Загробные миры - Скотт Вестерфельд

– Ну, самому пуканью не обязательно быть волшебным. Но разве нельзя управлять магическими способностями, испуская газы? Это же, в конце концов, волевой акт. И он требует определенной чистоты души.

– Я тебя ненавижу, – произнесла Имоджен.

Кирали повернулась к Дарси.

– Какое имя лучше: Фиона-флатумантка или Фредди-флатумант?

Дарси, которая пыталась не расхохотаться, ответить не смогла.

– Думаю, они оба одинаково хороши, – резюмировала Имоджен, – тут хорошего имени быть не может.

– Но подождите, – выдавила Дарси. – Для чего используется флатумантия? В смысле, помимо очевидного?

– Я не проработала магическую систему в деталях, – ответила, слегка взмахнув выпивкой, Кирали, – но названия заклинаний будут с намеком: непоседливый газовальщик, выстрел из пукалки, коричневый зефир и, разумеется, вонючий министр внутренних дел!

Теперь рассмеялась даже Имоджен.

– Похоже, заклинания предназначены для одного и того же процесса!

– Только потому, что я еще не упомянула о пламенном диве!

– Ах ты, корова-плагиаторша! – завопила Имоджен. – Пламенное диво однозначно из пиромантии!

– Да, пиро-флатумантия, – не моргнув глазом сказала Кирали. – Но давайте не будем придираться.

– Нет, не будем, – поддакнула Дарси, и все трое чокнулись и выпили.

Мероприятие продолжалось в том же духе и являло собой смесь серьезных разговоров, полнейшей чуши, саморекламы и свойственной вечеринкам легкомысленной расслабленности. Казалось, прошла целая ночь, но, когда Дарси огляделась и поняла, что «Пьянка подростковых авторов» подходит к концу, еще не было и десяти. В баре стало людно, но теперь его переполняли случайные посетители, которые могли пригодиться разве что для ксеномантии,[30] но не для окололитературных диалогов. Она узнала всего горстку гостей.

Ее новые друзья начали расходиться в числе последних.

– У кого-нибудь есть желание разделить такси в Бруклин? – спросила Кирали.

Кое-кто пожелал: автор готических любовных историй про геев, который жил в Миссисипи и остановился у друзей. Квартет сестренок-дебютанток тем временем организовывал ужин в близлежащей пиццерии, но Дарси была слишком одурманена четырьмя бокалами пива (или их было пять?), чтобы пойти еще куда-либо, кроме дома.

– Ты знаешь обратную дорогу к Мокси? – поинтересовалась Имоджен у Дарси.

Девушка поняла, что похвастать ей нечем, и честно призналась:

– Без понятия, но ее квартира напротив Астор-Плейс. Таксист поймет, где это, верно?

– Всего в десяти минутах ходьбы. Я тебя провожу.

– Прости мою беспомощность. – Дарси уже дошла до той стадии опьянения, когда извинения и обещания так и просятся на язык, но Имоджен понимающе улыбнулась.

Наконец, после длительного и бурного прощания с «подростковыми авторами» они ушли.

После заката склады будто выросли, ночные улицы выглядели пустынными и волнующими, как антураж из фильма, где было разрешено побродить после съемок. Воздух охладил кожу Дарси, горевшую после многочасовой писательской трескотни.

– Дом с привидениями, – заявила вдруг Имоджен.

Дарси подняла голову и заметила неподалеку мрачную громаду, остов кирпичного здания, которое снесли десятки лет назад. Просматривались линия крыши и очертания выступающего дымохода. Сверху висело что-то вроде щита: выцветшая реклама авторемонтной мастерской, настолько древняя, что перед телефонным номером стояли буквы.

– Мой персонаж способен видеть призраков, – произнесла Дарси.

– Естественно. Он же бог смерти.

– Не он, другой – Лиззи.

– Ты серьезно? – спросила Имоджен.

– А что?

– Имя твоей героини Лиззи… а твое – Дарси? – Имоджен рассмеялась. – Не смахивает ли это на Джейн Остин?[31]

Дарси встала как вкопанная.

– Верно!..

– Ты поняла только сейчас?

– Я нечаянно. Правда! А моя мама – без ума от Остин!

Смеясь, Имоджен снова потянула ее вперед.

– Никто не заметит. Разумеется, кроме тех, кто читал Джейн Остин, а ценителей классики сейчас маловато.

Они опять направились к Астор-Плейс, Дарси по-прежнему плелась в хвосте.

Не слишком ли поздно менять имя Лиззи? Опции «Поиск» и «Замена» справятся с работой за несколько секунд, послушно заменив нули единицами. Кроме пары друзей и редакторов об этом никто и никогда не узнает. Но для Дарси книга тут же станет другой, как если бы место ее героини занял оборотень. Самозванка с внешностью и поступками Лиззи, но от сходства перевоплощение было бы еще более жутким.

– Я не могу. Тут пахнет фальшью.

– Ты можешь использовать псевдоним, – предложила Имоджен. – Просто смени свое имя.

Дарси подумала об Энни Барби и неудачном расположении фамилии «Патель» в алфавите.

– Так действительно поступают?

– Чаще, чем ты думаешь, – подтвердила Имоджен, пожимая ее руку. – Но утро вечера мудренее.

Дарси кивнула. У нее была куча дел на завтра: найти квартиру, открыть счет в банке и разобраться, как в одиночку прожить в Нью-Йорке.

Она принялась читать попадавшиеся по пути таблички с названиями улиц – ей хотелось изучить город. Но как хорошо, что рядом шла Имоджен!

– Как ты познакомилась с Кирали? – спросила Дарси.

– Она настрочила хвалебный отзыв на «Пиромантку» сразу после того, как ее купило издательство. Потом я написала ей, чтобы поблагодарить, и она пригласила меня на ленч. Теперь мы дружим уже год, наверное, с тех самых пор, как я перебралась сюда после колледжа.

Дарси нахмурилась. Пусть Имоджен дебютантка, но она, по меньшей мере, на пять лет старше ее, у нее за плечами колледж и целый год в Нью-Йорке. Кроме того, Имоджен является автором двух романов, а не одной книги, написанной в ноябре по счастливой случайности.

– Когда выходит «Пиромантка»?

– В сентябре этого года, – процедила Имоджен. – Наконец-то!

– Счастливица, моя книга не появится в продаже до следующей осени.

– Паршивое у нас ремесло, верно? Ты как будто рассказываешь анекдот, над которым два года никто не будет смеяться.

Дарси кивнула: как раз по дороге домой Ниша прислала ей эсэмэс.

«Всего 462 дня до публикации!»

Дарси подозревала, что устанет от шутки сестры раньше, чем сама Ниша.

Теперь они шли молча, иногда Имоджен показывала ей на тени исчезнувших зданий, и Дарси подумала, что призраки бывают не только у людей, кошек и собак, но, вероятно, и у мотоциклов, пишущих машинок и школьных дворов… А может, даже у карьер романисток, которые рано достигли вершины или вообще никогда до нее не добрались…