Флакон императора - Наталья Александрова

– Ух ты! – почти весело сказал он. – И кто это у нас тут такой нарисовался…

После чего, не примериваясь, но точно двинул Дениса в челюсть. От удара Денис отлетел назад и напоролся на балконную решетку. В боку что-то хрустнуло, и он сполз на холодные плитки, теряя сознание.

Пришел в себя он оттого, кто кто-то тряс его и орал над ухом. Очень осторожно Денис открыл глаза и увидел перед собой разъяренную морду орангутанга.

– Да я ж тебя… – хрипел тот, – да я же тебя сейчас…

– Витя! – Рядом вертелась соседка в разорванном малиновом неглиже. – Витя, не убивай его, ведь посадят же…

– Заткнись! – зарычал орангутанг. – Заткнись, шлюха! Да я вас сейчас обоих с балкона выброшу! Вас потом неделю с асфальта соскребать будут! Надо же, на какого урода меня променяла!

– Витя, да ты в уме ли?! – кричала соседка. – Неужели ты думаешь, что он мой любовник? Да ты на него посмотри, Витенька, это же не мужик, а недоразумение господне! Да если бы я его на балконе прятала, стала бы я твое внимание на него обращать? Витя, мозги-то включи наконец!

– А чего же он тогда на нашем балконе делает? – До орангутанга с трудом, но все же что-то доходило.

– Да это сосед наш, ты, что ли, его не узнал? – тараторила женщина, нервно поправляя малиновую лямочку, которая все время падала с полноватого плеча.

– Да я в жизни его не видел! – рыкнул орангутанг.

– Да он все время за мной подглядывает, так и пялится в окно! А тут, видно, решил через балкон за нами подсмотреть!

– Убью! – заревел орангутанг. – Придушу извращенца! На мелкие куски покрошу и в унитаз спущу! – и снова начал трясти Дениса так сильно, что тот застонал. – Говори, чего делал у нас на балконе? Интересно тебе, да? Кайф ловишь, да? – орал орангутанг. – Сам ничего не можешь, так за другими подглядываешь?

Денис чувствовал, как стучат его кости, а внутренности меняются местами – там, где был желудок, теперь печень или селезенка, а вместо сердца теперь как раз желудок…

– Витя, да оставь ты его, он еще помрет, вон, глаза закатил! – услышал он визгливый голос соседки.

– А ты чего не сказала, что он за тобой подсматривает? – Мужик бросил Дениса и наступал теперь на соседку, зверски вращая глазами. – Нравится тебе это, да?

– Да брось ты, что тут может нравиться! – отмахнулась она. – Да только он же псих настоящий, вдруг у него справка есть, тогда потом по судам затаскают!

– Ты псих, да? – Орангутанг снова поднял Дениса на ноги и как следует встряхнул.

Денис хотел сказать, что нет, что он попал на их балкон случайно, окно захлопнулось, вот и пришлось… но обнаружил, что не может шевельнуть челюстью.

– Ва-ва… – сказал он, – ва-ва-ва…

– Точно, псих, – констатировал орангутанг, протащив его в комнату. – Совсем больной на голову, даже говорить не может. Если псих – должен в психбольнице находиться. Слушай, а чего с ним делать-то? Он с кем живет?

– Вроде с женой… – неуверенно сказала соседка, – какую-то женщину я там видела…

– С женой? – удивился орангутанг. – Это же надо – у такого жена есть!

– Замуж захочешь, еще не за такого козла пойдешь, – философски заметила соседка и тут же опасливо оглянулась на мужика, но он ничего не заметил.

– Ну ты, извращенец, сможешь сам до квартиры дойти? – Орангутанг потряс Дениса за плечо.

Тот попытался помотать головой, но от этого челюсть вспыхнула такой болью, что Денис застонал в голос.

– Дверь у них заперта, – сказала, вернувшись, соседка, – на звонок никто не отвечает, ключей при нем нет, что делать?

– Это что же – он так и будет тут до вечера на моем диване ошиваться? – спросил, вскипая, мужик. – Вызвать срочно перевозку из психарни, да и всего делов!

– Нельзя, Витя, – возразила практичная соседка, – ты же ему челюсть сломал. Эти, из «скорой», точно в полицию сообщат. Эй! – Она помахала рукой перед Денисом, который сжался в комок на диване и закрыл глаза. – Кому позвонить, чтобы пришли и тебя в квартиру впустили? Жена твоя где?

Денис напрягся, вспоминая номер мобильного жены, но понял, что вспомнить не сможет. В голове гудело, в ушах звенело, челюсть болела, даже когда ее не трогали. Говорить он не мог и нетвердой рукой написал на салфетке номер домашнего телефона матери. Этот номер навсегда врезался в память – ведь он с детства жил в той квартире. Соседка поговорила с матерью, вкратце обрисовала ей ситуацию и попросила прийти как можно скорее.

Видя, как Денис трясется на диване, соседка принесла ему старенькое одеяло. Орангутанг плюнул в сердцах и ушел на кухню.

Нынче у Викентия Павловича выдался тяжелый день. Мало ему обычных неприятностей, так еще нагрянула настырная тетка из какой-то воскресной газеты, загнала его в угол и заставила признаться в махинациях с экспонатами… Счастье еще, что не вызвала полицию.

А почему не вызвала? Да потому, что у нее в этом деле были какие-то свои интересы. Викентий Павлович не сомневался, что у всех есть какие-то интересы, а разговоры про законность, порядочность, борьбу с преступностью – это только для отвода глаз.

Какие интересы были у той настырной журналистки, Викентий Павлович не знал и знать не хотел. Его волновало другое: может ли он продолжать потихоньку приторговывать музейными экспонатами, или эта тетка и вправду будет за ним следить и ему придется свернуть свой маленький бизнес… Наверное, все же придется если не окончательно свернуть, то на какое-то время притормозить, подождать, пока все не устаканится…

Викентий Павлович вздохнул и посмотрел на часы. Рабочий день уже закончился, пора было ехать домой, к единственному живому существу, с которым его связывало подлинное чувство, – к йоркширскому терьеру Артуру… «Бедный Артурчик скучает, – подумал Викентий Павлович, – бедный Артурчик хочет есть, а я здесь горю на работе, за жалкие гроши трачу свое драгоценное время…»

Он встал из-за стола, с сожалением взглянул на верхний ящик, где лежали безделушки, предназначенные для Антона, – придется вернуть их на место, по крайней мере, временно. Направился к двери, взялся за дверную ручку, но в этот момент дверь сама распахнулась, и в его кабинет ввалились два человека. Два очень неприятных, очень подозрительных человека. Один из них был рослый, широкоплечий блондин с туповатым обиженным лицом, второй – маленький, щуплый тип с темными прилизанными волосами и скошенным подбородком.

– Господа, вы куда? – удивленно проговорил Викентий Павлович. – Вы ко мне? Так я уже закончил прием… Если вам что-то нужно, приходите завтра!

– Заткнись! – негромко проговорил блондин и легонько ткнул Викентия Павловича в живот.

Тот охнул, согнулся пополам и широко открыл рот, безуспешно пытаясь вдохнуть. На глазах у него выступили слезы.

– Где ларчик? – спросил тощий прилизанный тип, подойдя вплотную и смерив Викентия Павловича холодным взглядом маленьких безжалостных глаз.

– Ка… ка… ка… – Викентий Павлович пытался что-то сказать, но ему не хватало воздуха.

– В туалет хочешь? – осведомился прилизанный. – Законное желание! Пойдешь, как только ответишь на наш вопрос. Спрашиваю еще раз: где ларчик?

– Ка… какой ларчик? – Викентий Павлович смог наконец восстановить дыхание, и вместе с дыханием к нему вернулся дар речи.

– Он, кажется, не понял с первого раза, – вздохнул прилизанный. – Вася, придется повторить…

– Это мы запросто! – проговорил блондин и еще раз ударил Викентия Павловича.

Тот захрипел и попытался упасть, но блондин придержал его и усадил за стол.

– Посиди, передохни и подумай!

На этот раз Викентий Павлович приходил в себя еще дольше.

Наконец он отдышался и испуганно посмотрел на своих страшных посетителей.

– Кто вы такие? Что вам нужно?

– Кто мы? – переспросил прилизанный тип. – Мы – бригада «скорой помощи». Можем тебе устроить внеплановую госпитализацию. А что нам нужно, я уже сказал. Ларчик. Ларец.

Викентий Павлович хотел снова спросить, какой именно ларец им нужен, но вспомнил тяжелые кулаки блондина и передумал.

– Берите любой! – проговорил он дрожащим голосом. – Вам какой – деревянный? Кованый? Из слоновой кости? У нас в музее очень большая коллекция…

– Серый, по-моему, он над нами прикалывается! – Блондин покосился на своего напарника. – Врезать ему как следует?

– Пожалуй, пока не надо. – Прилизанный тип с сомнением оглядел хозяина кабинета. – Еще отключится – что мы тогда с ним будем делать? Мне кажется, он уже подумал о своем поведении. Мне кажется, он уже начал понимать, что неправ. Мне кажется, он сейчас все нам расскажет.

– Я расскажу, расскажу! – Викентий Павлович закивал, как китайский болванчик. – Я все вам расскажу!

Тут он догадался, что ищут эти страшные люди. Наверняка тот самый ларец, о котором спрашивала настырная корреспондентка. Экспонат под инвентарным номером 24–67.

Почему этот экспонат вдруг всех заинтересовал – это отдельный вопрос, но сейчас он не стоит на повестке дня. Сейчас важно отделаться от этих ужасных гостей.