Испивший тьмы - Замиль Ахтар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец мы спешились и вошли в сам Высокий замок. Стены в нем были узкими и ничем не украшены, а потолки низкими и давящими, ничего общего с восточными дворцами. Но ведь это и был не дворец, а замок, выстроенный для того, чтобы выдержать самую жестокую осаду и чтобы его обитатели, правители Крестеса, могли выжить.
Мы прошли один зал за другим, каждый был освещен настенными факелами. Экскувиторы в царском пурпуре отворили перед нами двойную дверь, и мы вступили в тронный зал.
В отличие от остального замка, тронный зал был восхитителен, как любой из тех, в каких я бывал. Стены высотой в пять этажей украшали фрески в честь славы Двенадцати, а похожий на паука Малак разместился над самым троном, многочисленные пылающие глаза смотрели на нас с высоты.
Что касается трона, он парил. Что-то удерживало его в воздухе – может быть, невидимые нам шкивы, хотя сам механизм был известен немногим.
Помост с шипением опустился перед нами. Человек, сидящий на троне со статуями Цессиэли по бокам, был молод и светловолос. Как говорили, Ираклиус, его отец, заставлял людей ждать по шесть часов, прежде чем удостоить своим присутствием. Приятно видеть, что Иосиас не обладал таким надменным безразличием к чужому времени.
Я и семь моих спутников из Компании опустились на колени и положили руку на сердце, как принято в Крестесе. После долгого пребывания на востоке я чуть было не склонил голову, что было бы прискорбной ошибкой.
– Вы удостоились присутствия его императорского величества, правителя Крестеса, Диконди, Пасгарда и Саргосы, Светлейшего и победоносного властелина, экзарха ангелов на земле, первого камня церкви и хранителя святынь, благодатью Архангела милостивого императора Иосиаса из Первого дома Сатурнусов.
Геральд, безбородый молодой человек, похоже, кузен или племянник Иосиаса, огласил урезанный список титулов. Говорят, пока дочитают полный, можно доплыть до Никсоса.
– Прошу вас, встаньте, – сказал Геральд. – Можете говорить.
Мне не предложили поцеловать подол императорской мантии – такой жест предназначался лишь для знатных посетителей. Видимо, придется заслуживать важное положение в его глазах.
Я встал.
– Мое имя Васко деи Круз, я капитан «Морской горы», судна саргосской Компании Восточных островов. Для нас огромная честь предстать перед нашим государем императором. Полагаю, ты получил мои дары?
Я почувствовал, что на лбу выступил пот. Таурви было сказано лететь к кораблю с сокровищами, чтобы при разгрузке люди Иосиаса обнаружили среди золотых слонов и Михея. Но она часто поступала так, как ей хотелось, а не как я просил.
– Ты не был бы здесь, если бы я не получил твой дар, – сказал Иосиас. – Как тебе удалось изловить Михея Железного? Я хотел бы услышать, как купец поймал в сети завоевателя.
– Он скрывался среди наемников Черного фронта, – ответил я. – Должно быть, они не поняли, что это он.
– Опять этот мерзкий Черный фронт. – Иосиас подался вперед на троне. – Они боготворят этого человека и даже назвали свое сообщество в его честь, хотя он был их врагом. Но если даже они не узнали его, то как узнал ты?
– Я встречал Михея Железного еще в молодости. Увидев падшего ангела, никогда не забудешь его лицо.
Я высказал достойное подобие правды, что редко случалось со мной в разговоре с правителями.
– Пока меня одевали сегодня утром, я слушал рассказ пажа о твоих деяниях. – Иосиас чуть улыбнулся. – Как вышло, что священник стал бродячим торговцем?
– Я хотел видеть славу Архангела по всей земле.
– Увидел?
Я вспомнил о Пылающих стенах. О гавани Коварных отмелей и Аматоло. О Морских туманах и Глотателях. И все это было весьма далеко от святости.
– Я путешествовал по морям. То, что я видел, лишь усилило мою веру, и я возношу благодарность Архангелу за это благословение. Кроме этого, из каждой страны я возвращаюсь с дарами. Я хочу разделить их с тобой и с правоверным народом Крестеса.
– На наших рынках всегда рады вашей Компании. Но, очевидно, ты хочешь чего-то еще, иначе не преподнес бы в дар моего врага. Что я могу для тебя сделать, Васко деи Круз?
Пот капал с моего носа.
– У нас есть огромный объем товаров, которые требуется разгружать. С другой стороны, крестейские рудники полны ценных металлов, востребованных в других землях. Таким образом, золото потечет в обе стороны. Я уверен, что ты, как мудрый правитель, знаешь, что торговый баланс есть самое благословенное состояние дел. Но для поддержания такого баланса нам требуется земля, где мы сможем расселить людей Компании и выстроить новый порт, достаточно крупный для сделки, которую хотим совершить.
– Разве наш порт здесь, в Гиперионе, не достаточно крупный?
– Нет, государь император. Если ограничиться портом Гипериона, нам потребуется много лун на разгрузку, и за это время большая часть товаров испортится. Если ты позволишь нам выстроить новый порт менее чем в дне езды отсюда, я завалю твои улицы специями и фарфором. Даже нищие будут красоваться в шелках. – Я опять опустился на колени и положил руку на сердце. – Клянусь Архангелом и Двенадцатью святыми, что ни одна душа не останется голодной. Мы заполним зерном все амбары отсюда и до Пасгарда. Бушель пшеницы будет стоить десятую часть от того, что стоил, когда на этом троне сидел твой отец.
Иосиас в раздумье опустил взгляд, и тогда я заметил, что император босой. Я припомнил, что таков был обычай апостола Партама. Он смотрел на собственные босые ноги, таким образом напоминая себе, что по-прежнему человек, несмотря на почет и высокий статус.
– Ты поешь такую сладкую песнь, – сказал император. – Честно говоря, с тех пор, как вернулся в эти стены, я не могу спать и всю ночь беспокоюсь о судьбе людей. Сквозняки в этих залах все холоднее. А ученые говорят, что урожай ничтожен и каждый восьмой не переживет эту зиму.
Он был добрым человеком, этот Иосиас. По его измученному лицу было видно, как сильно он тревожится о нуждающихся.
– Это так печально. Подлинная трагедия. – Он сурово взглянул мне прямо в глаза. – Но именно она и нужна Крестесу.
– Прошу прощения? – удивился я.
– Страдание делает нас сильными – это как огонь, выжигающий сор из золота. А такие излишества, как ты описываешь, лишь ослабят нас и откормят для сирмян, которые придут поживиться.
Я старался скрыть удивление.
