Год Мамонта - Владимир Романовский

Позвали ниверийца. Тот, среднего возраста кузнец, не знающий славского языка, подошел, гремя мечом, и долго не мог понять, в чем дело. Ему объясняли и показывали пальцами на две приближающиеся к стене фигуры.

— Чего вы ко мне привязались? — возмутился кузнец. — Что за глупые славские шутки? Дикари. Одна морока с вами. Вечно чего-то хотят, а что хотят, объяснить не могут. Темнота. Нет чтобы воспринимать… эту… ну, как ее… культуру… от нас. Нет, они все чего-то тараторят на своем бессмысленном наречии. Ну, чего надо?

— Да ты пойми, старая чурка, идет кто-то, — разъясняли славы. — Вон, посмотри туда буркалами своими. Вон там. Вон двое.

— Вот бараны, — отчаялся кузнец. — Чего лопочут, кто их разберет.

В конце концов один из славов побежал будить командира. Тут кузнец наконец-то заметил, прямо по ходу, мужчину и мальчика — те были совсем близко — и, выругавшись, побежал за славом. Командир спросонья выслушал говоривших одновременно кузнеца и слава и грозно велел обоим замолчать.

— Докладывай, — сказал он кузнецу.

— Идут двое.

— Куда идут, какие двое? Яснее, пожалуйста, а то в погреб посажу.

— К крепости идут. Один взрослый, другой не очень.

— Так. Теперь ты, — обратился командир к славу по-славски. — Что случилось?

— Да там кто-то идет.

— И что же надо делать, когда кто-то идет?

— Э… докладывать?

— За что вам только деньги платят.

Командир встал и вышел из временника на верхний уровень стены. В лицо ударило холодным ветром. Командир поморщился.

— Эй! — крикнул он. — Вы там! Внизу! Куда путь держим?

— В Колонию Бронти! — крикнул старший из двух, приветственно помахав рукой.

— Откуда? — крикнул командир.

— Из Астафии!

— Назовите ваши имена!

— Не валяйте дурака! — донеслось снизу. — Имена разглашению не подлежат! Первым узнает имена староста колонии!

Да, действительно, вспомнил командир. Надо бы их проводить к старосте. Но, старое копыто, я ему, старосте, пятнадцать золотых должен за карты.

Он оглянулся. Кузнец в проводники не годился — выглядел слишком не по-военному. А у слава были не очень трезвые глаза. Узнает староста, какая у нас тут дисциплина, хлопот не оберешься. Подошедший второй слав выглядел… ну… ну, допустим, прилично. Более или менее. Пусть идет.

Дома в поселении были большей частью деревянные, но тут и там возвышались постройки из камня. Здесь не было столичного великолепия, зато наличествовало ощущение домашнего уюта. Некоторые улицы были очень качественно вымощены добротно отшлифованным булыжником. Дом старосты был чем-то похож на ратушу в Астафии. Уменьшенная копия.

— Как вам тут живется? — спросил Зигвард по-славски.

— Ничего, не жалуемся, — ответил сопроводитель беспечно. — А вы сюда навсегда, или на время?

— Не твое дело.

— Ну и ладно. А ты важный человек, да?

— Смотря для кого.

— Все вы тут важные. То бароны, то князья. Вранье это все, по-моему. Вы, ниверийцы, просто очень кичливы по натуре. Спесь у вас у всех. Мы, славы, ни в чем вам не уступим, и мы выносливее. Согласен?

— Еще бы, — сказал Зигвард.

— Ну то-то же.

Слав преисполнился чувства собственного достоинства и национальной гордости и в этом состоянии прибыл в кабинет старосты. Полы в ратуше были мраморные, что, на взгляд Зигварда, было величайшей глупостью. Слишком холодно, и нужно все время, круглые сутки, топить камины во всех помещениях.

Староста, моложавый, симпатичный, с первого взгляда узнал Зигварда.

— Рад видеть вас. — Повернувшись к славу, он сказал очень вежливо — Благодарю тебя. Скажи командиру, чтобы выдал тебе премию. Можешь идти.

Слав нахмурился но возражать не стал.

— Зовут меня Ланс, — сказал староста.

— Очень приятно.

— Господин мой делает мне великую честь. Чем могу служить?

— Мой юный спутник проголодался. Нет ли у вас чего-нибудь горячего?

— Сию минуту.

Ланс позвонил. Расторопного вида малый вбежал и уставился на пришедших.

— Рен, отведи мальчика в столовую и сервируй полный обед, — распорядился Ланс.

— Слушаюсь.

— Никуда я не пойду без тебя, — сказал Волчонок, глядя на Зигварда.

— Не бойся. Ты начни есть без меня, а я приду через четверть часа.

— Не буду.

— У меня здесь важное дело, не мешай, — вдруг сказал Зигвард по-артански. Волчонок вытаращил глаза. — Никто тебя здесь пальцем не тронет, а если тронет, я его прибью. Иди и ешь. Все.

Ошарашенный Волчонок последовал за расторопным слугой.

— Артанец? — спросил Ланс с неодобрением. — Простите меня, я не силен в языкознании, но мне показалось…

— Кто его знает. Дело вот в чем, Ланс. Позавчера я был Великий Князь, вчера я отказался от престола, сегодня я беглец и прошу у вас убежища.

— Вот оно что, — Ланс задумчиво посмотрел на Зигварда и сел в кресло. — Кто же теперь у власти?

— Тот, кто был у власти раньше.

— Фалкон?

— Да.

— Кошмар какой. Простите меня, князь. Сегодня вечером барон Бейтс дает бал. Ваше присутствие было бы лестным для всех.

Волчонку очень понравилось на балу. Все дамы ему лучезарно улыбались и предлагали сласти. А потом некий пожилой мужчина с седой бородой рассказал ему несколько захватывающих историй из жизни древних. Все были очень вежливы с этим мужчиной, и Волчонок решил, что это местный князь.

Волчонка уложили спать в апартаментах старосты. Зигвард обещал ему, что скоро придет. Волчонок не стал возражать — боялся, как бы Зигвард опять не заговорил с ним по-артански.

— Ну так вот, князь, — сказал Ланс, когда они снова оказались в кабинете. — Я очень сожалею, что должен вас огорчить. Попробуйте это вино — замечательной выдержки.

Зигвард пригубил вино. Действительно, замечательно.

— Вы не можете позволить мне здесь остаться, — предположил он.

— Не могу, князь. У нас тут много высокопоставленных и выдающихся лиц, и положение наше здесь несколько двусмысленно. Ссыльные живут вперемешку с отдыхающими. Неугодные вместе со скрывающимися. Два князя. Много баронов. Фалкон и Рядилище притворяются, что не знают, а мы притворяемся, будто думаем, что они не знают. Это всех устраивает, включая наш весьма несерьезный гарнизон. Но ваше присутствие здесь, как бы мы его не скрывали, станет известно везде. Абсолютно везде. И это вызовет скандал. И Фалкон, готовый нас терпеть, будет вынужден принимать какие-то меры хотя бы только для спасения собственного престижа. Он будет вынужден официально объявить о существовании Колонии. Это поставит в неудобное положение и его, и нас. А человек он мстительный. Славы нас защищать не будут. Мы платим очень большую дань конунгу, а Зодчий Гор, говорят, выстроил ему дворец, но защищать нас они все равно не будут. Поэтому, князь, я очень…