через три минуты нам сообщили, что ему стало плохо и вызван врач. Я нашел его лежащим на диване в первом салоне Елисейского дворца, справа от входа. По-видимому, он был уже мертв: не было ни пульса, ни дыхания. Два или три судорожных вздоха – вот и все. Прибежал Денэн; он был того же мнения, что и я. Пришли врачи. Затем появилась г-жа Маркомб, которая попросила прислать священника. Все было кончено.

14 июня. Заседание совета министров. Финансовое положение стало довольно серьезным. Обострился денежный кризис. Золотой запас Французского банка, который колебался между 82 и 83 миллиардами в начале года, упал к 1 июня до 71 779 миллионов; таким образом, за два месяца из Французского банка было изъято золота на 11 миллиардов. Довольно медленный вначале, этот процесс принял в конце мая поистине панический характер. Французский банк повысил учетный процент и ссудную ставку на слитки золота, которые повысились соответственно с 2,5 до 3,5 процента к 1 марта и до 6-7 процентов к 28 мая. 27 мая утечка золота достигла 1223 миллионов франков.

Конечно, утечка золота не должна сама по себе рассматриваться как непременный показатель глубокого неблагополучия. Свободный обмен по золотому паритету вызывает усиленное движение золота. Опасен не сам по себе этот факт, а те условия, в которых он проявляется; усиленная утечка золота свидетельствует о том, что вместо нормальной финансовой деятельности у нас налицо острый кризис, осложняемый спекуляцией, которая пытается повторить с нашим франком ту операцию, которую ей удалось проделать с бельгой. Перепуганные вкладчики бросились в кассы банков обменивать на золото банковские билеты и облигации. А ведь изъятие вкладов всегда нарастает, как снежный ком. Наш народ легко смешивает общественное богатство с кассовой наличностью Французского банка. Требования погашения бон, изъятие вкладов из сберегательных касс ставили казначейство в довольно тяжелое положение. К тому же казначейство задолжало 18 миллиардов, чтобы оказать помощь бюджету и покрыть чрезвычайные расходы, предусмотренные специальными законами (национальная оборона, борьба против кризиса в сельском хозяйстве, социальные мероприятия). Ни одно государство не может долго жить в условиях хронической задолженности. Наличие необходимых разрешений ничего не даст, если невозможно разместить займы. Следовательно, необходимо восстановить общественное доверие.

Дефицит бюджета составил в 1930/31 году – 2638 миллионов; в 1931/32 году – 5508 миллионов; в 1932 году – 6017 миллионов; в 1933 году – 7036 миллионов; в 1934 году – 6418 миллионов. В 1935 году опасаются еще более высокого дефицита. В первом квартале поступления от косвенных налогов были на 1 миллиард меньше предусмотренного уровня. После принятия финансового закона расходы увеличились. Бюджет 1935 года даст дефицит по меньшей мере в 7 миллиардов.

На заседании совета министров 14 июня министр финансов сообщил о наступлении некоторого успокоения.

Генеральный прокурор сообщил нам, что он не располагает никакими уликами против Далимье.

В области внешней политики нас беспокоили англогерманские морские переговоры. В памятной записке, переданной 7 июня нашему послу в Лондоне, британское правительство запросило мнение французского правительства относительно германских предложений о морском перевооружении рейха, которые британское правительство со своей стороны считает приемлемыми. Основные пункты проекта соглашения были следующие: 1) Германия ограничится для своего флота 35 процентами британского флота и будет постоянно придерживаться этой цифры; 2) это соотношение будет в принципе касаться не общего тоннажа британского флота, а существующего тоннажа по различным категориям военных кораблей; 3) ограничение будет сохранено при любых обстоятельствах независимо, в частности, от военно-морского строительства, предпринимаемого третьими державами.