Клуб адского огня - Том Нокс

Затем журналист перешел к другой статье — о зарождении сельского хозяйства, — поскольку складывалось впечатление, что эта пшеница могла играть какую-то важную роль в разгадке тайны Гёбекли. Роб быстро скользил взглядом по страницам. Свиньи и куры. Собаки и скот. Однозернянка и двузернянка. Внимание привлек заключительный абзац.

«Великая загадка первых шагов сельского хозяйства состоит не в том, какими они были, а почему они были сделаны. Имеется немало доказательств того, что переход к примитивной агрокультуре сделал жизнь первых крестьян намного тяжелее, особенно в сравнении с относительно свободным и часто изобильным существованием охотников-собирателей. Найденные фрагменты скелетов позволяют сделать вывод, что первые крестьяне были куда сильнее подвержены болезням, чем их предки-охотники, жили меньше и испытывали больше лишений. И домашние животные в эпоху зарождения животноводства были вовсе не так хорошо упитанны, как их дикие сородичи…»

Роб еще раз подумал о пучке травы и продолжил чтение.

«Более того, современные антропологи считают, что охотники-собиратели вели достаточно праздный образ жизни, тратя на трудовую деятельность всего лишь два-три часа в день. Тогда как крестьянам приходилось работать чуть ли не весь световой день, особенно весной и летом. Труд на примитивном этапе развития земледелия был по большей части очень тяжелым и однообразным».

Далее следовал вывод:

«Условия жизни изменились настолько радикально, что некоторые философы склонны рассматривать возникновение сельского хозяйства как трагический переход от райского существования свободного охотника к ежедневной трудовой повинности крестьянина. Подобные допущения определенно выходят за рамки научного подхода и потому не рассматриваются в данной статье. Тем не менее…»

Роб захлопнул книгу. Стояла тишина, можно было слышать, как колышутся занавески. Из пустыни задул прохладный и как будто немного грустный ветер. Латрелл поставил книгу на полку и прикрыл глаза, чувствуя сильную усталость. Хотелось уснуть под колыбельную ласкового зефира, под его нежный негромкий укор.

— Роберт!

Кристина всматривалась в последнюю страницу записной книжки.

— А?

— Эти числа… Вы же журналист. И вы в курсе всего, что произошло. Что вы думаете?

Латрелл сел рядом с Кристиной и просмотрел последние страницы записной книжки. Действительно, похоже на карту. Волнистая линия, один конец которой разветвлялся на четыре. Вроде реки. Зигзагообразные линии, возможно, изображали горы. Или море. Но, вероятнее, горы. Кроме того, там было коряво нацарапанное дерево — может, оно изображало лес? А еще фигурка, похожая на животное, лошадь или свинью. Определенно Брайтнеру было далеко до Рембрандта. Роб наклонился поближе. Числа казались странными. Одна страница была сплошь исписана цифрами, однако многие из них повторялись на странице с картой. Над картой был нарисован компас, и около его стрелки, указывающей на восток, стояло число 28. Возле одной из волнистых линий было написано 211. Рядом с деревом — 29. Еще там же стояли числа 61 и 62 и более крупные — 1011, 1132. И потом последняя строчка, в которой упоминалась Орра Келлер. Больше чисел не было. Не было вообще ничего. Записи в блокноте обрывались — на середине страницы.

Что это могло значить? Роб начал складывать числа, но потом прекратил, решив, что никакого толку в том не имеется. Может быть, они как-то связаны с раскопками? Например, в цифрах закодированы находки, а значки на карте обозначают места, где находки были сделаны? Мелькнула мысль — может, тут изображена карта Гёбекли? Такой вывод просто напрашивался, но, по-видимому, был неверным. В районе Гёбекли имелась лишь одна река — Евфрат, — и протекала она в добрых тридцати милях оттуда. Больше того, на карте не было никаких значков, которые позволили бы связать ее с Гёбекли, — ничего, что мало-мальски походило бы на мегалиты.

Журналист понял, что провел в задумчивости несколько минут. Кристина смотрела на него.

— С вами все в порядке?

Он улыбнулся.

— Я заинтригован. Очень любопытно.

— Пожалуй. Похоже на головоломку.

— Я думал, что могут означать эти цифры. Предметы, которые вы обнаружили в Гёбекли. Помнится, я видел номера на пакетах, в которые вы складывали наконечники и все такое.

— Нет. Заманчивая идея, но мимо. Находки нумеруются, когда отправляются в хранилища, в музей. При этом используются буквенно-цифровые номера.

Роб почувствовал, что она разочарована.

— Что ж. Всего лишь предположение.

— Предположения — это хорошо. Даже ошибочные.

Роб в который уже раз зевнул. День выдался более чем насыщенный.

— У вас не найдется чего-нибудь выпить?

Простой вопрос заставил француженку встряхнуться.

— Боже мой! — Она вскочила. — Ох, простите меня. Совершенно забыла о гостеприимстве. Хотите виски?

— Было бы замечательно.

— Солодовое?

— Еще лучше.

Она исчезла на кухне и почти сразу вернулась с подносом, на котором стояли большая кружка со льдом, два пузатых стаканчика, бутылка минеральной воды и высокая бутылка шотландского виски. Стаканчики Кристина поставила на стол и, откупорив бутылку, налила по хорошей порции виски. Темная жидкость отливала золотом в свете бра.

— Льда?

— Лучше воды.

Кристина налила в стаканчик немного воды из пластиковой бутылки, вручила его Робу и села рядом. Стекло оказалось неожиданно холодным, как будто стаканы хранились в холодильнике. Снаружи продолжали доноситься голоса. Двое мужчин на улице ругались уже целый час. Интересно, из-за чего? Журналист вздохнул, приложил стакан ко лбу и осторожно подвигал им.

— Устали?

— Да. А вы?

— Тоже. — Она немного помолчала. — Не хотите остаться здесь? Диван очень уютный.

Роб задумался. Об усатых спорщиках внизу, о темной фигуре, торчащей в дверном проеме магазина. Внезапно Латрелл почувствовал, что ему очень не хочется оставаться в одиночестве, тем более идти к себе в отель — полмили по ночным улицам.

— Хорошо. Если удобно.

— Конечно удобно.

Она одним глотком допила виски, вновь вышла из комнаты и принесла теплое одеяло и пару подушек.

Журналист так устал, что уснул сразу же, едва Кристина выключила свет. И сразу же стали сниться сны. Ему снились числа, ему снился Брайтнер и еще почему-то собака. Черная собака, бегущая вдоль дороги, и яркое солнце. Собака. Лицо.

Собака.

И вдруг сновидения прервал грохот. Такой громкий, что журналист сразу проснулся.

Он вскочил с дивана. Было светло. Сколько он проспал? Что за шум? Роб посмотрел на часы. Девять утра. В квартире было тихо. Но повторяющийся грохот — что это?

Что происходит, черт побери?

18

Роб высунулся из окна. В городе кипела жизнь. По людным улицам вышагивали продавцы с большими подносами, заваленными крендельками с кунжутом, сладкими булочками и рулетами. Прямо по тротуарам, лавируя среди смуглокожих школьниц с сумками, разъезжали мопеды.

Вновь раздался тот же грохот. Роб внимательнее осмотрел улицу. В магазине напротив мужчина резаком для пиццы резал баклаву. И снова: ба-бам!

Только теперь Роб заметил мотоцикл — старый, черный, весь в потеках масла британский «триумф», заглохший посреди улицы. Хозяин слез с мотоцикла и раздраженно пинал его ногой. Роб хотел отойти от окна, но тут заметил кое-что еще.

Полицию. Из двух автомобилей, стоявших у тротуара, выходили трое полицейских. Двое были в форме с пятнами пота, а третий — в элегантном синем костюме при светло-розовом галстуке. Полицейские подошли к подъезду дома Кристины и остановились. Затем один из них нажал на кнопку.

В квартире громко зазвенел звонок.

Кристина вышла из спальни уже полностью одетая.

— Полиция…

— Знаю, знаю, — перебила его она. — С добрым утром, Роберт.

Ее лицо выглядело напряженным, но испуга он не заметил. Она подошла к домофону и открыла дверь.

Роб поспешно обулся. Спустя несколько секунд полицейские вошли в гостиную и остановились перед Кристиной.

Мужчина лет тридцати в элегантном костюме казался любезным, довольно правильно говорил по-английски и тем не менее производил немного зловещее впечатление. Он с интересом взглянул на Роба.

— Вы кто такой?

— Роб Латрелл.

— Английский журналист?

— Вообще-то американский, но живу в Лондоне…

— Отлично. Это очень кстати. — Офицер улыбнулся, как будто ему неожиданно вручили чек на крупную сумму. — Мы пришли, чтобы расспросить мисс Мейер об ужасном убийстве ее друга Франца Брайтнера. Но нам хотелось бы побеседовать и с вами. Попозже, если не возражаете.

Роб кивнул. Он предвидел встречу с полицией, но испытывал неловкость оттого, что его застали здесь, в квартире Кристины, в девять часов утра. Полицейский, похоже, пытался воспользоваться сложившейся ситуацией в свою пользу. Он подошел к столу и взглянул на Роба с видом превосходства.