Уличная красотка - Александр Новиков

Куда-куда ведут пути-дорожки

Куда-куда ведут пути-дорожки —До крышки гроба, знает каждый псих.Армяне шьют фартовые сапожки,А я б пришил кого-нибудь из них.Искать судьбу — отвалятся подметки,В Ташкенте дыни сладкие растут,Снимают чурки тонну с каждой соткиЗа свой нелегкий мусульманский труд.

А мы воруем в час по чайной ложкеВ безмерно нищей средней полосе,И на трамваях ездим на подножке,И крутимся, как белка в колесе.Вокруг народ безденежный до свинства.Калекам здесь почти не подают.Зато национальные меньшинстваНа улицах тюльпаны продают.

Воткнешь налево — голые карманы.Воткнешь направо — тощий портмонет.Менты уже обшарили всех пьяных,А у не пьяных денег просто нет.Куда ни глянешь — всюду «голый вася»Идет домой измучен и разбит,И если утром трешка завелася —Под вечер, смотришь, шар его залит.

Я понял, надо делать ноги к югу,Менять и широту, и долготу —Кавказ прокормит вора и подругу,Мы не забудем эту доброту!Приеду, заживу на новом месте,Ловить не стану жалкие рубли.Родной Кавказ, мы снова будем вместеВстречать в портах большие корабли!

Батуми, Поти, Сочи, Ялта, Хоста…Там отлежусь под знойным солнцем всласть.Под солнцем юга жить легко и просто —Там море баб и есть чего украсть.Морская синь, знакомая до боли,Передо мной свою откроет ширь,И я отныне (век не видеть воли!)В гробу видал проклятую Сибирь!1983 год

Меня еще не раз посадят в лужу

Меня еще не раз посадят в лужуИ будут бить еще по голове,И в половине тех, кому я нужен,Останутся тогда надежные вполне,Останутся надежные вполне.

О мой хребет сломали столько палокИ сколько, сколько вывезли воды.Но все равно не крив он и не жалок,У нас теперь во всем с ним полные лады.У нас теперь с ним полные лады.

Кому, когда и чем я был обязан —Лишь батогам. Их выкушал сполна.Спасибо вам — вы отпустили разом,И к ним теперь моя привычная спина.И к ним теперь привычная спина.

За соль, и боль, и сломанные зубыЕще не все получено сполна.И в честь мою не все сыграли трубы —Точнее говоря, пока всего одна.Точнее говоря, всего одна.

Я прям и зол без всякого притворства.Уже полжизни где-то позади.Но вдруг в горбах кончается упорство,И некогда уже напиться на пути.И некогда напиться на пути.

Но сколько дней пройдет в борьбе и скуке,И что вокруг изменится, как знать?И лучше, может быть, в жестокой мукеСпалиться, чем совсем без муксуществовать.Спалиться, чем без мук существовать.1983 год

Помнишь, девочка?.

Помнишь, девочка, гуляли мы в саду,Я бессовестно нарвал букет из роз?Дай бог памяти, в каком это году,Я не чувствовал ладонями заноз.

Надрывались от погони сторожа,И собаки не жалели в беге сил.Я бежал, твоим букетом дорожа,И, запутавшись, в заборах колесил.

Кровь хлестала из разодранной щеки,А рубаха развалилась пополам.Оставались чудом целы лепестки,А штаны ползли бессовестно по швам.

Ты сидела на скамейке далекоИ считала в мыслях медленно до ста,Я ж заборы перемахивал легко,И версту сменяла новая верста.

Убежал я. И собак перехитрил,Завершая полуночный марафон.А потом опять бежал, что было сил,За тобой по темной улице вдогон.

Хохотали до упаду фонари.Я в окно твое погасшее глазел.Комары в меня вонзали волдыри,А букет в руках беспомощно редел.Мы столкнулись, — видно, есть на светебог.И шарахнулись, как серые коты.Помнишь, девочка, я веник приволок?Это были твои первые цветы.

Я неважный вид имел как кавалер,И язык во рту ворочался немой.Надрывался в упоенье каждый нерв,Но пора уже, пора было домой.

Но домой мы не добрались — вот беда,Дружно рваную рубаху обвиня.Затуманила рассудок резеда,И букет ей вторил, запахом пьяня.

А потом качалась ночь на каблуках,И кувшинки глупо путались в пруду.Помнишь, девочка, занозы на руках?Дай бог памяти, в каком это году…1983 год

Похороны Абрама

По улице жмуром несут Абрама,В тоске идет за ящиком семья,Вдова кричит сильней, чем пилорама,И нет при нем ни денег, ни «рыжья».

Тоскливо покидая синагогу,Завернутый в большую простыню,Абрам лежит в сатин на босу ногу,Руками налегая на мотню.

Его котлы уже примерил шуринИ стрелки переводит втихаря,А на людях божится, что в натуреНе видел красивей богатыря.

Уже с утра в духах утюжат лепень,Который был покойному пошит —Евоный брат в Москве имеет степень,Но не имеет надлежащий вид.

Пока процессия шагает,На хате делится шмотье,И душу лабухи вынают,И пьет халяву шнаранье.

На третий гвоздь, пока вдова рыдалаИ швыркала заморский кокаин,Назрела предпосылка для скандала —Покойный подал голос из руин.(Построилась, как есть, немая сцена,Со страху Хаим челюсть проглотил,Сподобился лицом в олигофренаИ мочевой пузырь ослобонил.

В момент исчезло множество скорбящих,Вдове вдруг стало сразу не смешно.Она кричала: «Господа, забейте ящик,За все уже уплачено давно!»

И сразу на совковые лопатыВозник всеобщий спрос и дефицит —Кидали землю, будто три зарплатыЗа этот труд на каждого висит.

Идут шикарные поминки.Родные мечут колбасу.Покойный ежится в простынкеПеред дверями в Страшный Суд.1983 год

Развязать бы мой язык

Развязать бы мой язык,Да завяжут руки.Думал, в голос — вышло в крикПод стальные звуки.

Думал, нет, не для меняКаменные стены.Думал, быстрого коня —Конь обыкновенный.

У ворот пустых Троян —Адская находка.Думал, ветром буду пьян,Оказалось — водкой.

И, пропившись в пух и прах,Лихо расплатилсяСамой лучшей из рубах —Той, что я родился.

Не считал потом рубцов,Да хватал их грудью.Свечку жег от двух концов —Думал, ярче будет.

Думал, нет, не до сединТянутся потери.Думал — люди, верил им.Оказалось — звери.Думал — в плач, а вышло — в смех.От испуга, верно.Думал, к плахе после всех —Оказался первым.

Наплевать, на ком теперьТы, моя рубаха.В самой горькой из потерь —Лишь минута страха.

Из груди — унылый стонОт смертельной скуки.Думал — явь, а вышло — сон.Вот такие штуки.1983 год

Рублики-копеечки

Рублики-копеечки халявныя,ой-ё-ё-ё-ёй,Потерял я вас, а главное —потерял покой.Хуже водки — стерва подлая,ай-я-я-я-яй,Ах ты, Зойка, телка модная,только подавай!

А глаза твои раскосыя,ой-ё-ё-ё-ёй,Как останусь голым-босым я —ты тогда не вой.А твои холены пальчики,ай-я-я-я-яй,Лазят мне в карманчики —только подавай!

Выйду-ль я с тобой на улицу —ой-ё-ё-ё-ёй,Ты украдкой станешь жмуритьсяна лопатник мой.Ах ты, Зойка, баба шустрая,ай-я-я-я-яй,Паразитка, тля капустная,рот не разевай!

Эх, лучше бы я жил с горбатою,ой-ё-ё-ё-ёй,Денежки бы греб лопатоюда носил домой.Но с тобой потратил времечко,ай-я-я-я-яй,Щелкал я рубли, как семечки —только подавай!1983 год

Улица Восточная