Товарищи офицеры. Смерть Гудериану! - Олег Таругин

– Верю, – глухо буркнул Гурский. – Нападем?

– Обязательно. Вот только нужно продумать, как именно. Ты, кстати, из пушки стрелять, случайно, не умеешь?

– Выпалить-то смогу, дело не хитрое, зарядить тоже, но вот навести… Э-э, Виталий, ты о чем?!

– Да вот, понимаешь, в голову пришло: имеем три гаубицы, кучу снарядов – жалко просто так бросать или подрывать. Их бы развернуть на сто восемьдесят и шарахнуть… ну, куда-нибудь, да шарахнуть…

– Куда ты шарахать… тьфу, стрелять собрался?! – Распахнув глаза «на ширину плеч», Гурский смотрел на меня, словно на сумасшедшего. – Виталий, гаубица бьет навесом, с закрытой позиции! Нужны точные – точнейшие даже! – координаты цели. Ну, или хотя бы квадрата нахождения этой самой цели! Желательно еще и корректировщика иметь, а лучше двух.

– Корректировщика, говоришь? – задумался я. – А ведь у них радиостанции определенно нет. Получается, лупить будут именно по квадратам. Значит, что?

– Ну и что? Вечно ты со своими загадками…

– Да то, что у командира батареи наверняка имеется карта с координатами целей! И наших, по которым нужно нанести удар, и расположений своих войск, куда стрелять ни в коем случае низзя, вот я о чем! Причем карта свежая, не далее как сегодняшняя. Теперь понял?

– Угу, понял… понял, что ты не перестаешь меня удивлять. А наводить-то кто станет? Может, ты? Или немцев попросим: «Мол, помогите нам по вашим войскам отстреляться»?

– Ну, отчего сразу я? Командир батареи, разумеется, так что ты почти угадал. Если мы его, конечно, во время атаки не прихлопнем случайно.

– А если прихлопнем? – скептически хмыкнул Николай Павлович.

– Тогда – по обстоятельствам, – буркнул я. – Может, среди пленных артиллерист найдется. И вообще, не нуди.

– Кто, я?! – возмутился поручик. И, убедившись, что танкист к нашему разговору не прислушивается, докончил: – Ты, определенно, несносен! – и, ухмыльнувшись, прошептал мне в ухо: – Право слово, несносен!

Глава 9

Недолет, перелет, недолет. По своим артиллерия бьет…

– Ну что, бойцы, начинаем? – Поручик внимательно оглядел нас с танкистом. – Видеть друг друга мы не сможем, знака подать – тоже, так что после первого выстрела каждый четко выполняет свою задачу, а при необходимости помогает товарищу. Цели все помнят? Оружие проверили? Имейте в виду, противник против нас серьезный и достаточно многочисленный, так что так просто, как в прошлый раз, вряд ли получится. Патронов не жалеть, но и длинными очередями не бейте, все одно не попадете. Начинает Виталий, его выстрел – сигнал к бою.

– Так наши ж должны подмочь? Неужто так и будут сидеть? – удивился Якунов.

– Я бы на это шибко не рассчитывал, – покачал головой Гурский. – В лучшем случае захватят карабины охранников. Тут, скорее, наоборот – главное, чтобы они под наши пули не лезли и нам не мешали, а то своих же перестреляем. Все, расходимся на позиции.

И мы разошлись. Точнее, аккуратненько расползлись по кустам. Поручику предстояло самое сложное – выкосить из пулемета основную массу немцев, главным образом тех, что столпились возле машин, перенеся затем огонь на артиллеристов. Автомат он отдал танкисту – Серега со своей фланговой позиции должен был бить по артиллеристам и укрывшимся за транспортерами пехотинцам, недосягаемым для пулемета.

Моей же задачей стало освобождение пленных, для чего предстояло, подобравшись как можно ближе, загасить пулеметчика и охранников, прежде чем они успеют открыть огонь. Первым делом – пулеметчика, с караульными в случае чего наши и сами справятся… ну, по крайней мере хотелось бы на это надеяться. Задача, конечно, не столь и простая: почти сотня метров для автомата все-таки далековато, да и не стрелял я из подобного оружия ни разу. Но тут мне неожиданно повезло: лес со стороны мотоциклиста подходил ближе, чем в других местах, так что удалось сократить расстояние почти вдвое.

Осмотревшись и немного поколебавшись, я все-таки решился и прополз еще метров десять по практически голой земле, надеясь, что начинающая желтеть высокая трава скроет меня от излишне глазастого наблюдателя. Риск, конечно, большой, но зато стрелять буду наверняка. Укрывшись за поросшим совсем уж жиденькими кустиками крохотным холмиком, практически кочкой, перевел дыхание. Нда, вояка из меня тот еще: прополз всего ничего, а пропотел от волнения, что хоть гимнастерку выжимай. И сердце бухает, словно стометровку на скорость с приличным результатом пробежал. Нервы-с. Спокойнее нужно, спокойнее. С ударением на первое «е», ага… Поручику мое самоуправство категорически не понравится, если б спалился, всю б операцию обломал. Ладно, что сделано, то сделано.

Стараясь не лязгнуть ни автоматом, ни подсумком с запасными магазинами, осторожно обполз холмик справа. Все, теперь он более-менее скрывает меня от артиллеристов и пехоты, а вот до байкера-пулеметчика всего метров тридцать-сорок. Да и охранников, по идее, отсюда тоже должно быть видно. Дождавшись, пока пальцы перестанут мелко подрагивать, разложил приклад, беззвучно снял «МП» с предохранителя (специально тренировался) и начал медленно («и печально», как водится, не вовремя прокомментировал внутренний голос), по сантиметру выглядывать из укрытия, пока не рассмотрел среди ветвей отблескивающую на солнце каску и спину. Ну что, пора? Поехали…

Прицелившись чуть пониже среза каски, плавненько вытянул спусковой крючок. Нормальной очереди на три патрона, как из «калаша» в учебке, разумеется, не получилось – говорил же, впервые из такого оружия стреляю, так что спалил чуть не треть магазина, пока отсечку дал. Подозреваю, что большая часть пуль ушла в молоко, поскольку ствол задрался после третьего или четвертого выстрела, но мотоциклисту хватило: я разглядел как минимум два попадания в спину, да и каска как-то странно подпрыгнула на голове. Все, пошла жара – окончательно вывалившись из-за укрытия, двумя очередями добил магазин по опешившим охранникам, только начавшим дергать затворы своих «98К». Одного точно зацепил, уж больно его в сторону бросило, словно пьяного на льду. Да и второго, похоже, тоже, иначе к чему бы ему карабин ронять?

Пока лихорадочно менял магазин, вспоминая, нужно ли передергивать затвор (так и не вспомнил), и вскидывал оружие, пленные с похвальной быстротой сориентировались в ситуевине, и третий немец, успев выстрелить всего один раз, скрылся под телами бросившихся к нему бойцов. Все, конец фрицу, счас его на лоскуты порвут… И, что меня особо порадовало, сразу трое рванулись к мотоциклу – явно за пулеметом. Отлично, значит, будет и поручику с танкистом огневая подмога. Если они, конечно, с пулеметом разберутся…

А поручик уже вовсю воевал, долбя экономными очередями по разбегающимся, словно тараканы при свете, гитлеровцам. Нет, все-таки «костяная пила»[8] – это нечто. Особенно когда по своим лупит – аж сердце радуется. Разбежаться успели не все: только возле тягачей и грузовика валялось восемь тел в фельдграу, да и на артпозиции тоже творился сущий хаос и прочая кровавая вакханалия. Первой очередью Гурский прошелся по пехотинцам, тут же перенеся огонь на артиллеристов, а сейчас бил уже точечно, выцеливая уцелевших. Танкист в общем веселье тоже участвовал, стреляя с фланга по тем, кто укрылся от пулеметного огня за техникой или станинами орудий. Немцы тоже палили в ответ, но как-то жиденько и не слишком прицельно. Ну что ж, поможем мужикам, поскольку благодаря всем моим рискованным переползаниям я тоже вроде как находился на фланге. Сместившись еще на несколько метров, приподнялся для стрельбы с колена – хрен с ней, с маскировкой, зато так обзор лучше и целиться удобнее – и дал короткую очередь в гитлеровца, прячущегося за грузовиком. Ствол снова забросило, и задний борт брызнул щепками, но и в немца я все же попал – выронив карабин, он грузно осел на землю и затих. Высунувшийся из-за автомашины пехотинец попытался ухватить товарища за ремни и затащить за укрытие, но еще одна короткая очередь отбросила его в сторону – я наконец приноровился к девятимиллиметровому детищу сумрачного тевтонского гения. Даже отсечки по три-четыре патрона стали нормально получаться. Ну, почти нормально…

Со стороны военнопленных, теперь уже бывших, внезапно затарахтел, заставив меня дернуться, пулемет. Двое бойцов, видимо, не разобравшись с креплением, просто выкатили мотоцикл из-под куста и открыли огонь. Ай, молодцы парни, быстро справились! Теперь дело пойдет, поскольку для автомата все ж далековато, да и патронов осталось полтора магазина. Остальные пленные сноровисто залегли, с их стороны захлопали винтовочные выстрелы из захваченных карабинов. В отличие от Гурского асами-пулеметчиками красноармейцы не были, потому лупили длинными очередями по всему, что шевелилось и не шевелилось, без их помощи перейдя в несовместимое с жизнью состояние. Тяжелые пули выдирали клочья дерна, дырявили корпуса техники, с визгом рикошетировали от гаубичных станин, рвали кителя лежащих на земле гитлеровцев, подбрасывая вверх крошечные алые фонтанчики. Блин, как бы ребята прицелы не раздолбали! Да и командир батареи, похоже, нам живым уже хрен достанется…