Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

После этого каждый из нас твердо стоит на своем, и мы скорее умрем, чем уступим друг другу. Если она, предположим, скажет, что в этом году будет хороший урожай, то я непременно скажу: «Нет, не будет!» И вот уже несколько лет — я это заметил сам — сбываются или ее слова, или мои. И ничего третьего не случается. Потому астрологом я могу быть только вместе с женой.азерб. 6, 58

104. Необходимое зло

У соседа Афанди была сварливая жена. Спасаясь от ее брани, он частенько приходил к Афанди и жаловался:

— Зачем только я женился? Жил бы спокойно без жены и горя бы не знал.

— Жена, конечно, — зло, — отвечал Афанди. — Но зло необходимое.

узбек. 7, 175

105. Кто стережет стража?

Однажды ходжа прогуливался со своим учеником. Прогулка их затянулась, и пришлось им провести ночь под открытым небом.

— Кто охраняет сегодня ночью твою жену? — спросил ходжа.

— Один приятель, с которым мы вместе учились.

— А кто охраняет добродетель твоего приятеля? — снова спросил ходжа.

тур. 34, 248

106. Женитьба на вдове

Насреддин женился на вдове, причем оказался ее четвертым мужем. Вскоре он тяжело заболел, жена села у его изголовья и стала причитать:

— На кого же ты меня покидаешь?

Тут Насреддин поднял голову и сказал:

— На пятого дурака.

перс. 8, 187

107. Причина развода

Вдруг нашего Афанди вызывает судья. Ничего не понимая, мудрец надел белую чалму, новый халат и поспешил явиться в судебное присутствие.

— Послушайте, Насреддин Афанди. Ваша жена подала на развод.

— Всемогущий Аллах! — удивился мудрец. — А что послужило причиной?!

— Жена жалуется, что за две недели вы не произнесли ни единого слова. А в уложении законов сказано: «Немота одного из супругов — причина развода».

— А нет ли среди причин развода болтливости одного из супругов? — спросил Афанди. — Вот уже пятнадцать лет, как я женат. И за все эти пятнадцать лет моя достопочтенная супруга не дала мне и одного раза раскрыть рот, чтобы сказать хоть слово.

узбек. 7, 201

108. Поспешил

Однажды жена Насреддина задрала юбку тогда, когда ее муж произносил молитву.

— Жена! — в гневе закричал он. — Если в следующий раз ты не будешь вести себя скромнее, то, трижды клянусь, разведусь с тобой.

Сказав это, он выбежал из дома. В это же время проходивший мимо нищий зашел в дом ходжи, попросил милостыню и вышел.

— Эй, приятель, — обратился к нему стоящий на улице Насреддин, — ты что-то слишком поторопился. Я ведь еще не выполнил то, что обещал.

тур. 34, 281

109. Условие развода

Насреддин покупал на базаре парчовое платье для жены. Приятель спросил его:

— Ты же собирался разводиться. Зачем же покупать ей парчовое платье?

— Жена поставила мне условие, — ответил Насреддин, — что, как только я куплю ей парчовое платье, она пойдет к кази* и даст согласие на развод.

перс. 8, 172

110. Зачем мне спрашивать жену об имени?

Пошел ходжа в суд, чтобы разводиться с женой. Судья приказал записать имена жены и ее отца. Когда у ходжи спросили об этом, он сказал:

— Не знаю.

Кази* осведомился, давно ли он женат, и, узнав, что уже несколько лет, заметил:

— Как можно, будучи женатым несколько лет, не знать, как зовут жену?

— Да ведь я не собираюсь с ней жить, — зачем мне спрашивать, как ее зовут? — отвечал ходжа[104].

тур. 5, 110

111. Пожелание ходжи

— Чего бы ты пожелал своей жене? — спросили однажды ходжу Насреддина.

— Если ей суждено заболеть, я бы стал просить бога, чтобы он лучше наслал болезнь на меня, — отвечал Насреддин. — Но если мне придет пора умереть, пусть бог сделает так, чтобы вместо меня умерла она.

серб. 35, 466

112. Вдруг Азраил[105] ошибется

Заболел однажды Насреддин, лежит, не шелохнется. Жена его все сидела рядом и плакала. Ему это не понравилось.

— Ох, горе ты мое, — сказал он, — перестань плакать. Лучше возьми свои самые красивые платья и украшения, оденься да принарядись как следует.

— Ох, эфенди*, — сказала жена и еще пуще расплакалась, — что же ты говоришь? Могу ли я так поступить, когда ты болен?

— Если ты меня любишь, — настаивал Насреддин, — сделай так, как я сказал.

Тут в ней пробудилось женское любопытство, и она сказала:

— Я сделаю так, но не раньше, чем ты скажешь, зачем это тебе.

— Я бы тебе сказал, да боюсь ты обидишься.

— Нет, обещаю тебе, — сказала жена и поклялась, что, когда услышит, зачем это ему нужно, сделает все, как он просит.

— Видишь ли, женушка, — сказал тогда Насреддин, — когда Азраил пожалует за моей душой и увидит тебя во всей красе — вдруг он предпочтет взять не меня, а тебя?

Услышала это жена и плакать перестала[106].

хорват. 35, 448

113. Надгробная речь

Жена ходжи Насреддина была больна. Несколько дней и ночей провел он у ее постели и наконец совсем выбился из сил.

— Дорогая, — взмолился он, — поднимайся или же разреши мне пойти куда-нибудь поесть!

Жена принялась плакать, и Насреддин выбежал из дому. Она тут же вскочила, и, когда ходжа вернулся, дом был прибран, еда приготовлена и даже пыль из матрасов выбита, а жена его мирно спала. Ходжа прислонился к двери, заломил руки и закричал:

— Увы, она умерла! Дорогие мои сыночки, дорогие мои доченьки, никогда вам уже теперь не родиться!

тур. 34, 285

114. Пришел сказать, что вы не нужны

Жена ходжи Насреддина однажды заболела, почувствовала озноб и попросила мужа сходить за врачом. Но едва он вышел за дверь, как она высунулась из окна и крикнула:

— Врача уже не нужно, я чувствую себя лучше!

Насреддин пошел к врачу и сказал ему:

— Моя жена заболела и попросила меня позвать врача. Но только я вышел за дверь, как она крикнула мне, что врач уже не нужен. Вот я и пришел вам сказать, что вы уже не нужны[107].

серб. 35, 456

115. Плач по жене

Жена Афанди сильно заболела. Афанди сел у ее изголовья и начал громко плакать. Собрались соседи, стали успокаивать:

— Афанди! Чего ты слезы льешь: заболеть еще не значит умереть. Зачем заранее накликать беду?

Афанди им отвечает:

— Да ведь я человек занятой. Если жена умрет, то мне, возможно, и поплакать некогда будет. Вот я и делаю это заранее[108].

уйгур. 14, 88

116. Два светопреставления

Однажды некто пришел к Молле и спросил:

— Молла, может быть, ты знаешь, когда будет светопреставление?

— Какое? — спросил Молла.

— Как это какое, разве светопреставлений бывает