Конан и Посланник мрака - Олаф Бьорн Локнит

А вдруг этим сорвиголовам повезет? Удача, говорят, любит смелых…

Вообще-то для меня в королевских конюшнях всегда держат наготове лошадь под седлом. Сегодня эта предусмотрительность дала плоды — я просто заявилась к воротам и высокомерно бросила Дратхену, что у меня важное поручение вгороде. Судя по выражению его физиономии, он не поверил ни единому моему слову, но велел открыть ворота и я рысью помчалась через сумерки по мокрому дворцовому саду.

Коли Дратхен доложит Тараску о моих выходках, я сумею наплести что-нибудь правдоподобное в ответ.

Я не успела. Трое посланцев Великого совета королей угодили прямиком в лапы давно поджидавшего их отряда и сейчас с крайним негодованием выслушивали известие о том, что все, покидающие замок короны, должны подвергаться досмотру. Мол, во дворце случилось ограбление и стража разыскивает вора.

«Не просто ограбление – кража столетия,— с тоской подумала я.— Океанское Око Зингары, рубиновая диадема из Хаурана, Большой Лев Аквилонии, драгоценные побрякушки Аргоса и Офира… Не понадобилось даже особых ухищрений, чтобы добыть эти сокровища. Часть вынесли лакеи, прислуживавшие во дворце, что-то — люди из посольских свит, не сознававшие, что делают».

Я своими глазами видела, как Аррас преспокойно обстряпывал это грязное дельце: вошел в покои королевы Тарамис, якобы по какому-то делу, отмахнул рукой перед лицом бедной старшей фрейлины, и та послушно вынесла господину магу сундучок с фамильными ценностями хауранки вкупе со связкой ключей. Аррас забрал диадему и удалился. Фрейлина ничего не вспомнит.

Не сомневаюсь, идея с похищением драгоценностей и реликвий королевских фамилий родилась именно у Арраса. Он обожает, как плести интриги, так и потворствовать не самым высоким замыслам своих покровителей. Покойный король Нимед не раз устраивал изобличенному месьору придворному волшебнику страшнейшие выволочки, но горбатого исправит только могила.

Досмотр шел полным ходом. У Тотланта нашли и забрали пару колец, некогда принадлежавших младшему Эльсдорфу, Ольтену. Маг, насколько я знаю, намеревался с их помощью доподлинно установить, кто баламутит возле Соленых озер — настоящий принц или самозванец. Тотлант перстни отдал и крика не поднял, значит, у него наверняка запасливо припрятаны другие мелочи из собственности принца. От забористых проклятий Веллана у меня звон в ушах стоял, однако вменить ему в вину оказалось нечего: мешки оборотня заполнял обычный дорожный скарб.

Стражники принялись за «десятника Коннахара». Похоже, вид любых блюстителей порядка, роющихся в его вещах, вызывал у него искреннее презрение. Король Аквилонии, совершенно напрасно пытавшийся прикинуться безвестным киммерийским воякой, откровенно хамил и вовсю задирал немедийцев. Он не почуял неладного даже когда на свет явился извлеченный из переметной сумы угловатый сверток серой шерстяной ткани и ликтор стражников торжествующе помахал им в воздухе, громогласно осведомляясь, признает ли Коннахар Гленнлах эту вещь своей собственностью.

«Скажи — «нет»! — мысленно крикнула я.— Да глянь же, что тебе подсунули!».

— Наверно, моя,— равнодушно отмахнулся Конан.

Сверток развернули. Веллан онемел (впервые на моей памяти). Тотлант, мгновенно смекнувший, что к чему, удрученно поджал губы и сгорбился в седле.

Горсть похищенных сокровищ ослепительно переливалась в свете факелов. Над ними возникало и пропадало радужное облачко.

Столь явственная улика пересиливала и заглушала любые оправдания.

У предводителя гвардейцев даже борода с усами тряслись от праведного негодования, когда он произносил накрепко затверженные слова о взятии под стражу и препровождении злоумышленника в городскую тюрьму.

В глубине души я ожидала, что парочка рубак — Веллан и аквилонский правитель — решится устроить свалку в отчаянной надежде проскочить парк и затеряться в городе. Однако, у них хватило ума трезво оценить расстановку сил и понять, что два человека (пусть и с поддержкой мага) ничего не смогу поделать против четырех десятков. Конан решил достойно проиграть: с безразличным видом пожал плечами, перебросил оборотню свой меч и отбыл вместе с гвардейцами.

Тотланта и Веллана не задержали. Наоборот, приставили пятерых охранников, дабы препроводить до городских ворот. Меня, по счастью, никто не заметил, так что я развернула лошадь головой к замку короны и с досадой пнула безвинное животное каблуками в бока. Посольство на Полночь отменяется. Аррас не тронулся с места. Заморийский управитель, близкий приятель принца Ольтена, который должен был ехать в первую очередь, кукует в дворцовом подземелье за поединок и убийство, учиненное сегодня днем прямо в малой церемониальной зале. Конан, также хорошо знающий Ольтена в лицо, держит путь к Башне Висельников. Стигиец и оборотень, скорее всего, смогут беспрепятственно добраться до Эвербаха на Соленых озерах, ставки мятежников, но чего будут стоить их свидетельства…

Пожалуй, стоит рассказать кому-нибудь о происшествии в Оленьем парке. Только кому?

* * *

Я топала по коридору в сторону полуденного крыла, отведенного под проживание гостивших в Бельверусе царственных особ, и размышляла. На первый взгляд все казалось очевидным: надо идти к Чабеле Зингарской, уверенно захватившей правление Немедией в ожидании того дня, когда точно выяснится: Тараск Эльсдорф — узурпатор, не имеющий никаких прав на Трон Дракона. Тараск, само собой, всеми правдами и неправдами пытается оттянуть наступление этого рокового мгновения.

Мне нет никакого резона вмешиваться в дела королей, ибо я, говоря откровенно, никто. Нахальная девчонка из Пограничья, сумевшая взобраться на тепленькое местечко подле Трона Дракона. Те, кто распространяют про меня подобные слухи, в чем-то правы. Не вижу причины, с какой стати молодой, привлекательной и толковой особе прозябать в отдаленном, захолустном королевстве далеко на Полуночи? Я не благородная, зато, что куда важнее, богатая. Обучена читать, писать, вести торговые счета и рубиться на мечах — последнее умение дает мне законную возможность чувствовать себя независимо. Дядюшка Зрхард, то бишь король Пограничья Эрхард, называет меня слишком самонадеянной для женщины и ворчит, что я когда-нибудь допрыгаюсь.

Сегодня настал день, когда мне придется применить все добытые знания о дворцовых интригах, чтобы сообразить, кому что сказать и при этом остаться в тени. Я без того сделала больше, чем намеревалась. Предупредила, кого могла. Аквилонского красавчика Маэля Монброна, полагающего себя опытнейшим лазутчиком. Короля Эрхарда, который хоть и тугодумен, зато, приняв решение, никогда от него не отступается. Я даже постаралась намекнуть кое-что блестящему сборищу Совета королей, но, разумеется, ко мне не прислушались. Конечно, зачем слушать простолюдинку, влезшую в доверие к претенденту на престол? Та же Чабела, хоть и умнее многих, наверняка считает, что я незамедлительно пересказываю все услышанное Тараску.