От разбойника - Адам Вишневский-Снерг

Лишь на предпоследней странице я нашел заметку, касающуюся меня:

БЕЗУМЕЦ В ТЕМАЛЕ

Множество неприятностей доставил карабинерам

некий Карлос Онтена, проживающий в Таведе ра

ботник фабрики по ремонту вагонов в Пиал Эдин.

Ведомый ревностью к своей невесте, секрета

ря-референта из Темаля, которую он подозревал

в любовной связи с начальником отдела, в кото

ром та работала, во время своего неожиданного

визита в здании торгового центра, застав не

весту с начальником, Онтена буквально взбесил

ся. Убив начальника и семь других человек, ко

торые то ли пытались обезоружить безумца, то

ли случайно попали к нему в руки, Онтена зак

рылся с тремя заложниками в одном из помеще

ний офиса, где под угрозой застрелить этих не

виновных людей он не допускал, чтобы осаждаю

щие карабинеры смогли взломать двери. Только

лишь сегодня, на рассвете - после мобилизации

значительных сил - карабинеры захватили прес

тупника, уже без дальнейших смертельных жертв.

Во вчерашней информации (отредактированной во

время осады) мы сообщили дополнительные под

робности о разыгрывающейся в Темале трагедии.

Согласно многократно подтвержденным, достой

ным доверия сведениям, полученным на месте на

шим корреспондентом, Карлос Онтена (до сих пор

ни в чем себя не скомпрометировавший перед по

лицией), прежде чем устроить побоище в Темале,

был одним из последователей тридцатитрехлетне

го уличного пророка, называемого Блеклым Дже

ком, который сам себя зовет "режиссером мира"

и пользуется значительной популярностью среди

бродяг, кочующих на восточном берегу Вота Ну

фо.

Нам бы не хотелось акцентировать здесь влия

ния учения уличного пророка на поведение фаб

ричного рабочего. Только бросается в глаза

факт, что Карлос Онтена, располагающий неве

роятной физической силой, в Темале отличился

исключительнейшей жестокостью. Уже во второй

раз мы помещаем в репортерском сокращении спи

сок его преступлений:

У секретарши, загородившей собою дорогу в ка

бинет начальника, преступник вырвал из тела

руку вместе с лопаткой. Самому начальнику он

разбил голову одним только ударом кулака. Нож

в руке чиновника, бегущего на помощь подвер

гшимся опасности женщинам, лишь побудил Онте

ну совершить длинную серию новых убийств. Сог

ласно показаниям свидетелей, громила поднял

чиновника под самый потолок и с такой силой

бросил того на лестницу, что металлические

опоры разбитых перил пробили тело несчастного

навылет.

Совершив это, залитый кровью своей жертвы

Онтена поднялся на смотровую площадку здания.

Там, во время попытки его ареста сотрудниками

правопорядка, он схватил за лацканы мундиров

двух рослых карабинеров и, перенеся их к огра

де крыши небоскреба - спихнул в пропасть. За

тем он обезоружил третьего, стрелявшего в не

го, но промахнувшегося карабинера, и выкрутил

револьвер у того из руки. Он не простил и бе

зоружной женщине, которая указала властям мес

то укрытия преступника: Онтена застрелил ее,

прежде чем та успела сбежать с терассы.

Как бы несытый еще крови, проливаемой в ка

ком-то сумасшедшем вдохновении, Онтена спус

тился двумя этажами ниже, когда он уже был в

безопасности, когда на него уже никто не напа

дал, и из самых садистских побуждений застре

лил восьмилетнего ребенка. Преступник убил

мальчика, приложив ему револьвер прямо ко лбу.

Вскоре после того, нагоняемый вторым патру

лем карабинеров, убегая по коридору шестьде

сят второго этажа торгового центра, он втор

гся на место первого своего преступления, где

еще раз воспользовался добытым оружием: из не

го он застрелил врача из экипажа скорой помо

щи, оперировавшего раненую секретаршу. Через

секунду (видимо, только лишь для того, чтобы

продемонстрировать свою чудовищную всесторон

ность) он сменил орудие преступления с ре

вольвера на хирургический нож, вырванный из

тела оперируемой. Ужасным ударом этого ножа он

пробил насквозь горло карабинера, убивая на

месте уже восьмого по очереди человека.

"В последнюю минуту: Как нам докладывают из

Главного Управления Карабинеров, схваченный на

рассвете грозный бандит Карлос Онтена - после

того, как разбил стену - сегодня в полдень

сбежал из камеры предварительного заключения.

Из бара на Двадцать Девятой Улице я ушел поздним вечером, когда тротуары несколько опустели. Неподалеку, на голой земле - под усеянном звездами небом - сбившись в кучи, лежали куклы бездомных обитателей этого района. В горячем воздухе поднималась вонь дыма от костра этих несчастных. Мне хотелось лечь среди них и немедленно закрыть глаза. Спрятавшиеся в плотной тени тела искусственных людей выглядели поваленными пугалами.

На другой стороне улицы я споткнулся на куче мусора. Выпутывая туфли из силков всяческих отбросов, я заметил среди них протезы двух человеческих ладоней. Они были оборваны у самых запястий и судорожно сжимали краешек разорванной тряпки, в которой - когда на нее упал свет, и я смог прочитать надпись РИС - я узнал остатки мешка с фальшивыми деньгами. Я сразу же стал искать глазами место у стенки, где еще несколько часов назад сидел осчастливленный моим даром нищий. Но там его не было, хотя сидеть он мог только там. Видно, что он до тех пор воспевал всему миру конец своих бедствований, что от него остались одни ноги - выпрямленные на тротуаре и затопленные в бетон. Остальные части его тела - таща за мешок - разорвали и разнесли повсюду волки пластиковых джунглей.

Сожалея, что дал нищему эту ценную кучу макулатуры, на ночь я устроился в темном углу заваленного всяческим мусором сарая. Со своего места, через щель я видел костер, окруженный имитурущими сон манекенами. Интересно - подумал я - какого же рода позорные знамения и постоянные связи мог видеть Блеклый Джек, когда глядел на меня или других манекенов высшего разряда, которых я уже не замечал и только лишь потому называл их настоящими людьми.

С бумажками в мешке или же без них, в этом или каком-то ином фильме каждый в тисках некоего постамента, на крючке единственной роли мог оставаться в счастливом состоянии только лишь до тех пор, пока оставался на привязи собственной натуры. И, возможно, между Блеклым Джеком и нами вроде бы настоящими людьми - было такое же расстояние, которое отделяло нас от манекенов. Но эти последние, глядя на живых людей - не замечали в них никакого превосходства.