Дикие розы - Джулия Грайс

«Особенно если она беременна». Корри почувствовала, как кровь бросилась ей в голову. Легкая дрожь прошла по всему телу и мгновенно исчезла.

– Ли Хуа, постой…

Она протянула руку, чтобы задержать девушку, но не успела. Ли Хуа с независимым видом вышла из комнаты и хлопнула дверью.

Миссис Парсонс принесла ужин. Корри сперва оттолкнула от себя поднос, но голод взял свое, и она съела половину огромной порции жареной рыбы.

Ерунда! Она не беременна. Просто Ли Хуа вышла из себя и от злости наговорила глупостей. Разве можно забеременеть после первой и единственной близости с мужчиной?

Она покончила с ужином и принялась за «Проклятие Тэрона Вэра», роман, о котором все наперебой говорили в последнее время. Страницы были еще не разрезаны. Корри взяла нож и заметила, что у нее трясутся руки. Она отложила книгу.

Беременна? Нет, это невозможно!

Она закрыла глаза и принялась в уме высчитывать дни. Действительно, ежемесячное недомогание до сих пор не беспокоило ее, но тревожиться не о чем. Вероятно, ее болезнь повлияла на цикл, и произошла задержка. Ли Хуа сама не знает, что говорит!

Корри с силой надавила на виски, голова раскалывалась. Тем не менее она выбралась из-под одеяла и встала с постели. Голова закружилась, но Корри, выждав, пока приступ пройдет, сняла рубашку и подошла к большому зеркалу.

Корри внимательно осмотрела свое обнаженное тело и не без удовольствия отметила, что, несмотря на болезненное истощение, оно по-прежнему красиво и не утратило округлости форм. Пышная грудь с остро торчащими вверх сосками, тонкая талия, расширяющаяся к животу плавная линия бедер. Глаза ее задержались на животе, плоском и гладком. Интересно, если женщина ждет ребенка, становится ли ее живот сразу более выпуклым? Корри вспомнила прачку Беа Эллен в последние недели перед ее седьмыми родами и подумала, что, если бы она действительно бьиа беременна, это сразу было бы заметно.

Корри услышала шаги в коридоре. Она быстро надела рубашку и залезла в постель. В дверь постучали.

– Корри, ты не спишь? Можно войти?

Это была тетя Сьюзен. Когда она открыла дверь, Корри как ни в чем не бывало сидела среди подушек с книгой в руках.

– Корри, с тобой все в порядке? Ли Хуа сказала мне, что тебе было нехорошо.

– Все в порядке. Я просто немного расстроилась во время чтения завещания.

Сьюзен кивнула.

– Это можно понять. На твоем месте я бы тоже расстроилась. Я решительно не понимаю, почему мой брат написал такое завещание. Но ничего не поделаешь, нам остается только выполнить его волю. Хорошо еще, что есть отсрочка, так что пока все останется на своих местах.

– Отсрочка?

– Корделия, ты же присутствовала при чтении. Ты что, не слушала?

– По правде говоря, нет.

– Ну хорошо. Распоряжение об имуществе вступит в силу по истечении восемнадцати месяцев. То есть полтора года ты сможешь жить в этом доме, получать свое обычное содержание, а Дональд будет продолжать выполнять обязанности менеджера компании твоего отца. По истечении этого срока, если ты выйдешь за него замуж, то вы унаследуете все имущество Кордела. Если нет, у тебя будет право на двадцать процентов. Из недвижимости отец оставил тебе Сименс Хаус.

– Тетя, мне не нужно восемнадцати месяцев, чтобы решить, что я никогда не выйду за Дональда. Я уже сейчас это знаю.

Сьюзен выдержала паузу и сказала:

– Что я могу сказать! Когда ты была больна, этот человек… очень грубо обходился со мной. Он говорил мне такие слова, которые не принято произносить в приличном обществе. Я ума не приложу, что мой брат нашел в нем!

– Папа говорил, что Дональд похож на него самого в молодости.

– Да, возможно. Поведение Кордела в то время отнюдь не достойно восхищения. Тем не менее, Корри, я считаю своим долгом сказать тебе, что деньги – не последняя вещь в этом мире. Ты никогда не жила в бедности, поэтому не знаешь, что это такое, не знаешь, как может быть тяжела и ужасна жизнь без денег.

Сьюзен еще долго продолжала говорить в том же духе, а Корри вспоминала слова Ли Хуа: «Тебе не пришлось видеть, как умирает твоя мама… Тебе никогда не приходилось тяжелым трудом зарабатывать себе на кусок хлеба». Тетя говорила то же самое. Так, значит, она действительно избалованная, выросшая в роскоши капризная девчонка, которая не имеет представления о том, как тяжело даются людям деньги?

– Деньги! Но мне они не нужны…

Тетя Сьюзен прервала благородный порыв Корри.

– Никогда не относись пренебрежительно к деньгам, моя дорогая. Женщине они необходимы, чтобы оградить себя от проблем и сделать свою жизнь безопасной. Насколько я не люблю Дональда Ирля, настолько же думаю, что тебе следует принять во внимание пожелание твоего отца. Я считаю своим долгом сказать тебе это.

– Но…

– Не спеши возражать, Корри. Прежде подумай хорошенько.

Тетя Сьюзен вышла из комнаты.

Корри подождала, пока за ней закроется дверь, и зарылась головой в подушку. Она чувствовала, что еще немного, и она разрыдается.

Эвери, если бы ты был со мной, мне было бы так легко и спокойно. Но тебя нет. Я одна. И не знаю, как мне жить дальше.

Прошли три недели. Долгие, тягостные, пустые. Корри больше не получала писем от Эвери, хотя каждый день с нетерпением ждала прихода почтальона. Даже тетя Сьюзен заметила ее беспокойство, но решила, что Корри, наверное, ждет приглашения на какой-нибудь очень важный для нее бал.

Они снова стали разговаривать с Ли Хуа, но без прежней близости. Глупо было дуться, поскольку Ли Хуа, не считаясь со своим личным временем, каждый день проводила долгие часы, массируя руки и ноги Корри. Казалось, девушка хотела хоть чем-то искупить свою вину.

С каждым днем физические силы Корри восстанавливались, так что теперь она могла целый день быть на ногах и не ложиться в постель. Несмотря на возражения тети Сьюзен, Корри стала иногда выходить на улицу и даже играть в теннис. Еще она каталась на велосипеде и время от времени отправлялась на прогулки с камерой.

Корри чувствовала себя абсолютно здоровой. Вот только тошнота не проходила. Каждое утро она просыпалась с головной болью, в течение дня головокружение не проходило, иногда ее рвало. Корри похудела на пять фунтов.

Поведение Дональда по отношению к ней изменилось до неузнаваемости. Он не досаждал ей своими частыми визитами. Изредка заходил вечерами, чтобы повести в театр или в ресторан. Корри старалась вести себя с Дональдом любезно, насколько это было в ее силах. Однажды они пошли в ресторан Маршана, и Корри, несмотря на тошноту, отведала все деликатесы, которые заказал для нее Дональд. Человек, который сидел напротив нее в кабинете роскошного ресторана, был не похож на прежнего Дональда, Он был галантен, говорил исключительно о положении дел на верфях и о том, что, по его мнению, век мореплавания подходит к концу и судостроение скоро перестанет приносить доход. Ни одного слова о кольце, ни единого намека на свадьбу. Но Корри чувствовала, что он не оставил этой мысли.