Копия Афродиты (повести) - Василь Когут

Трое суток молоденькая проводница с густо накрашенными веками и короткой стрижкой, по пятам следовавшая за ними, поила их ароматным чаем, приносила печенье и напитки. Больше они ничего не просили. Редко и в меру ели свои припасенные из дому хлеб и сало, закусывали прошлогодними яблоками и вполне были довольны такой жизнью.

И все это время из Степкиной головы не выходил сон, увиденный им в последнюю ночь перед отъездом… Будто он и Санька купались в канаве у шлюза. Шлюз высокий, огромный. И вдруг из воды выплывает его тайно любимая одноклассница Аленушка. Нагая… Степка оторопело смотрит на нее, а она, улыбаясь, плывет прямо на него. Он протянул ей руки, а она — снова в воду… Степка ужаснулся… Это была не Аленушка, а русалка. Длинным чешуйчатым хвостом она задела его и потянула в воду. Он стал задыхаться…

Этот сон Степка уже рассказывал Саньке. Тот посмеялся и тут же разгадал:

— Если считать, что русалка — это рыба, то к прибыли…

Проводница подошла к ним и предупредила:

— Через час — Оленье.

Степка и Санька уложили в рюкзаки вещи, убрали недоедки и пустые бутылки с приставного столика в купе и вышли в тамбур. Через грязные, задымленные и запотевшие окна они видели однообразную и неприветливую землю, со множеством озер и мелких кустарников, виднеющихся на горизонте гор. А может, это казалось через затуманенные окна? В тамбуре было прохладно от врывавшегося откуда-то из потолка сквозняка, неприятная дрожь пробегала по телу. Вскоре поезд стал сбавлять скорость, а затем плавно остановился.

Проводница открыла дверь.

— И какие дураки едут сюда на отдых? — на прощание удивленно сказала она, посмотрев на ребят. — Все стараются на юг, к теплу.

— Чего же ты нам этого раньше не сказала, — зло ответил Степка. — Мы могли бы в другую сторону уехать.

— Хм-м — в другую, — хмыкнула проводница, — вы ведь беглецы, наверное…

— Откуда узнала? — вытаращив на нее глаза, удивился Санька.

— С моим-то опытом? — улыбнулась девушка. — Я вас насквозь вижу — сами не знаете, куда едете. У вас ни кола ни двора… Родители бы так не отпустили…

— Как видишь, отпустили.

— Знали бы… Ну что ж, романтики, пока! — Она снова улыбнулась и подняла руку.

— Желаем катиться дальше! — в ответ махнул рюкзаком Степка, и захотелось ему на прощание этой дерзкой девчонке сказать что-то обидное, едкое, колючее, но в голову так ничего и не пришло. — До скорой встречи!

Поезд ушел.

И только теперь ребята заметили, что неподалеку, в стороне от железнодорожного полотна, стоят две женщины, внимательно следя за ними. Степка слабо помнил Елизавету Петровну. Как-то ничем особенным не запомнился ее образ в его памяти. Он-то и видел ее только по утрам да по вечерам. Днем она ходила загорать на речку, собирала в лесу ягоды и грибы, куда-то уезжала за покупками. И так день за днем. Степка к тому же ее и стеснялся, избегал с нею встреч. Елизавета Петровна почти всегда ходила в купальном костюме, полунагая, будто не могла насытиться солнечными лучами и теплом, и в деревне, где старики и старухи даже летом обували сапоги и натягивали на себя темные свитки, ее поведение толковали по-разному.

Парни решительно направились к женщинам, и, не доходя несколько метров, Степка все же узнал тетю Лизу. По доброй, завораживающей улыбке и ямке на бороде. Она сделала шаг навстречу и удивленно спросила:

— А мама где?

— Не смогла приехать.

— Ей всю жизнь некогда. А ты — с другом, что ли?

— Да.

— Ну и хорошо, — улыбнулась она. — С другом — веселее. Может, сразу телеграмму отстучим: явились, мол, живы-здоровы…

Степка посмотрел на Саньку, подумал о своих денежных запасах, пожал плечами, а затем как-то неуверенно произнес:

— В другой раз, тетя Лиза.

— Другого раза может и не быть, — загадочно сказала Елизавета Петровна. — Нет так нет. Поехали.

Ребята осмотрелись. Невдалеке от места, где они стояли, жались друг к другу с десяток добротных деревянных домов. Небо было чистое, с красноватым оттенком, низко над горизонтом висело бледное, будто выгоревшее, солнце. Оно не давало того тепла, к которому парни привыкли в деревне. Елизавета Петровна вела их в направлении построек. Ребята втайне мечтали, что сейчас войдут в теплый дом, обогреются, переоденутся, но вдруг перед ними за поворотом, у одного из строений, предстала взгляду чудная машина. Многоколесная, приземистая, зеленого цвета, похожая на военный бронетранспортер. Вторая женщина, встречавшая их, попрощавшись, ушла.

— Садитесь в вездеход, — открыв дверцу, пригласила Елизавета Петровна.

Ребята, полусогнувшись, пошли в машину, сели на откидную скамеечку у борта. Кабина водителя была изолирована от салона. Елизавета Петровна тихо скомандовала: «Пошел!» И вездеход вздрогнул, взревел, рванулся вперед. Мчался быстро, мягко переваливаясь на неровностях, за ним из-под гусениц вырывалась и разлеталась веером серая грязь, перемешанная со мхом и травой.

— Надолго? — повысив голос, спросила Елизавета Петровна.

— На две недели, — ответил Степка и добавил: — Мы к вам официально, на практику, — достал и протянул ей направления…

Тетя Лиза, ничего не понимая, изучала документы, а затем, догадавшись, в чем дело, задушевно и нежно рассмеялась.

— Ну и хитрецы! Не сбежали бы вы отсюда через несколько дней. Суровый край любит закаленных людей. Вам он, может быть, придется не по душе. У вас сейчас, небось, жарко, поспели ягоды, фрукты.

Степка спохватился. Развязал рюкзак, достал свежие, лучше сохранившиеся яблоки, протянул маминой подруге. Она улыбнулась, взяла, зачем-то понюхала, поблагодарила. Затем, открыв заслонку, самое крупное подала через люк в кабину.

— Это твои, земляцкие, Олег! — крикнула. Есть сама не стала.

— У нас тоже есть ягоды, — сказала она. — Черника…

— Черника? — удивился Санька. — Разве она тут растет?

— Растет, — ответила Елизавета Петровна. — И брусника и голубика. Только еще не поспели. Через месяц можно заготавливать.

Часа через полтора вездеход остановился, сильно качнувшись вперед при резком торможении. Ребята, а вслед Елизавета Петровна вышли на улицу. Солнце все так же висело над горизонтом. Дул прохладный ветерок. Невдалеке стояли, образуя квадрат, четыре длинных деревянных домика, а метров за пятьдесят от них поднималась буровая вышка. Дальше — горы, с обнаженными вершинами, без растительности. Таких гор они раньше не видели, если не считать в кино или по телевизору. Правда, у подножия гор ребята заметили густые кустарники низких берез, сплошную зелень. Она как-то подчеркивала холодность и неприступность гор, придавала им строгость и величие.

— А вы писали, что до города рукой подать, — поинтересовался Степка. — Благоустроенная квартира…

— Я не врала, — будто стала оправдываться Елизавета Петровна. — До города действительно недалеко. От остановки Оленье — километров шестьдесят. Ну, а насчет квартиры, пошли…

Степка и Санька, закинув рюкзаки за спины, направились в один из домиков. Ни одна из дверей не была закрыта на замок. Елизавета Петровна узким коридорчиком провела их в дальний угол, открыла дверь, и они вошли в небольшую уютную комнату. По обеим стенкам стояли две раскладушки, застланные чистыми покрывалами, у окна — раскладной, накрытый свежей скатертью столик, у каждой раскладушки — небольшие тумбочки. Комнатка чем-то напоминала купе. Елизавета Петровна села на небольшой раскладной стульчик, а ребят пригласила сесть на заправленные раскладушки.

— Нравится? — спросила она.

— Нравится, — не кривя душой сказал Степка.

— Это я специально приготовила для вас. Думала, мать приедет. В телеграмме не очень понятно: выехали вдвоем… Но все равно. Здесь будете отдыхать, читать, заниматься своим делом. Ну, а как поживают родители?

— Нормально. Мать — в школе работает, отец — в колхозе.

— М-да, — задумчиво произнесла Елизавета Петровна. — Школа — это хорошо. Постоянное место, семья. А я даже к нормальной мебели привыкнуть не могу. Все походное, облегченное, удобное для установки. Но ничего. Это тоже интересно.

Она немного помолчала, указала, куда и кому девать свои вещи, поинтересовалась, есть ли теплая одежда, и, узнав, что у обоих шерстяные свитера, осталась довольна их предусмотрительностью.

— Сапоги я вам достану у наших ребят-геологов. Отдыхайте!

Тетя Лиза встала, еще раз с улыбкой посмотрела на гостей и направилась к двери.

— Тетя Лиза, постойте! — вдруг тихо окликнул Степка.

Елизавета Петровна повернулась.

— Вы… это, — стушевавшись, начал Степка. — Практику нам организуйте, или как? Понимаете, мы к вам с Санькой, считайте, сбежали.

— Как сбежали? — еще больше поразилась мамина подруга.