Круглый год. Сборник. 1974 - С. В. Орлеанская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но снова зазвучал над ухом у Васи неугомонный голос: «А как же бабушкина вешалка?» И ударил мальчик молотком раз и другой. И ещё разок ударил, чтобы оба гвоздика в колечки загнуть.
«Что же, это ведь ничего, что колечки, — тотчас же подумал Вася. — Ещё два колечка загнуть с другой стороны — будут у парохода по бокам висеть спасательные круги...» А голос опять, так и шепчет: «Что же ты, Вася? Будет у тебя пароход. Зато не будет у бабушки вешалки...»
Нахмурился Вася, выбрал два гвоздя подлиннее, побежал в коридор, взобрался на табуретку, вколотил их в стенку и повесил дощечку за колечки.
Вышла из соседней комнаты бабушка, очки надела.
— Ой, Васенька! Да ведь это, никак, вешалка...
— Конечно, бабушка. Вешалка... А пароход я ещё сделаю...
Взяла бабушка своё пальто и повесила его на деревянный колышек.
— Удобно-то как! Вот спасибо тебе, внучек!
А. Соколовский
Берестов В. СТИХИ О ДЕТСТВЕ
МАЛЬЧИШКИ
На лбу бывали шишки,
Под глазом фонари...
Поскольку мы — мальчишки,
Мы все — богатыри.
Царапины, занозы...
Всего страшнее — йод!
(Тут, не стесняясь, слёзы
Наш полководец льёт.)
Пусть голова в зелёнке
И в пластырях нога,
Но есть ещё силёнки,
Чтоб разгромить врага!
ВЕСЕННИМ УТРОМ
Всё жду, когда на улицу отпустят,
Кручусь, верчусь у взрослых под ногами,
И наконец не просто отпускают,
А выгоняют из дому меня.
Беда! Мороз весну остановил!
Лопаткой лёд ломаю. Каблуком
Бужу ручьи, освобождаю лужи,
Да так, что брызги ржавые летят!
И весь в грязи, промокший и голодный,
Иду домой. Стою в углу, как веник.
ПРОЩАНИЕ С ДРУГОМ
Он сбежал у меня на глазах.
Я его провожаю в слезах.
Мы с ежом замечательно жили,
Уважали друг дружку, дружили.
Он с ладошки лизал молоко.
Позволял он потрогать брюшко.
У него была милая рожица.
Не любил он колоться и ёжиться.
Но открытой
Оставили дверь,
И сердитый
Бежит он теперь.
Как чужой, и шипит он и колется.
Проводил я его до околицы.
И в колючей траве он исчез,
И счастливый отправился в лес.
НА ДЕРЕВЕ
Сижу на самой верхней ветке,
И чудится, что я в разведке
Или на мачте корабля,
Готовый закричать: «Земля!»
А ветер дерево качает.
Никто меня не замечает.
А я забрался выше всех
И вижу всех,
И слышу всех!
Валентин Берестов
Архангельский Вл. Зелёная тучка
ЗЕЛЕНАЯ ТУЧКА
Майским утром шёл я вдоль левого берега Рузы с удочкой и большой консервной банкой: она заменяла мне ведро. В неё бросал я плотичек и окуньков, которые изредка попадались на быстринке, возле травы.
В узенькой протоке, где воды было по колено, заметил я стайку подустов. Они тыкались носами в щели между камнями, выискивая личинок, и пускали «зайчиков», когда переворачивались серебристыми боками в сторону яркого солнца. Мне очень захотелось поймать хоть одну длиннорылую рыбку с блёклыми оранжевыми плавниками и чёрным хвостом. Но я сплоховал: резко взмахнул удилищем, тень упала на стайку, и она тотчас же скрылась в глубине, под кустами.
Утренняя заря закончилась. Надо было возвращаться домой с плохим уловом. Но не хотелось.
Весна шла с зелёным шумом свежей листвы, с теплом и ароматами первых цветов. Слева и справа от узкой тропы в берёзовой рощице все прогалины были затканы золотом гусиного лука, голубыми пятнами пролесок, розовыми хохлатками. В редком ельничке синела медуница, по крутому склону были рассыпаны белые звёздочки анемон, у самой воды желтели тугие бутоны калужницы.
В такую пору весны, давным-давно, бегал я на рыбалку босиком, придерживая старые штаны, которые еле держались на одной пуговице. А как вспомнил о прошлом, захотелось пережить хоть каплю того, что было рыбацким счастьем в детстве... Пескарь! Вёрткий, плотный, желтоватопятнистый, с какими-то задумчивыми глазами на тупом рыльце, украшенном прозрачными усиками...
«Поищем его здесь», — решил я и стал приглядывать место на реке, предвкушая чудесную рыбалку детских лет: закинул червяка за камень, клюнуло, подсек, пескарь в кулаке!
Тропа вывела меня на опушку, где длинной шеренгой стояли новенькие дома, а возле них напропалую свистели и трещали скворушки. А по всему отвесному берегу, выше домов с зелёными и голубыми наличниками на окнах, белым навесом раскинулась цветущая черёмуха — просто сказочный терем. И в нём громко хлопотала шумная колония дроздов.
Я пристроился на шатких мостках через Рузу, остро пахнущих свежими сосновыми досками, и превратился в озорного мальчишку, который дрожащей рукой снимает с крючка мокрого, трепещущего пескаря и жадно глядит, куда бы снова закинуть насадку.
Рыбалка так захватила меня, что я не вдруг заметил, как умолкли дрозды и скворцы, острый ветер колыхнул кусты черёмухи и седой рябью промчался по реке.
Из-за леса быстро наползло дымчатое дождевое облако. Дружно зашумели одинокие присадистые сосны, закачались три берёзы-сестрички над обрывом у просёлочной дороги. И небольшая зелёная тучка, клубясь, надвинулась ко мне из кустов черёмухи, изредка касаясь воды. И мне вдруг почудилось, что я задыхаюсь в теплице, где от влажной духоты и одуряющих запахов перехватывает в горле.
Тучка так окутала меня, что скрыла из глаз дома, берега, гребёнку леса. И сейчас же стеной навалился спорый, тёплый дождик. Я побежал по мосткам, перевёл дух у первого же крыльца и оглянулся. Что за диво? Снова пришёл рассвет: цветной, зелёной тучки как
