Порочные привычки мужа - Джейн Фэйзер

— Хлеб и бекон, пойдет? — спросил у нее полковник.

— Ага, пожалуйста, сэр, — ответила Аурелия с легким деревенским выговором под стать Гревиллу и подумала, что получилось очень убедительно.

Он махнул рукой на свою тарелку, увидев, что паренек подскочил к ним.

— То же самое моей жене.

Юноша отошел. Гревилл посмотрел на Аурелию и приподнял бровь.

— А вы настоящая актриса.

— Это вас удивило?

— Немного. Я же не знал, насколько хорошо у вас получится, а теперь вижу, что бояться нечего.

— А если бы я оказалась ужасной актрисой, что бы вы сделали? — Она пристально смотрела на него.

Гревилл сделал большой глоток эля и поставил кружку на стол.

— Если бы вы не сумели меня отыскать или отказались от одежды или от роли, которую должны сыграть, я бы просто отправил вас назад на Кавендиш-сквер, — напрямик ответил он. — У меня нет ни малейшего намерения, подвергать вас какой-либо опасности или заставлять чувствовать себя стесненно. Для нашей работы подходит далеко не каждый.

— Понятно. — Аурелия побарабанила пальцами по заляпанному столу. — Ну и кто мы?

Он просто ответил:

— Бедный фермер-арендатор и его жена, возвращаемся домой из Лондона. Вы провели какое-то время у своей сестры, помогали ей с детьми, пока она рожала, а я приехал, чтобы забрать вас домой, потому что без вас и куры, и огород приходят в упадок, а мне хватает дел на ферме, да еще я должен отрабатывать на полях лендлорда. — Он говорил, не изменяя голос, но так тихо, что его никто не мог услышать. — Все понятно?

Аурелия кивнула, но ничего не ответила — как раз в этот момент к ним подошел слуга с куском ячменного хлеба, тарелкой, полной жареного бекона, и кружкой эля и поставил все это перед ней.

Аурелия пожала плечами, отломила кусок хлеба, сверху положила бекон и откусила. Еда оказалась на удивление вкусной, и эль тоже. Бекон был солоноватым, эль прекрасно утолял жажду.

— А где находится наша ферма? — полюбопытствовала Аурелия, вытирая рот тыльной стороной ладони за неимением чего-либо похожего на салфетки.

— В Барнете… всего день пути в дилижансе.

— Какое облегчение! — Она снова глотнула эля. — И где же мы, в конце концов, окажемся? Или вы так и будете держать меня в неведении?

— Не вижу для этого никаких причин, — мягко ответил он. — Мы направляемся на ферму… однако вам не придется выполнять обязанности фермерской жены, как и мне, выгонять коров из кукурузы.

Часы во дворе пробили половину, и полковник отодвинулся от стола.

— Дилижанс прибудет через пять минут. Имеет смысл посетить уборную. Думаю, она в конце огорода. — Он перекинул ногу через скамью и встал. — Я пока рассчитаюсь.

Дилижанс уже ждал во дворе, пассажиры забирались внутрь, а кучер и конюх закрепляли на крыше багаж.

— Скорее! — настойчиво прошептал Гревилл и подтолкнул Аурелию так ловко, что отодвинул в сторону полную даму с птичьей клеткой. Та начала браниться.

Аурелия мгновенно поняла, в чем дело. В дилижансе осталось одно-единственное место около окна, и она села там, решив не задумываться, претендовал ли кто-нибудь на него раньше. Гревилл, оставшись снаружи, любезно помог полной даме с птичьей клеткой забраться в дилижанс. Та раздраженно запыхтела, но все, же села рядом с Аурелией, расправляя юбки и пристраивая клетку.

— Красивая птичка… Это попугай? — спросила Аурелия, стараясь гнусавить, как это делали деревенские жители.

— О, это длиннохвостый попугай, — объявила женщина, внезапно заулыбавшись.

— Он что, взаправду разговаривает? — Аурелия пришла в восторг, несмотря на сбивающее ее с толку ощущение жизни во сне.

— Ой, да когда у него настроение, он просто не замолкает.

Гревилл забрался в дилижанс последним и сел на единственное оставшееся свободным место в середине. Он откинулся на спинку сиденья, скрестил руки на груди и закрыл глаза. К удивлению Аурелии, он заснул раньше, чем карета загрохотала, выезжая из-под арки на улицу.

Полковник спал, не шевелясь, дыша тихо и ритмично, пока дилижанс выезжал из города.

— Ой, я прямо не переношу этот грохот, а ты, дорогая? — непринужденно спросила Аурелию соседка, когда шум городских улиц затих, а дилижанс начал подниматься на Хемпстедскую пустошь. — Мне подавай деревенскую тишину, а тебе?

— Ага, — согласилась Аурелия устало, но настороженно. — От этого шума у меня голова болит.

— И у меня, дорогая. — Женщина похлопала ее по колену. — А что ж ты делала в городе?

— К сестре ездила. — Аурелия начала рассказывать придуманную историю и тут же заметила, что Гревилл проснулся, хотя глаза у него были по-прежнему закрыты. Она могла бы поклясться, что он крепко спал до тех пор, пока она не начала свой рассказ. Вероятно, он все слышит даже во сне. Может быть, даже видит с закрытыми глазами, иронически подумала Аурелия.

Длинный день тянулся и тянулся. Они пересекли Хемпстедскую пустошь под ахи и охи о разбойниках с большой дороги; попугайчик постоянно свистел, Гревилл не открывал глаз, и Аурелии то казалось, что он крепко спит, то — что он проснулся, когда карета вдруг меняла скорость. Время от времени Аурелия говорила что-нибудь, слегка отклонившись от сценария — бросала какое-нибудь мелкое замечание, на которое никто и внимания-то не обращал, но Гревилл всякий раз просыпался. Она видела это по тому, как вдруг напрягались его плечи и начинали трепетать веки, хотя дыхание оставалось неизменным.

Аурелия тоже закрыла глаза. Сон не приходил, но, в конце концов, дилижанс въехал в деревню и завернул на станцию. Дело близилось к вечеру. Конюхи поспешили менять лошадей.

— Барнет… Барнет… — монотонно повторял кучер. — Полчаса, леди и джентльмены. Здесь вы можете перекусить. Следующая остановка в Уотфорде.

Гревилл потянулся и так же неуклюже, как и остальные пассажиры, вышел из кареты. Однако Аурелия, опираясь на его руку и выбираясь из дилижанса на мощенный булыжниками двор, заметила, что он выглядит вполне отдохнувшим.

— Пойдемте. — Он поднял ее саквояж, взял ее под руку и направился в гостиницу.

— Мы что, останемся здесь? — спросила Аурелия, стараясь не показать, как ее удручает эта перспектива.

— Нет, — ответил Гревилл, сильно облегчив ей душу. — Мне просто нужно найти где-нибудь пони и двуколку. Посидите пока здесь. — Он подвел Аурелию к хлипкому на вид стулу в темном углу пивной и поставил ее саквояж на пол.

Вскоре он вернулся.

— У владельца гостиницы есть двуколка. Если вы готовы, можно ехать.

— А далеко нам ехать?

— Пять миль… примерно час пути. — Гревилл посмотрел туда, где конюх вел в поводу истощенную клячу. — Может быть, и два, если он намерен, запрячь это несчастное животное.