Строптивая герцогиня - Мэдлин Хантер

— Вы имеете в виду возраст. Считаете, я становлюсь похожа на старую деву?

Он притворился взволнованным.

— Я счастлив и благодарен, что вы так и не вышли замуж.

Она прикидывала, не рассказать ли ему историю о существовании таинственного мужа. Но гордость остановила ее. Ей не нужна история о таинственном супруге, чтобы сбежать от Джеральда. Раньше она была юной и ранимой. Ей не подобает унижаться до явной лжи.

— В Париже я вела изумительную жизнь, подходящую одинокой богатой женщине. Если сравнивать с замужеством, то оно явно проигрывает.

— Мне говорили, что вы играли ведущую роль в артистических кругах. Вам, наверное, там очень нравилось?

— Да, очень. И более того, такая жизнь расширяет кругозор. И волнует… а временами просто очаровывает… Париж всегда жил свободнее, чем Англия, но в артистической среде совершенно особый стиль поведения. — Она видела, что он готов наброситься на нее с бранью, но пока сдерживал себя.

— Но, слава Богу, вы вернулись домой. Значит, с прошлым покончено, — подытожил Джеральд.

— Господи, Джеральд! Что я слышу, неужели прощение? Вы готовы забыть и никогда не вспоминать все мои неблагоразумные поступки? Все прегрешения?

— Конечно, моя дорогая.

— То есть моя репутация безупречна? Все забыто?

— Конечно.

— А как же мои юные обожатели, Джеральд? Вы готовы забыть и их тоже? Отец знал все о Париже. Наверняка он рассказывал вам.

— Он предупреждал, что к моменту заключения нашего брака вы можете обладать большим опытом, чем хотелось бы.

— Какое милое заключение! Так, значит, он собирался разрешить проблему со мной и руководить вашими действиями?

Джеральд покраснел до ушей.

— Я надеюсь, мы больше никогда не будем говорить на подобную тему. Она по меньшей мере неделикатна.

— Но вы хотели жениться. Вы никогда не задумывались, что вас ждет? Никогда не ревновали? До конца нашей жизни вы намеревались не спрашивать меня о Париже, как и не собирались бросить обвинения мне в лицо? Мой отец никогда не смирился с моим бегством, и, думаю, вы тоже. Я подозреваю, есть мужчины, которые могли бы смириться, но вы не из их числа.

— Я могу понять, что вы можете опасаться моего гнева по поводу Парижа. Значит, в нем причина вашего вчерашнего отказа? Я обещаю, София, что никогда не спрошу вас о ваших любовниках и не буду укорять вас прошлыми романами. Вы верите мне?

— Да, если рассматривать титул Эвердона и место в палате лордов как мое приданое, я верю, что вы готовы простить мне и не такое.

— Вы оскорбляете меня. Мое желание жениться на вас не основано на амбициях и алчности.

— Тогда на чем? Чувство?

— Конечно.

— Пожалуйста, давайте, в конце концов, говорить откровенно. Как бы вы ни хотели убедить себя, все решают ваши амбиции. И так было всегда. Я не завидую вам. После смерти Брэндона я понимала, что ни один мужчина не посмотрит на меня без того, чтобы не иметь в виду карту нашего поместья. Не только ваша реакция по отношению к моему прошлому заставила меня отказать. Я не выйду за вас, потому что не хочу. Вы слишком похожи на моего отца, Джеральд. Слишком похожи на Алистэра. Я сбежала в Париж, чтобы избавиться от него. И, стань я вашей женой, я постоянно буду чувствовать его присутствие рядом.

— Вы говорите чушь. Я не Алистэр.

— Вы упражнялись так долго в стремлении стать похожим на него, что преуспели и теперь порой выглядите точно как он.

Гримаса досады исказила его лицо. Какая внутренняя борьба должна происходить в нем, чтобы не позволить сарказму вырваться наружу, свидетельствуя о его превосходстве!

— Нехорошо с моей стороны настаивать на своем сегодня, — проговорил Джеральд. — Вы устали после дороги. Мы обсудим все вопросы через несколько дней, когда вы снова привыкнете к нашей жизни, к тому, где вы и кто вы.

— Вряд ли… И потом вы уже уедете домой.

— Вы хотите, чтобы я уехал? — Он встал и прошелся, словно считал невозможным оставаться рядом с ней. — Но вам необходим человек, который мог бы заботиться о вас, София.

— Когда я жила во Франции, то вполне обходилась сама. Я больше не девочка, а зрелая дама, как вы заметили ранее.

— Дело не только в вашем возрасте. Я не знаю, говорили ли вам, что вам угрожает опасность?

— Я знаю о капитане Бруте и подозрениях относительно смерти отца. И все же не вижу необходимости в вашем присутствии. И потом мне необходимо объехать свои владения и заняться выдвижением кандидатов.

Подобное объяснение увольнения удовлетворило его.

— Да, конечно. Дело безотлагательное. Я все организую и буду сопровождать вас.

— У меня уже есть сопровождающий. Более того, я говорю о человеке, способном обеспечить мою безопасность. Веллингтон позаботился обо всем.

Джеральд замер. Словно кто-то ударил его под дых.

— Я не понимаю. Наверняка герцог намеревался обратиться ко мне. Кто же он, позвольте узнать?

— Эйдриан Берчард.

— Он будет ездить с вами? Но это неправильно.

— Не менее неправильно, чем если бы заботу обо мне возложили на вас. Я разделила с ним столько всего… Кроме того, если вы думаете, что мистер Берчард собирается ухаживать за мной, то он мог бы найти кого-то получше, чем я.

Ему хватило здравого смысла, чтобы не согласиться открыто, но согласие отразилось на его лице. Софию его реакция обидела больше, чем она бы хотела. На мгновение она возненавидела Джеральда.

— Я не знаю, почему Веллингтон с такой ретивостью опекает Берчарда, — пробурчал он.

— Может быть, он видит себя в мистере Берчарде? — задумчиво предположила она. — Пожилые мужчины часто благоволят к молодым, обладающим сходными с ними чертами. Но собственно, вы знаете все лучше, чем я.

— Он более чем благоволит к нему, — уточнил Джеральд. — Веллингтон продвигает Берчарда в партии. Он намеревается добиться для него позиции в министерстве финансов при следующем правительстве с доходом в несколько тысяч. Большой приз, не имеет значения, какие услуги он оказал или какими талантами владеет. Даже Динкастер думает, что его внимание к Эйдриану — исключительный случай.

Внезапно сердце зашлось в ее груди и стало трудно дышать. Значит, Эйдриан преследовал личные цели, желая, чтобы выборы состоялись, и с определенным исходом. Его блестящее политическое будущее, запрограммированное великим Веллингтоном, зависело от нее.

Неудивительно, что он выказывал такую настойчивость, добиваясь позволения сопровождать ее. Она-то надеялась… На что она надеялась? На то, что, возможно, его действия мотивировались желанием защитить ее или просто дружеским участием?

София допустила ошибку, согласившись, чтобы он сопровождал ее. Он остался не для того, чтобы защитить ее, а чтобы управлять ею. Что ж, человек, обладающий внешностью Эйдриана Берчарда, знал все приемы и способы, как обвести женщину вокруг пальца.