Сильнодействующее лекарство - Артур Хейли

— Это точно. Временами, бывало, так схватимся, аж жарко, — подтвердил отец Мартина. — Хотите молока в Чай? — спросил он Селию.

— Да, пожалуйста.

— Было времечко, — сказал Пит-Смит-старший, — когда я гроша ломаного не дал бы за ихние с мамашей хлопоты с учением. Я хотел, чтоб он стал рабочим, ну, как я. Но мать настояла на своем. Все получилось по-ихнему, а парень он у нас что надо. За дом платит, и вообще забот мы с ним не знаем. — Взглянув на Мартина, он добавил: — Да и там, в колледже, у него дела идут неплохо.

— Да, совсем неплохо, — подтвердила Селия.

— Я вам не мешаю разговорами? — спросила Селия.

Она сидела, удобно откинувшись на мягком сиденье, на корме лодки. После чаепития у родителей Мартина прошло часа два.

— Что вы, вовсе нет! — Тут Мартин, который стоял в плоскодонке, оттолкнулся длинным шестом о мелкое дно, и неуклюжая посудина легко заскользила вверх по течению.

За что бы он ни взялся, все у него получается ладно, подумала Селия, вот и плоскодонкой он управляет мастерски, а это мало кому удается, если судить по другим лодкам, попадавшимся им по пути: те то и дело вихляли из стороны в сторону.

Мартин взял плоскодонку напрокат на кембриджской лодочной станции, и теперь они направлялись в Грандчестер, расположенный в трех милях к югу, на пикник вместо второго завтрака.

— Это дело сугубо личное, — сказала Селия, — и, может быть, об этом не очень удобно спрашивать. Но меня поразила разница между вами и вашим отцом. Например, ваша манера речи. — я имею в виду не просто грамматику…

— Я вас понимаю, — ответил Мартин. — Когда моя мать могла разговаривать, до того как она потеряла дар речи, она говорила совсем как отец. Бернард Шоу в «Пигмалионе» назвал такую речь «вопиющим оскорблением английского языка».

— Я помню это по «Моей прекрасной леди», — сказала Селия. — Но вам-то как удалось избежать этого?

— Этим я тоже обязан матери. Но сначала мне бы хотелось объяснить одну особенность, необходимую для понимания этой страны. В Англии манера речи всегда была классовым барьером, определявшим социальное положение людей. И что бы вам ни говорили, это положение сохраняется и поныне.

— Даже в научном мире, среди ученых?

— Даже среди них. Может быть, особенно среди них.

Мартин несколько раз оттолкнулся шестом и лишь потом сказал:

— Моя мать понимала значение этого барьера. Именно поэтому, когда я был еще совсем маленьким мальчиком, она купила радио и заставляла меня просиживать перед ним часами, слушая, как говорят дикторы. «Ты будешь разговаривать, как они, — говорила мне мать. — Так что давай старайся подражать им. Мне и твоему папаше начинать уже поздно, а тебе в самый раз».

— Результат налицо, — заметила Селия: манера говорить у Мартина была приятная, культурная, но при этом не слишком выразительная.

— Сегодня мой последний выходной день до возвращения домой. До чего же все было приятно, — призналась Селия в конце завтрака, когда они пили кофе.

— Ваше пребывание в Англии закончилось успешно?

Селия чуть было не начала отвечать приличествующими в подобном случае общими словами, но тут вспомнила совет Эндрю.

— Нет, — сказала она.

— Почему? — удивленно спросил Мартин.

— Мы с Сэмом Хауторном нашли идеального директора для научно-исследовательского института, но он отказался от нашего предложения. А после него все остальные кандидаты кажутся второстепенными.

Наступило молчание.

— По-видимому, речь идет обо мне? — нарушил его Мартин.

— Вам это отлично известно.

— Надеюсь, Селия, вы простите мне этот проступок, — со вздохом сказал Мартин.

— Прощать, собственно, нечего. Это ваша жизнь, вам и решать, — успокоила его Селия. — Просто я подумала, что сейчас, когда возникли два новых момента… — Тут она запнулась.

— Продолжайте. Какие именно?

— Ну, во-первых, вы недавно признались, что хотели бы первым найти причину болезни Альцгеймера и старения головного мозга. Но при этом допускаете, что кто-то может вас опередить.

— Аналогичными исследованиями занимаются несколько человек. Один, насколько мне известно, в ФРГ, другой — во Франции и третий — в Новой Зеландии. Все они хорошие специалисты, и мы стремимся к одной и той же цели, идем параллельными путями. Невозможно предугадать, кто именно окажется первым.

— Так, значит, все вы участники гонки, — сказала Селия. — Причем гонки на время. — Тут в ее голосе зазвенели железные нотки.

— Да. Но это обычное явление в науке.

— Скажите, а те, другие ученые, как у них обстоит дело с персоналом и условиями работы? Наверное, лучше, чем у вас?

— Что касается моего немецкого коллеги, то, вероятно, это так, — подумав, ответил Мартин. — В отношении остальных… тут я ничего не знаю.

— Какова полезная площадь ваших лабораторий на сегодняшний день?

— Все вместе, — прикинул Мартин, — составляет около тысячи квадратных футов.

— В таком случае разве не легче и быстрее добиться искомого результата, имея в своем распоряжении рабочую площадь в пять раз больше той, что есть? Если она будет насыщена всевозможным оборудованием, необходимым для вашей работы? Если при этом на вас будут работать, скажем, двадцать человек вместо двух-трех? Разве в таком случае дело не пойдет быстрее? Разве вы не сумеете добиться искомых результатов, причем сделать это первым?

Внезапно, почувствовала Селия, их отношения изменились. От легкой, дружеской атмосферы не осталось и следа. По существу, это был вызов! Вызов интеллекта и воли. Пусть так, подумала Селия, собственно, ради этого она и отправилась в Англию, именно поэтому она сегодня здесь, в Кембридже.

— Вы серьезно? Пять тысяч квадратных футов и двадцать сотрудников? — Мартин был явно поражен.

— Вот проклятие! Конечно, серьезно! — взорвалась Селия и тут же добавила: — Или, по-вашему, у нас в фарм-бизнесе в бирюльки играют?

— Нет, — ответил Мартин. Глаза его были по-прежнему широко раскрыты. — Так я не думаю. Но вы говорили о двух аспектах. В чем же заключается второй?

Селия медлила с ответом. Стоит ли об этом говорить? Она чувствовала, что ее слова произвели на Мартина большое впечатление. Не получится ли так, что она все разрушит, начисто сотрет все то, чего сумела достичь? Но тут она опять вспомнила слова Эндрю.

— Я буду по-американски прямолинейна, пускай это звучит резко и даже грубо, — сказала Селия. — Я говорю, потому что знаю: вы принадлежите к числу приверженцев «чистой науки», деньги вас не интересуют и вас нельзя купить. Но если бы вы работали для компании «Фелдинг-Рот», стали бы директором нашего института и перенесли бы в него ваш проект, вам бы платили примерно в пять раз больше того, что вы получаете сейчас. Более того, побывав у ваших родителей и узнав, как много вы делаете для них — а мне кажется, что вам хотелось бы сделать еще больше, — я думаю, вы найдете применение лишним деньгам. Вы наверняка смогли бы нанять сиделку на пару дней в неделю, перевезти вашу мать в более подходящие условия…

— Хватит! — Мартин резко выпрямился и впился глазами ей в лицо. Видно было, что он крайне взволнован. — Черт побери, Селия! Я знаю, что такое деньги. И более того, не нужно мне рассказывать сказки, будто людей вроде меня они не волнуют. Еще как волнуют! Все, что вы мне тут наговорили, словно соль на больную рану. Вы хотите подорвать мою волю, совратить меня, воспользоваться…

— Чушь! — взорвалась Селия. — Воспользоваться чем?

— Хотя бы встречей с моими родителями. Вы видели, как они живут, поняли, как они мне дороги. И теперь вы предлагаете мне золотое яблоко, словно Ева Адаму. — Тут он огляделся и добавил другим тоном: — Кстати, прямо-таки в раю.

— Эго яблоко не отравленное, — тихо сказала Селия, — а в этой лодке нет змея. Послушайте, я прошу прощения, если…

— Вовсе вы его не просите! — грубо оборвал ее Мартин. — Вы деловая женщина, отличные деловые качества, черт возьми, за это я готов поручиться! Но вы из тех, что идут напролом. Вы готовы на все, лишь бы добиться своего. И притом весьма безжалостны. Скажите, я не прав?

— Я безжалостна? — Теперь настала очередь Селии удивиться.

— Да, вы! — с жаром выпалил Мартин.

— Отлично, — ответила Селия, а сама решила: уж если давать сдачи, так со всей силой. — Предположим, что это так. И допустим, что все сказанное вами — правда. Но разве вы сами не хотите того же? Найти ответ на загадку болезни Альцгеймера! Отыскать мозговой пептид! Добиться научной славы! Или, может быть, это я так, мозги пудрю?

— Нет, — ответил Мартин, — что ни говори, так оно и есть.

Он улыбнулся, как всегда, чуть криво, но на этот раз с легкой горечью.

— Уж вам-то, Селия, они, наверное, по-настоящему хорошо платят. Роль нахальной американки, как вы сами себя изволили назвать, вам чертовски здорово удается.