Достичь смерти - Никоноров Александр

  Андигон промолчал. Он встал, обошел покои по периметру, мелкими глотками допил вино. Пустая ампула опустилась на стол без единого звука. Элинтон и бровью не повел - он хорошо знал эту привычку племянника. Сейчас последуют яростные крики. Он укрепился в мысли, когда император подошел к нему вплотную.

  "Удивительно, но факт: люди, стоящие выше по званию, даже при низком росте способны смотреть на тебя так, что ты чувствуешь себя карликом, - отметил про себя Элинтон. - Я переносил это и готов переносить дальше, если бы только так сильно не воняло полынью".

  В действительности же гнев Андигона был, скорее, напускным. В глубине души он знал, что Тарлион не будет вытворять глупостей, посему, чтобы не распыляться, император убедил себя, что все хорошо. И теперь он куда больше чувствовал удовлетворение, однако утоленное любопытство сменилось новым, не терпящим отлагательств. Но сперва...

  - Скажи, дядя, мой советник и просто хороший человек, верно служащий своему императору, - голос шел по нарастающей и вскоре превратился в ор, - почему я узнаю о таких новостях последним?!

  Голос сорвался, и "последним" прозвучало так, словно его произнес пятнадцатилетний юнец с еще не сломавшимся голосом.

  Пауза. Движение кадыка вниз-вверх, дернувшаяся щека дяди, кончик языка, облизнувший губы мимолетным движением. Да, вопрос императора заставил советника понервничать, однако железная стойкость возобладала, и Элинтон твердо заявил:

  - Было бы неправильным доносить до правителя нелепицы, толком не проверив их.

  Теперь Андигон злился по-настоящему, ибо вопрос заключался в благоразумии служащих ему людей. Множественные процедуры он еще готов терпеть, но это - ни за что.

  - Нужно было дожидаться, когда на нас нападут и перебьют, и только потом бежать ко мне и заверять в страшной напасти?!

  Советник с честью выдержал напор.

  - Нет, - он едва заметно качнул головой, - но гневить императора выдаваемыми за доклад слухами чревато куда более жестокими наказаниями.

  - Может, мне с тобой именно так и поступить?!

  "Да. Здесь ты прав, дядя. А я в очередной раз произношу пустую фразу, невесомую и безликую. Казнить тебя нельзя, но, клянусь Небом, ты даже не представляешь, насколько дурны твои известия. Если бы ты хоть изредка читал исторические трактаты, а не рукописи полководцев, если бы уделял время

всему

прошлому, а не одному военному делу, тогда, быть может, ты бы и не стал дожидаться подтверждения слухов".

  - Ладно, - успокоившись, сказал император, делая глоток из очередной распечатанной ампулы, - похвально, что не запаниковал и не побежал ко мне опрометью. Но в следующий раз можешь не стесняться идти ко мне с любой чепухой.

  Элинтон недоверчиво вскинул бровь.

  - Простите?

  - Сейчас наступают такие времена, дядя, когда самая на первый взгляд нелепейшая чушь может оказаться правдивее любой правды.

  - Я понял, мой император.

  Андигон допил вино.

  - Нам надо действовать.

  - Присоединимся к гонке за головой Переписчика?

  Император улыбнулся, вспомнив Тарлиона.

  - Нет. Оставим гонку нашим друзьям. Это лошади пускай бегут по дорогам. Птица всегда летит напрямик.

  "Отлично сказано. Ну, давай, скажи, не разочаруй меня!" - мысленно попросил Андигон..

  - Отлично сказано, - одобрительно кивнул Элинтон.

  - Для Андиливии такое в порядке вещей, - буднично произнес император. - Возьми это за основу, выполняя мои приказы! Собственно, приказываю: отправь несколько человек в Арисмаль, к Барлю, представителю Ордена Переписчиков. Всех на Фелианти не пустят, но против одного возражать не будут. Прошение я нацарапаю. Пускай разузнают про ситуацию с этим одиночкой, выяснят настроение в Ордене, какие меры там собираются предпринять, что уже предприняли... В общем, мне нужен полный набор информации. Отправил бы тебя, но...

  - Мой император! - Элинтон показался оскорбленным. Он не только перебил правителя, но еще и расцепил руки, которые все время держал за спиной. - У меня есть надежные люди. Я в них уверен и готов поручить задание любой сложности!

  Андигон протер лысину платком, не переставая довольно улыбаться.

  - Правильно, очень правильно. Потому что для дяди у меня найдется кое-что повкуснее. Но сперва... Собираешь отряд; небольшой, человека в три-четыре. Пускай последят за Переписчиком, узнают, куда направляется, откуда идет, где побывал. Как они это будут делать - у него спросят лично или найдут свидетелей, - меня не заботит! Опять же, все для информации, то есть никаких открытых столкновений. А лучше всего голая слежка. Через две, нет, через полторы недели жду с докладом. Прознатчиков назначить других. И чтобы они действительно выполняли свою работу, а не прожирали жалованье! Старых собрать со всего материка и привезти сюда. Повесим при всех. Предупреждаю, советник: если хоть еще один слух доползет до меня медленнее, чем до кого бы то ни было, если я еще раз окажусь последним, кто узнает громкую новость, отвечать будешь лично передо мной собственной башкой!

  Советник коротко кивнул, не изменившись в лице - повода не было, ибо его люди, да взять того же Кантарта, не подведут. Собравшись распрощаться, Элинтон набрал воздух, но повернувшийся к нему спиной племянник оторвался от новой ампулы и резко повернулся. Диск с гербом сильно раскачивался, вино стекало по подбородку, словно у императора кровили губы. Сейчас взгляд его принадлежал скорее маленькому ребенку, нежели суровому правителю.

  - Я приказал повесить? Пожалуй, я погорячился. Содрать кожу и бросить в корыто с солью! А теперь зайдем в мой кабинет. Следующий приказ не должен слышать даже этот воздух. Пойдем.

3

  Жители Андиливии так и не смогли свыкнуться, что крепость императора не имеет имени. До правления Андигона она звалась Эстилот, что в переводе с древнелауторнского означало "неприступный дом". Двадцать семь королей бережно хранили имя и, принимая регалии, давали клятву верности предкам. Но появился двадцать восьмой, и все стало по-иному. От Эстилота не осталось даже названия, а внешний вид, взгляни прошлые короли, поверг бы в ужас каждого из них. Теперь это было мощным неприступным сооружением, но совсем не тем местом, где правители Лауторны проводили аудиенции. Император не просто вышел из Реестра, он еще и сменил имя королевства, прозвав империю в свою честь. Он посчитал такое название величественным и вселяющим врагам страх. И нынешнему сооружению тоже было бы под стать что-то громкозвучное, чтобы от одного слова бросало в пот, но молодой император, любящий преподносить все - даже себя - в необычном свете, так и не дал крепости такое же мощное имя.