Ванька-взводный - Комбат Мв Найтов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Канал начинался у Вязьмы, реки, и вел к реке Осьма. Осьма, как и Вязьма, впадает в Днепр, но у Дорогобужа, а Вязьма – выше по течению, на несудоходном участке. Так в старые времена проходил торговый путь, волок, из Вязьмы в Дорогобуж. Пока пуржило, Ивану удалось немного поспать, но через шесть часов снегопад и ветер стихли, облачность поднялась, и они добрались-таки до Березок. Но располагать аэродром там не стали: канал довольно сильно зарос по берегам, и на его очистку ушло бы много времени. Тем более что фельджандарм дал приличную наводку на аэродром подскока одной из бригад тяжелых бомбардировщиков у Какушкино, который и стал впоследствии основным аэродромом снабжения. Там были обнаружены три ТБ-3-17, которые чуть позже присоединились к снабжению войск в этом районе (они по конструкции полностью разборные, им сумели подвезти недостающие части фюзеляжа, и восстановили машины). А 17-го числа, еще до ухудшения погоды, наша авиация попыталась разбомбить мосты на Вязьме «летающей торпедой» на основе ТБ-3. Прикрываемые истребителями, два самолета: «торпеда» и «управляющий» ею ДБ-ЗФ, успешно преодолели противодействие авиации противника, вышли на боевой, оператор попытался направить ТБ-3 в пикирование, но тот продолжил горизонтальный полет и больше не реагировал на попытки управлять им. Сами же летчики на «управленце» по мосту промахнулись, но сумели возвратиться на аэродром во Внуково.
Вечером 17 января доложились в Москву, в штаб десантной операции о готовности к приему самолетов на площадке у Какушкино, а в ответ получили грозное предупреждение о том, что комфронта не понимает задержки с передачей данных для площадки № 3, которая должна сократить расстояние между вспомогательным местом десантирования и ими. Лейтенанту ГБ Артемьеву (назывался его позывной) ставилось на вид, что у командования до сих пор нет маршрута движения! И давалось 24 часа на исправление положения. Так что стало совершенно не до отдыха. Получил дополнительно роту второго батальона 8-й бригады, трое аэросаней для связи, и вперед! Добрались до Шилова, теперь этой большой деревни нет, войну она не пережила, там базировался партизанский отряд Гришина, переброшенный сюда из-под Дорогобужа. В его составе было более ста человек, при трех орудиях и двадцати пулеметах. Командир – младший лейтенант-танкист Сергей Гришин, 1917 года рождения. На год младше самого Артемьева, и младшего лейтенанта он получил почти одновременно с Иваном, но заканчивал курсы средних командиров при 4-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса в Белостоке. В бою под Зельвой его танк был подбит, и дальше танкист отходил лесами и пешком. Дошел до своей деревни Фомино под Дорогобужем, там остановился и в ноябре приступил к формированию отряда «Тринадцать». Сам командир сказал, что первоначально от Зельвы с ним отходило 13 человек из их 4-й танковой. Все погибли при отходе. В память о них он и назвал свой отряд.
– Да и, вообще, число «тринадцать» несчастье врагу приносит, – слегка ухмыльнувшись, сказал будущий Герой Советского Союза. Сам он об этом не знал, а Иван был в курсе того, что 15 февраля три отряда партизан освободили город Дорогобуж и удерживали его в своих руках до середины июня 1942 года. Среди этих отрядов был и отряд «Тринадцать», который уже насчитывал более полутора тысяч человек, в основном из Издешковского района Смоленской области. С помощью этих людей десантники и осназовцы освободили два населенных пункта: Большую Калпиту и Сапроново, и создали еще одну площадку приземления на берегу реки Бечиши. Двадцатого января там произвел посадку первый самолет из Москвы. Расположенная в труднодоступном районе, в 32 километрах от станции Угра, эта площадка сыграла решающую роль как в продвижении первого гвардейского кавкорпуса Белова, так и в обороне села Знаменка. На этом аэродроме базировалось две эскадрильи самолетов И-16, осуществлявших непосредственное прикрытие действий как корпуса генерала Белова, так и частей двух воздушно-десантных корпусов, объединенных в группу войск генерала Белова.
Немцы, лишенные подвоза боеприпасов и продовольствия, очень обеспокоенные тем, что к ним в тыл прорвался конный корпус, естественно, пожелали тут же отрезать Белова от снабжения. От Вязьмы до Знаменки всего 43 километра, а от Знаменки до Юхнова – 50. Еще 18-го числа Иван отправил РДО, что прорыв корпуса Белова от Трушково напрямую на Сапроново и Озеречье возможен, но важнейший участок находится в Знаменке, где необходимо озадачиться круговой обороной, так как противник может перебросить войска с двух направлений, а в составе десанта там только 1011 бойцов, 308 винтовок, 492 ППШ, 40 ручных и 31 станковый пулемет, 6 ПТР, 24 миномета, 2 – 45-мм орудия и 12 радиостанций, что не позволяет удержать посадочную площадку без помощи частей кавкорпуса. С некоторой неохотой генерал Белов, нацеленный на Вязьму, перебросил несколько эскадронов второго гвардейского кавалерийского полка и три противотанковых батареи по шесть орудий в каждой. Откровенно говоря, у него самого с противотанковым вооружением было «не очень». Эту проблему удалось немного закрыть.
Глава 12
Судьба десанта висит на волоске
После двадцатого января выдались «свободные дни», которые Иван потратил на то, чтобы добыть «языка», и не из Вязьмы, что там происходит – совершенно понятно, а из-под Юхнова. Двое суток три большие, по десять человек, разведгруппы, дважды перейдя Угру, шарились по тылам в поисках «офицера». Двадцать третьего числа, ранним утром у села Новоуспенское лейтенант уже собирался снимать наблюдение и отходить за реку, когда из соседнего села Корцево-Приселье выскочил легковой «опель». До соседних Щелоков там семь с половиной километров достаточно хорошего, укатанного, снежного шоссе, большая часть которого шла через лес. Можете не искать Щелоки на карте. Увы, немцы их сожгли в тот же день, когда их штаб-офицер не доехал до очередного КПП. Здесь у Новоуспенского жандармы его даже не останавливали, но отзвонились куда-то. Иван это видел, но две его группы находились в засаде на этой дороге. Быстро передав условный знак,
