Ковры под псевдонимом - Яков Фроимович Шестопал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он плел сети, точно паук, методично, терпеливо, не жалея времени. Если человек не поддавался и Читайлов видел, что ошибся в ставке на него, немедленно отступал и прикидывался незадачливым шутником или безопасным прожектером. Но стоило ему заметить в ком-то слабину, готовность клюнуть на приманку, пусть хотя бы угоститься в ресторане, так тотчас же оплетал возможного союзника густой паутиной всяких обязательств. А поскольку Читайлов вылавливал себе в подручные людей с не очень «исправными» моральными тормозами и с не вполне здоровой совестью, то, понятно, отпора не встречал. Так что корыстолюбцев и стяжателей втягивал в свою группу почти без промаха. Заготовители Гиляев, Даковев, Юсупов, Китаев (племянник Читайлова), сдатчик Динмухаров и другие не колеблясь согласились на «сотрудничество» с ним.
Дело было поставлено с размахом, при такой координаций действий всех сообщников, которая должна была исключить промах, особенно в условиях царивших вокруг них бесконтрольности и попустительства. Принимая от совхозов и колхозов шерсть низших сортов, Читайлов сортировал ее, выбирая отдельно тонкую мериносовую и кусковую шерсть. Затем занижал так называемый таксат — процент содержания в сырье чистой шерсти — и показатели ее состояния. В приемные акты рунная шерсть записывалась кусковой, отчего образовывался некий резерв. На него оформлялись фиктивные акты.
Естественно, в них значились фамилии заготовителей-сообщников. Те в свою очередь сочиняли квитанции, которые удостоверяли, будто сырье закуплено у населения. А поскольку заготовители по существовавшей практике (о ней еще пойдет разговор) всегда имели с собой достаточно крупные суммы подотчетных денег для расчетов с трудящимися, то «заработок» таким образом делился между Читайловым и его компаньонами.
Если сырье поступало от заготовителей, не состоящих с ним в сговоре, то он действовал с не меньшим нахальством: занижал вес, таксат и все другие показатели сырья, чем тоже создавал его резерв как в стоимостном, так и количественном выражении. Опять в ход шли поддельные квитанции, и опять наступала дележка барыша.
Драгоценное сырье Читайловым и компанией без обмана, обвеса или мошенничества с качественными показателями почти не принималось. Обжуливали кого только могли. Вот почему хищения к моменту раскрытия преступления достигли сотен тысяч рублей.
Богатство, нажитое грязным обманом, Читайлов дома не держал. Зачем развешивать вожделенные ковры и приобретать машину, выставлять напоказ импортный хрусталь и золотые изделия? Прятал «нажитое» в тайниках, которые были приготовлены в доме тещи, жившей в Моздоке. Там и были обнаружены без малого 134 тысячи рублей, 353 золотых кольца и прочие ценности. Читайлов слезно уверял, будто все это досталось ему по наследству от умершего в 1950 году отца. Не составило, однако, труда доказать, что никакое это не наследство, все куплено Читайловым в магазинах.
Выявилось, кстати, еще одно обстоятельство. При обыске у сообщников нашли… специальное приспособление для плавки золота. Нет, они не превращали драгоценный металл в слитки. Дело делалось гораздо проще. Читайлов (по профессии зубной техник) приноровился «прирабатывать» еще и изготовлением золотых коронок, для чего и обзавелся необходимым оборудованием. Стоит ли говорить, что и этот вид его «деятельности» носил противозаконный характер? Как для него, так и для всех его сообщников прибыльный «бизнес» закончился приговором суда, по которому каждый получил длительные сроки лишения свободы.
Дело второе. Слушалось оно в другом конце страны — в Красноярском крае и мало чем отличалось от дела Читайлова и его группы. Разница — в объекте закупки и количестве участвующих в ней лиц. Заготовитель Хатангско-го районного рыболовецкого союза потребительских обществ Мужицкий закупал в побелке Сындасском не шерсть, а мясо.
Мужицкий получал в рабкоопе крупные подотчетные суммы денег и распоряжался ими по своему усмотрению, поскольку был уверен в полной бесконтрольности. Никто из его непосредственных руководителей, никто из ревизоров никогда не интересовался, как идут дела у заготовителя, правильно ли расходует средства, оформляет документы. Словом, можно было «зарабатывать левые» деньги. И Мужицкий, как и склонный к стяжательству Читайлов, пустился в авантюрные махинации.
Следует заметить, что он не обладал особой изобретательностью. Он просто воспользовался несовершенством самой системы заготовок и расчетов с населением. Скупая у населения мясо домашних оленей, Мужицкий выписывал подложные квитанции и подложные расходные кассовые ордера, в которых нередко сам и расписывался. Количеством закупленного мяса манипулировал по своему усмотрению, как, впрочем, ценами и сортностью.
Удивленный читатель спросит, как удавался обман, ведь, покупая, заготовитель должен куда-то купленное сдать. Мужицкий без особого труда нашел выход.
Соль заключается в том, что списание денег с подотчета заготовителя производится, исходя из фактического расходования средств по закупочным ценам; тонна мяса высшей упитанности стоит 4446 рублей, средней — 3838, ниже средней — 3046 рублей. Заготовленное же им мясо учитывается на подотчете в розничных ценах: 1 рубль 90 копеек или 1 рубль 21 копейка в зависимости от его категории. При недостачах мяса деньги с заготовителя взыскиваются тоже по розничным ценам.
На этом и строил Мужицкий свое мошенничество. Это было тем более легко сделать, что он пустил в ход так называемые бестоварные накладные, по которым мясо числилось будто бы сданным непосредственно в магазин поселка. Сплавив мифическое количество мифического продукта по розничной цене и оформив его по подотчету в ценах закупочных, он, подсчитав разницу, клал деньги в карман. Заметим, что и эта операция противозаконна, ибо мясо в магазины по существующему положению поступает лишь по разнарядкам рабкоопа. Так что бесконтрольность сработала и здесь на пользу жулику, которому удалось похитить более 17 тысяч рублей.
Восемь лет лишения свободы с конфискацией всего принадлежащего ему имущества и запрещение в течение пяти лет занимать материально ответственные должности — таков итог бесшабашной деятельности Мужицкого на заготовительном поприще.
На этом можно было бы поставить точку, если бы рассматриваемые в различных судах и в течение достаточного количества лет дела о злоупотреблениях
