Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света) - Джордж Мартин

Леди Мерривезер закрыла за ним дверь.

— Лунный чай, — произнесла она, оборачиваясь к королеве. — Как глупо с ее стороны. Почему она сделала это? Пошла на такой риск?

— У малютки такие аппетиты, какие Томмен еще не в состоянии удовлетворить по молодости лет. — В этом всегда была опасность, когда зрелая женщина выходила замуж за ребенка. — «А со вдовами опасность вдвойне больше. Может она и утверждает, что Ренли ее не касался, но я в это не верю». — Женщины пьют лунный чай только в одном случае. А девицам он и вовсе без надобности. — Моего сына предали. У Маргери есть любовник. Это ужасное преступление, карающееся смертью. — Она только надеялась, что старая карга — мамаша Мейса Тирелла — проживет достаточно, чтобы увидеть суд. Настаивая на немедленной свадьбе Томмена и Маргери, леди Оленна сама подставила свою драгоценную розу под топор палача.

— Джейме забрал сира Илина Пейна с собой. Полагаю, чтобы срубить ей голову, нам нужно подыскать нового палача.

— Я сам это сделаю, — с легкой улыбкой предложил сир Осмунд Кеттлблэк. — У Маргери замечательная маленькая шейка. Хорошо наточенный меч срубит ее с первого удара.

— Да, — согласилась Таэна. — Но в Штормовом Пределе стоит армия Тирелла, а другая находится в Девичьем Пруду. У них тоже есть мечи.

«Я просто купаюсь в розах». — Это было обидно. Ей нужен был Мейс Тирелл, но не его дочь. — «По крайней мере, до тех пор, пока не покончено со Станнисом. После этого мне никто будет не нужен». — Но как избавиться от дочки, не потеряв при этом отца?

— Измена есть измена, — повторила она. — Но у нас должны быть веские доказательства, и что-нибудь понадежнее чая. Если ее неверность будет доказана, то даже ее собственный отец будет вынужден ее осудить, иначе ее позор падет и на него.

Кеттлблэк пожевал ус.

— Нам нужно их застать врасплох.

— Как? Квиберн следит за ними денно и нощно. Ее слуги получают мои деньги, но взамен приносят одну мелочь. И никто в глаза не видел этого любовника. За ее дверьми слышны пение, смех, болтовня, но ничего похожего на иное.

— Маргери слишком хитра, чтобы оказаться пойманной так просто. — сказала леди Мерривезер. — Ее стены — это ее придворные дамы. Они спят с ней рядом, одевают ее, с ней молятся, читают и вместе вышивают. Когда она не на соколиной охоте, она ездит верхом или играет «приходи в мой замок» с малюткой Алисанной Балвер. Если рядом оказываются мужчины, с ней всегда будет либо ее септа, либо кузины.

— Но когда-то же она избавляется от своего курятника! — Настаивала на своем королева. Но внезапно ее пронзила мысль. — Если только ее кузины не являются частью общей схемы… все, или, возможно, некоторые.

— Кузины? — Даже голос Таэны прозвучал неуверенно. — Все трое младше королевы, и гораздо невиннее.

— Распутницы, притворяющиеся невинными девицами. Это только делает их грех еще более шокирующим. Их имена навсегда покроются позором. — Королева внезапно почти почувствовала, как это будет. — Таэна! Твой муж — мой судья. Вы оба сегодня же должны ужинать со мной. — Она хотела провернуть все быстро, прежде, чем Маргери взбредет в ее маленькую головку вернуться в Хайгарден или отправиться на Драконий Камень, чтобы проводить своего дорогого раненного братца в последний путь. — Я прикажу поварам зажарить для нас кабана. И, конечно же, нам потребуется музыка, чтобы пища усваивалась лучше.

Таэна быстро все уловила.

— Музыка. Точно.

— Отправляйся, пригласи своего мужа, и устрой все с певцом. — приказала Серсея. — Сир Осмунд, вы можете остаться. У нас есть, что обсудить. Но мне еще понадобится Квиберн.

К большому сожалению, на кухне не оказалось дикого кабана, а времени отправлять за ним охотников, не было. Поэтому вместо кабана повара приготовили свинью с гвоздикой, медом и сушеными вишнями. Это было несколько не то, чего хотелось Серсее, но тоже сгодилось. Кроме того, для нее приготовили запеченные яблоки с острым белым сыром. Леди Таэна смаковала каждый кусочек. Чего нельзя было сказать про Ортона Мерривезера, чье круглое лицо от похлебки до сыра оставалось бледным и покрытым пятнами. Он много пил и бросал косые взгляды в сторону певца.

— Очень жаль лорда Джильса, — наконец произнесла Серсея. — Хотя должна сказать, никто из нас не будет скучать по его кашлю.

— Нет-нет. Я так не думаю.

— Нам понадобится новый лорд-казначей. Если б в Долине Арен не было так неспокойно, я бы вызвала Петира Бейлиша, но… я хочу испробовать на этой службе сира Хариса. Он справится не хуже Джильса, и еще он не кашляет.

— Сир Харис Королевский Десница. — Напомнила Таэна.

«Сир Харис — заложник, и не справляется даже с этой ролью».

— Пришло время подыскать для Томмена более могущественную Десницу.

Лорд Ортон оторвал свой взгляд от дна кубка.

— Могущественную. Конечно. — Он замешкался. — А… кого?

— Вас, милорд. У вас это в крови. Ваш дед занял место моего отца на службе Десницы у Эйериса. — Конечно, замена Тайвина Ланнистера на Оувена Мерривезера выглядела заменой боевого коня ослом, но Оувен, когда его назначил Эйерис, уже был глубоким стариком, приятным, но беспомощным. Его внук был моложе, и… — «Что ж, за то у него сильная жена». — Как жаль, что Таэна не может стать Десницей. Она была втрое мужественнее своего супруга, и гораздо веселее. Однако, она была мирийкой по рождению и женщиной, поэтому достаточно Ортона. — Не сомневаюсь, что вы гораздо способнее сира Хариса. — «Даже содержимое моего ночного горшка куда способнее Хариса». — Вы согласны на эту службу?

— Я… да, конечно. Ваше Величество оказывает мне великую честь.

«Куда большую, чем ты заслуживаешь».

— Вы отлично служили мне судьей, милорд. И продолжите служить в этом качестве, в эти… тяжелые времена. — Когда она заметила, что Мерривезер уловил ее намек, королева повернулась к певцу. — Нужно наградить и тебя тоже. За все сладкие песни, что ты исполнял во время нашей трапезы. Боги наделили тебя великим талантом.

Певец поклонился.

— Ваше Величество очень добры.

— Доброта тут ни при чем. — Ответила Серсея. — Одна правда. Таэна сказала мне, что тебя зовут Голубым Бардом.

— Это так, Ваше Величество. — Сапоги певца были из мягкой голубой телячьей кожи, его штаны из прекрасной голубой шерсти. Шелковая туника была бледно-голубого цвета с вставками из переливчатого голубого атласа. Он зашел даже настолько, что выкрасил волосы в голубой цвет на манер тирошийцев. Его длинные вьющиеся волосы спадали до плеч, и пахло от них так, словно он с головой выкупался в розовой воде. — «Без сомнения, в воде из голубых роз. По крайней мере, зубы у него белые». Зубы были отличные, и нисколько не кривые.