05-Мой престол - Небо (Дилогия) - Сергей Абрамов

М. И ничего не услышал о том, что в пределах Галилеи или Иудеи объявился Мессия под другим именем.

Э. В тот год не объявился. А годом позже или десятилетием позже объявился. Иначе быть не могло. Надо учитывать революционную ситуацию.

М. Какой революции?

Э. Христианской. Самой великой революции в истории человечества.

М. Эка вы! В чем же ее величие?

Э. Петр, вы специально прикидываетесь дауном, да? Для чего? Для того, чтобы я для вас сформулировала идею? Вы все прекрасно понимаете сами! Вы просто используете меня, причем — даром. И вопросики эти ваши провокационные, с которых вы беседы начинаете. Вы думаете, я ученая дура и купилась?

М. Поймали, Клэр. Прикидываюсь дауном. Но именно потому, что никоим образом не считаю вас дурой, использую напропалую. Каюсь, посыпаю главу пеплом. Хотите — прогоните. И никогда со мной не разговаривайте. Но мне действительно позарез нужно проверить свои куцые соображения — вашими. Вы заметили: как только я возвращаюсь из броска-сразу к вам…

Э. Что ж мне, плакать от счастья?

М. Лучше говорите со мной. У вас есть мнения, а у меня — сомнения, простите за дурную рифму. Моих знаний хватает только на них. А ваши чаще всего превращают их тоже во мнения…

Э. Чаще всего?

М. Сомнения — вещь упрямая. А я ведь почти все время-там…

Э. И как там?..

М. Трудно, Клэр. Люди — живые. Им больно. Поэтому я и мучаю вас, и буду мучить. И прошу вас: все-таки считайте меня хитрым дауном, так и мне и вам будет легче. Мне — задавать глупые вопросы, вам — отвечать на них. Ладно?

Э. А вы и впрямь Мастер, Петр… Если не секрет, сколько вам отроду?

М. Какой тут секрет! Сорок два.

Э. И сколько чужих жизней вы прожили?

М. Не так и много. Всего — одиннадцать. Просто двенадцатая какой — то другой оказалась…

Э. Берегитесь ее, Петр. Мне — шестьдесят шесть. Из них сорок три я живу в вашей двенадцатой жизни. Не так, как вы, конечно, но не легче от того. Это время — заразно. Оно затягивает намертво, а иногда даже убивает…

М. Я живучий, Клэр. Это время действительно мертво затягивает, тут вы правы, но я же — Мастер. Сумею сладить…

Э. Дай вам Бог, Петр. Или не дай Бог… Ну, ладно, забыли лирику. Итак революция. Почему великая? По многим причинам. Во-первых, она зрела более тысячи лет. Во-вторых, она произошла не спонтанно, взрывом, как известные нам революции типа тоже Великой Французской или еще более великой — Октябрьской, а почти незаметно, мягко, медленно и продолжалась долго, столетия… В-третьих, она сначала захватывала души, потом сознания, а только потом телеграф и почту. И то — телеграф и почту, извините за вольность, захватывали не революционеры, а те, кто всегда приходит на их место — собиратели падали…

М. Это вы об отцах Церкви?

Э. Нужна формулировка? Извольте — об отчимах. Настоящие отцы были ловцами человеков, ловцами душ, а не их собственности…

М. Тут, знаете ли, тоже были свои… э-э… перегибы, мягко говоря. Кровищи-то…

Э. Революции не бывают бескровными. Только сначала казнят революционеров первых, и только третьи или десятые, прикрываясь святостью первых, приступают к пролитию крови в промышленных масштабах.

М. Я позволю себе добавить «в-четвертых»: в этой революции первые возникали спустя столетия друг от друга, и их было много…

Э. Не так и много. Просто революционная ситуация накапливалась столетиями, а прорывалась в те моменты, которые и были революционными. Как там у классика: «низы не хотят, а верхи не могут…»

М. Первый — Авраам, так?

Э. Естественно.

М. И что у него были за «верхи»?

Э. Что за дурацкая манера все понимать буквально!

М. Не злитесь, Клэр. Я же — даун.

Э. Да, верно, дорогой даун… Авраам дал евреям Бога, веру, свою собственную — то есть Богом данную — землю и, главное, единство, основанное на идее богоизбранности народа. Именно с Авраама начинается история евреев как народа, именно ему Бог отдал вечные права на землю Ханаанскую, которые с тех пор напропалую оспариваются кем ни попадя, именно Авраам повел свой народ на разрыв с язычеством — это ли не революция! Монотеизм в истории человечества начался с Авраама. Так что он — революционер, принадлежащий сегодня всем народам, исповедующим единобожие, а не только евреям.

М. «Я сделаю тебя отцом множества народов…» Э. И сделал. Христианство. Иудаизм. Мусульманство. Три четверти мира! Куда какое множество!.. М. Иудаизм?

Э. А что вы удивляетесь? Да, иудаизм. До конца Иудейской войны, до семидесятого года нашей эры иудей был всего лишь жителем Иудеи, а не последователем иудаизма.

М. А до того…

Э. До того без малого две тысячи лет существовал Бог, множилась Вера, росла, крепла, процветала Религия. Вот так: просто Бог, просто Вера, просто Религия. И еще — просто Храм. Без имени… Имя Бога, как вы знаете, вообще не упоминалось. Третья заповедь: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно».

М. А не напрасно?

Э. Словесная эквилибристика, Петр, вам ли к ней прибегать… Откуда кто знает, что напрасно, а что нет? Если, тем более, за ошибкой следует наказание!

М. Иудаизм и по сей день не изменяет третьей заповеди.

Э. Он не изменил заповеди. Он изменил принципы Богослужения. В основе Религии в течение девятнадцати веков было жертвоприношение Богу. Вот идея: если ты хочешь обратиться к Богу, делай это не с пустыми руками. Сам Господь подтвердил это: «…и пусть не являются пред лицо Мое с пустыми руками»… Может быть, я пристрастна, но Религия до появления иудаизма, как такового, была яркой, многолюдной, звонкой, внушительной. Что я вам говорю: вы видели Храм… Иудаисты предпочли камерность, молитву, явную обособленность от внешнего мира. Мне кажется, что испуг, поселившийся в душах Йоханана Бен Заккая и его учеников в дни страшной Иудейской войны, стал некой подспудной доминантой иудаизма. Я не сравниваю, не говорю, что лучше и что хуже, что правильно, а что нет. Я лишь высказываю свою точку зрения.

М. Можно еще вопрос, Клэр?

Э. Завтра, Петр. Я устала, простите. Вы же все равно завтра заявитесь и начнете меня выжимать, да?.. Ну, так потерпите… Кстати, ваш мальчик уже удивил разумом и ответами своими храмовых учителей?