Великая охота - Роберт Джордан

Амерлин быстрыми движениями сложила осколки вместе. Они образовали диск, в ладонь человека в поперечнике, половина – черна как деготь, половина – белее снега, черный и белый цвета, не поблекшие от времени, соединялись вдоль волнистой линии. Древний символ Айз Седай, еще до разбитого мира, когда мужчины и женщины вместе владели Силой. Половина этого символа ныне носила название Пламя Тар Валона; другая, наспех намалеванная на дверях, называлась Клык Дракона и обвиняла отмеченных этим знаком в злодеянии. Таких дисков было создано всего семь; обо всем, изготовленном из камня мужества, хранились записи в Белой Башне, а об этих семи дисках помнили едва ли не все. Суан Санчей глядела на него так, будто увидела у себя на подушке гадюку.

– Одна из печатей на узилище Темного, – наконец вымолвила она через силу. Одна из тех семи печатей. Блюстителем которых, как предполагалось, являлась Престол Амерлин. Тайна, сокрытая от мира, если в мире вообще задумывались об этом, заключалась в том, что со времен Троллоковых Войн ни одна Престол Амерлин не знала, гденаходятся печати.

– Нам известно, Суан, что Темный шевелится. Мы знаем, что его узилище не останется вечно запечатанным. Работа человека никогда не сравнится с трудами Создателя. Нам было известно, что Темный вновь воздействует на мир, пусть даже – благодарение Свету! – и не впрямую. Друзья Темного множатся, и то, что мы называли злом всего десять лет назад, выглядит чуть ли не шалостью по сравнению с творящимся сейчас едва не каждый день.

– Если печати уже поддаются… Времени у нас нет совсем.

– Совсем мало. Но этой малости может хватить. Ее должно хватить.

Амерлин коснулась разломанной печати, и голос стал таким, словно она заставляла себя говорить:

– Знаешь, во дворе, во время Приветствия, я видела парнишку. Это один из моих Талантов – видеть та верен. Редкий Талант в эти дни, еще более редко встречающийся, чем та верен, и, несомненно, от него не так много толку. Высокий юноша, весьма привлекательный молодой мужчина. Мало чем отличающийся от любого молодого парня, которого встретишь в любом городе. – Она перевела дыхание. – Морейн, он сиял будто солнце. В жизни меня редко что пугало, но при виде его у меня сердце в пятки ушло – так мне стало страшно. Мне захотелось спрятаться, сжаться, завыть. Я едва могла говорить. Агельмар решил, что я сердита на него – раз сказала я столь мало. Этот молодой парень… он тот, кого мы искали эти двадцать лет.

В голосе Амерлин прозвучала вопросительная нотка. Морейн ответила на ее вопрос:

– Да, это – он.

– Ты уверена? Может ли он?.. Может ли он… направлять Единую Силу?

При этих словах губы Амерлин напряглись, и Морейн тоже ощутила натянутость, какой-то тугой клубок внутри, сжавший сердце холод. Но лицо ее осталось спокойным.

– Он – может. – Мужчина, владеющий Единой Силой. О таком размышлять без страха не могла ни одна Айз Седай. Именно этого боялся целый мир. И я выпущу это в мир. – Ранд ал'Тор встанет перед миром как Дракон Возрожденный.

Амерлин вздрогнула:

– Ранд ал'Тор. Это не то имя, которое внушает страх и воспламеняет мир. – Она опять вздрогнула и энергично потерла руки, но ее глаза вдруг засверкали решительным огнем. – Если он – тот, тогда у нас и вправду хватит времени. Но безопасно ли ему находиться здесь? Со мной две Красные сестры, и я больше не могу ручаться ни за Зеленых, ни за Желтых. Поглоти меня Свет, я не поручусь ни за одну из них – в этом деле. Даже Верин и Серафелле, скорей всего, набросятся на него так, будто он – гадюка-багрянка, вползшая в детскую.

– На какое-то время он – в безопасности. Амерлин подождала, но Морейн ничего больше не добавила. Тишина стала звеняще-напряженной, но было ясно, что она ничего не скажет. В конце концов Амерлин сказала:

– Ты утверждаешь, что наш прежний план бесполезен. Что же ты предлагаешь теперь?

– Я нарочно позволила ему думать, что больше не интересуюсь им, чтобы он, без оглядки на меня, мог идти куда пожелает. – Она подняла руки, когда Амерлин попыталась возразить. – Это необходимо, Суан. Ранд ал'Тор вырос в Двуречье, где в жилах каждого течет упрямая кровь Манетерен, а его кровь – подобна камню рядом с глиной, по сравнению с кровью Манетерен. С ним нужно обходиться мягко, иначе он сбежит куда угодно, но не в ту сторону, куда нам надо.

– Тогда мы будем обращаться с ним как с новорожденным. Мы завернем его в пеленки и станем щекотать ему пятки, если это, по-твоему, от нас требуется. Но с какой целью, что нужно для начала?

– Два его друга, Мэтрим Коутон и Перрин Айбара, вполне созрели для того, чтобы посмотреть на мир, прежде чем опять уйти в бесцветность Двуречья. Если им это удастся – они тоже та верен, пусть и в меньшей степени, чем он. Я сделаю так, чтобы они несли Рог Валир в Иллиан. – Она помешкала, хмурясь. – Только… с Мэтом не все просто. У него с собой кинжал из Шадар Логота.

– Из Шадар Логота! О Свет, почему ты вообще разрешила им оказаться рядом с этим местом! Каждый камень его – зачумлен. Там любой голыш опасен, если его взять в руки и унести оттуда. Помоги нам Свет, если мальчика коснулся Мордет… – Голос у Амерлин был такой, точно ее душили. – Если это случилось, то мир обречен.

– Но этого не случилось, Суан. Мы делаем лишь то, что велит нам необходимость, а это было необходимо. Я сумела сделать так, чтобы Мэт не заразил остальных, но кинжал был при нем слишком долго, прежде чем я узнала о случившемся. Эта связь по-прежнему существует. Я решила, что нужно доставить его для исцеления в Тар Валон, но, раз тут так много сестер, все проделать возможно и здесь. Если только есть немногие, которым можно доверять, кто не видит Друзей Темного там, где их в помине нет. Хватит тебя и меня, и еще двоих, если воспользоваться моим ангриалом.

– Одной будет Лиане, а другую я сумею найти. – Амерлин вдруг криво усмехнулась. – Зал Башни хочет получить этот ангриал обратно, Морейн. Их осталось не так много, а тебя теперь считают… не заслуживающей доверия.

Морейн улыбнулась, но улыбка тронула лишь ее губы.

– Прежде чем я закончу, они станут думать обо мне еще хуже. Мэт тут же ухватится за возможность стать частью легенды о Роге, а убедить Перрина большого труда не составит. Ему нужно что-то – отвлечь мысли от собственных тревог. Ранду известно, кто он такой, – по крайней мере, кое-что об этом, немногое, – и, вполне понятно, он боится. Он хочет уйти куда-нибудь один, туда, где не сможет никому причинить вреда. Он говорит, что никогда больше не станет пользоваться Силой, но боится, что не сможет покончить с этим.

– Еще бы он смог! Легче отказаться пить воду.

– Верно. И он хочет избавиться от опеки Айз Седай. – Морейн слегка улыбнулась невесело. – Воспользоваться случаем отвязаться от Айз Седай и подольше побыть со своими друзьями – в этом его желание ничуть не уступает Мэтову.

– Но как он отделается от Айз Седай? Ты обязательно должна отправиться с ним. Морейн, мы не можем теперь потерять его.

– Я не могу отправиться с ним. – От Фал Дара до Иллиана долгий путь, но он уже проделал путь не меньший. – Его нужно на время отпустить с привязи. Ничего не поделаешь. Я распорядилась сжечь всю их старую одежду. Чересчур велика возможность, что какой-то лоскут их одежды попал не в те руки. Перед тем как они выступят в дорогу, я очищу их. С этой стороны их никак не смогут выследить, и единственная иная угроза подобного рода заперта здесь в подземелье. – Амерлин, одобрительно кивнув, после вопросительно взглянула на Морейн, но та продолжала: – В их путешествии – насколько я сумею, Суан, – опасностей не будет. А когда Ранду в Иллиане буду нужна я, я там буду и прослежу, чтобы именно он передал Рог Совету Девяти и Ассамблее. В Иллиане я прослежу за всем. Суан, иллианцы пойдут за Драконом, или за самим Ба'алзамоном, если он принесет им Рог Валир, и за ним же последует большая часть собравшихся на Охоту. Истинному Возрожденному Дракону незачем собирать вокруг себя последователей, пока государства не двинулись на него. Он начнет с государством вкруг себя и с армией за спиной.

Амерлин почти упала в кресло, но сразу же подалась вперед. Она словно разрывалась между усталостью и надеждой.

– Но он провозгласит себя? Если он напуган… Свет знает, он должен бояться, Морейн, но мужчины, именовавшие себя Драконом, желают власти и могущества. Если он не…

– У меня есть средства проследить за тем, чтобы его назвали Драконом – хочет он того или нет. И если это мне как-то не удастся, сам Узор проследит за тем, чтобы его назвали Драконом – хочет он того или нет. Помни, Суан, он – та верен. Он властен над своей судьбой не больше, чем фитиль свечи властен над пламенем.

Амерлин вздохнула:

– Это рискованно, Морейн. Рискованно. Но мой отец говаривал: "Девочка, не ухватишь случай за хвост, никогда и медяка не выиграешь". Нам нужно выработать план. Садись, с этим быстро не управишься. Я пошлю за вином и сыром.