Всё было не так (СИ) - Инарина Лина

Камера переместилась к морю, снова показали кран, потом сосредоточились на участке моря, из которого поднималась белая громада грузовика, волны разбегались кругами.

— Фантастическое зрелище! — надрывался закадровый голос.

— Ничего не найдут, босс. Вода смоет, ничего не останется.

Картер кивнул, даже в Австралии не научились снимать ДНК с затопленных машин. Куда опаснее засветиться перед камерами, но парень обо всем подумал — на фото попал сутулый тип в мешковатой одежде, лицо скрывали козырек бейсболки и медицинская маска.

«Не о чем беспокоиться», — думал Эрик, наблюдая, как огромная стальная туша поднимается из воды.

Арендой грузовика занималась другая структура, они обычно использовали документы конченых наркоманов для заключения договоров. Можно было расслабиться и наблюдать.

Зрелище вышло захватывающее. Кран начал качаться, едва грузовик поднялся на треть; вместо того чтобы поднимать груз медленнее, а то и вовсе остановить операцию, ребята ускорили подъем. Кран ходил ходуном.

— Вот идиоты! Они же сейчас…

Договорить Картер не успел — раздался громкий скрежет, плавучий кран начал крениться, сначала медленно, потом все быстрее и наконец рухнул, увлекая за собой баржу. Обалдевшие контрабандисты несколько секунд молчали, потом разразились гомерическим хохотом. Они не обратили внимания на офицера, который влез в кадр и грубой форме потребовал прекратить съемку.

Утром сюжет не повторили, не показали как плавучий кран потопил баржу, журналисты не сообщили о погибших или пострадавших в ночном инциденте на море. СМИ любили показывать аварии на Синае или в Австралии, но крайне неохотно информировали граждан о собственных несчастьях.

**

Картер вчера так перепил, что проспал утреннюю тренировку, еле дотащил себя до душа. От горячей воды полегчало — настолько, что взялся за текущую бумажную работу. Ближе к обеду удалось окончательно прийти в себя. С аппетитом поел с ребятами, на обратном пути из импровизированной столовой решил зайти к Малене.

Из бетонного коридора звучали оживленные голоса и смех. Он знал, что девушке лучше, но подобного всплеска веселья не ожидал.

«Девочка все же в плену, а не в гостях у любимой сестренки», — думал он, стараясь шагать как можно тише.

— Теперь твоя очередь, красавица!

— Нет, я не буду.

— Так нечестно! Твоя очередь!

Наконец он добрался до пустого дверного проема и заглянул внутрь. Компания сидела вокруг стола, на котором лежали сложенные вчетверо бумажные листы. Малена сидела с ногами на диванчике, закутанная в клетчатый плед, на коленях лежали лист бумаги и ручка, доктор с медсестрой сидели в креслах по разные стороны стола, каждый держал в руке лист бумаги.

— Веселимся?

— Играем в фанты, — мило улыбнулась Малена. — Хотите с нами?

— Я лучше посмотрю, спасибо.

Он прислонился плечом к стене, где давно надо было бы навесить дверной косяк, и принялся наблюдать. Правила оказались просты — каждый писал слово на бумажке, сворачивал лист и бросал на стол, потом конвертики перемешивались и каждый тянул слово. Требовалось написать три строчки, чтобы хотя бы одна содержало выбранное слово. Очередь дошла до смуглянки из эскорта, она поломалась немного, а затем выдала:

— Умещаю смыслы в три буквы,

Максимум в пять, могу в четыре,

Зачем изводить три строчки?

Эрик расхохотался, смеялся доктор, тихо хихикала Малена, мило прикрыв губки ладошкой. Эрик не был уверен, смогла ли она понять, какие буквы имела в виду медсестричка, но судя по нежному румянцу, общий смысл ухватила.

— Действительно весело, — согласился он.

— Присоединяйтесь!

— Не могу, куколка, у меня без ваших головоломок мозг закипает. Альберт, дружище, загляни ко мне через полчасика. Надо будет кое-куда съездить.

Он ушел, точнее, сбежал, пока притяжение не стало слишком сильным. Пока не зашел внутрь, не почувствовал себя дома и не захотел остаться.

**

Док постучал в дверь кабинета ровно через тридцать минут, ни раньше, ни позже. Что ж, Картеру он всегда казался педантом.

«И как Рози на него запала?»

А она запала, Эрик ничуть не сомневался. Человек, который сам любил, всегда отличит настоящее чувство от игры, если, конечно, сам себе не врет. Ни одна самая искусная игра не заменит искреннего ответа на взгляд, улыбку, мимолетное прикосновение.

«Так что Альберта можно поздравить!»

Он кивнул сутулой фигуре у входа:

— Заходи, друг мой, присаживайся.

Он прошел к офисному креслу возле стола, впервые от него пахло парфюмом. Любовь пошла доктору на пользу. Он начал ходить к ребятам в спортзал, работал над осанкой. Особых результатов пока не достиг, мышцы за неделю не вырастут. Картер только головой покачал. Он не впервые приглашал медсестер на подмогу, всякие работали — и профессионалки, и девочки из эскорта, найти профессиональную медсестру в Священной Республике чрезвычайно трудно, переманить из легальной больницы невозможно, слишком большой риск. Поэтому последние годы Альберт трудился с веселыми девицами. Однако ни разу не закрутил романа. Пока не появилась Рози. Док сознался, что обожает смуглых женщин с синими глазами.

— Практически фетиш, — смущенно хихикнул он.

Действительно редкое сочетание, смотрится красиво. А еще ему нравилась грубоватая прямота девушки, сам доктор не говорил, но Эрик подметил, с каким восхищением тот смотрел на Рози, когда она выдавала что-нибудь эдакое. Здесь подобное поведение редкость, местные женщины слишком тихие, не всем такие нравятся.

«Мне вот нравятся»

Он предпочел не развивать мысль, чтобы следом не пришло предложение, что нравится именно Малена, что хочется обнять ее, окутать теплым коконом, заставить наконец перестать бояться, убедить раскрыться для него.

«Не время»

Он заставил себя перейти к делу.

— Видите ли, док, — начал он, небрежно откидываясь на спинку стула. — Я хочу попросить вас съездить к отцу Муру.

— Он отказывается одолжить оборудование?

— Категорически. Руфус вчера ездил к нему, вернулся сам на себя не похожий.

Альберт улыбнулся, крутой нрав падре знали все.

— Придется ехать самому. Руфус верующий, ему сложно спорить со священником, тем более с таким священником.

Отец Мур — бывший военный капеллан. Рост под два метра, кирпично-красное лицо и луженая глотка, переодень в военную форму — и он легко пройдет кастинг на роль полкового командира, вернее, ветерана, поскольку на последней войне он лишился руки и почти ослеп. Зрение, правда, восстановили в синайской клинике настолько, что падре снова читает святую книгу. Ехидный репортер спросил, не испытывает ли тот дискомфорт, проходя лечение у не принявших истинную веру, а то и вовсе безбожников.

В ответ мистер Мур пообещал приехать проповедовать после того, как искоренит порок в своем отечестве. Журналисты назвали синайского пациента хорошим парнем, солдаты почитали его святым. Он вытаскивал раненых с полей сражений, благословлял идущих в бой и утешал умирающих. Однажды медицинский автомобиль перехватил боевой дрон, водитель выскочил из кабины и залег в канаве, отец Мур тоже вышел, но не побежал. Поскольку он ехал из госпиталя, вместо капелланской формы на нем была ряса священная. В развевающемся черном одеянии он яростно кричал, тыча пальцем в красный крест на кузове. То ли оператор дрона оказался верующим, то ли поверил, что в грузовике действительно раненые, противник противник поверил, хотя знал, что в машине с красным крестом часто ездит командование Священной Республики.

Дрон улетел, а кадры со святым отцом, вразумляющим железяку бездуховную, показало австралийское телевидение. Интернет пришел в восторг, в видео-пародиях отец Мур прогонял песчаную бурю, налоговую инспекцию и тещу с толпой дальних родственников. С опозданием на неделю видео показали в Священной Республике. Отец Мур получил Орден храброго сердца и беззаветную любовь военных всех рангов. Контрабандисты, ценившие храбрость более прочих добродетелей, уважали священника безмерно.