Звёзды в их руках - Джеймс Блиш

СОВЕТНИК: Но я предполагаю, вы знаете, с чем он связан.

КОРСИ: Я знаю только то, что сообщалось общественности. Мы строим Мост на Юпитере. Это очень дорогой и амбициозный проект. А для чего он предназначен - секрет. И точка.

СОВЕТНИК: Вы уверены, что не в курсе, для чего он?

КОРСИ: Для исследований.

СОВЕТНИК: Да, но для каких исследований? Наверное, у вас имеются какие-то предположения.

КОРСИ: У меня нет никаких предположений, а сенатор Уэгонер даже не намекнул мне. Единственные факты в моем распоряжении - те, что я почерпнул в прессе. Естественно, у меня есть некоторые соображения. Но все, что я ЗНАЮ, уже упоминалось в официальных заявлениях. Они создавали впечатление, что Мост предназначен для проведения испытаний оружия.

СОВЕТНИК: А вы считаете, что это может быть не так?

КОРСИ: Я... я не в состоянии обсуждать правительственные проекты, о которых мне ничего не известно.

СОВЕТНИК: Вы могли бы сообщить нам свое мнение?

КОРСИ: Если вас интересует мое мнение как эксперта, я попрошу своих сотрудников заняться этой проблемой и несколько позже сообщу, в какую сумму оно вам обойдется.

СЕНАТОР БИЛЛИНГС: Доктор Корси, надо понимать, что вы отказываетесь ответить на вопрос? Однако, мне кажется, что если принять к сведению ваш послужной список, вам лучше бы последовать совету...

КОРСИ: Сенатор, я не отказался отвечать. Часть доходов, на которые я живу, поступает от консультаций. Если правительство желает меня использовать в качестве эксперта, я имею право просить, чтобы мне заплатили. А лишать меня источника дохода или какой-то его части - такого права у вас нет.

СЕНАТОР КРОФТ: Некоторое время назад, правительство уже приняло решение относительно найма вас на работу, доктор Корси. И как мне кажется - правильно.

КОРСИ: Это - привилегия правительства.

СЕНАТОР КРОФТ: ...но сейчас вы допрашиваетесь Сенатом США. Если вы отказываетесь отвечать, то можете быть задержаны за уклонение от дачи показаний.

КОРСИ: За отказ сообщить свое мнение?

СОВЕТНИК: Прошу меня извинить, сенатор, но свидетель может отказаться предоставить свое мнение - или скрыть его, в ожидании оплаты. Он может быть задержан только за отказ сообщить факты, о которых ему известно.

СЕНАТОР КРОФТ: Хорошо, давайте получим какие-нибудь факты и закончим это осторожничание.

СОВЕТНИК: Доктор Корси, было ли во время вашей последней встречи с сенатором Уэгонером что-нибудь сказано, что могло бы оказать какое-то влияние на юпитерианский Проект?

КОРСИ: В общем, да. Но, скорее отрицательное. Я дал ему совет, направленный против подобного проекта. И, пожалуй, весьма настойчивый, как мне припоминается.

СОВЕТНИК: Мне кажется, вы говорили, что о Мосте в той беседе не упоминалось.

КОРСИ: Действительно. Сенатор Уэгонер и я обсуждали методы исследований в общем. Я сказал ему, что считаю исследовательские проекты того разряда грандиозности, как Мост, более не плодотворными.

СЕНАТОР БИЛЛИНГС: А вы потребовали оплаты у Сенатора Уэгонера за это мнение?

КОРСИ: Нет, сенатор. Иногда я так не поступаю.

СЕНАТОР БИЛЛИНГС: Похоже, вам следовало бы так поступить. Сенатор Уэгонер не внял вашему бесплатному совету.

СЕНАТОР КРОФТ: Похоже на то, что он скорее всего, слушал вас невнимательно.

КОРСИ: В моем совете не было ничего обязательного. Я сообщил ему свое мнение, характерное для того времени. А что он там с ним сделал - уже его дело.

СОВЕТНИК: А не могли бы вы сообщить нам, в чем сейчас заключается ваше мнение? Что исследовательские проекты размерами с Мост - мне кажется, ваша фраза звучала так - "более не являются плодотворными"?

КОРСИ: Это по-прежнему является моим мнением.

СЕНАТОР БИЛЛИНГС: Которое вы предоставляете нам бесплатно?...

КОРСИ: Это мнение всех ученых, которых я знаю. Вы могли бы бесплатно получить его у тех, кто работает на вас. Мне пока хватает ума, чтобы не просить платы за то, что доступно всем.

Да, здесь они подобрались довольно близко. Возможно, Корси все-таки вспомнил по-настоящему важную часть той беседы и решил не рассказывать о ней в подкомиссии, подумал Уэгонер. Тем не менее, вероятнее всего, те несколько слов, брошенных Корси, когда он стоял у затянутого шторами окна своей комнаты, не так запали в его память, как в память сенатора.

И все же Корси понял, хотя бы отчасти, для чего строится Мост. Похоже, он вспомнил ту часть беседы, что касалась гравитации. К тому времени, он смог прийти к определенному заключению - хотя и кружным путем - обработав такое множество слов о Мосте. Но, кроме всего прочего, Мост и не представляет собой такой уж трудный предмет для понимания.

Но Корси ничего не сказал. И это молчание оказалось решающим.

Будет ли у него возможность как-то проявить благодарность в отношении стареющего физика, подумал Уэгонер. Нет, только не сейчас. А быть может и никогда. Боль и удивление Корси явственно проявились в том, что тот сказал, даже сквозь холодность официальной записи. Уэгонеру очень хотелось снять и то, и другое. Но он не мог. Оставалась лишь одна надежда на то, что когда придет время, Джузеппе увидит и поймет все, как целое.

На Корси перевернулась страница. Но остался еще один вопрос, требовавший ответа. Имелся ли где-нибудь на этих тысяча шестистах стенографированных страниц доклада, хотя бы один крошечный намек на то, что Мост оказался бы бесполезным проектом без того, что готовится у "Дж. Пфицнер и сыновья"...

Нет, ничего подобного не обнаружилось. Уэгонер со вздохом облегчения, который сам едва ли заметил, позволил докладу шлепнуться на стол. Все идет так, как надо.

Он подшпилил доклад и потянулся к своей корзине, обозначенной "Входящие документы" за досье на Пейджа Рассела, полковника Армейского Космического Корпуса, поступившим к нему с "Пфицнера" неделю назад. Он чувствовал себя усталым, и не хотел бы в таком состоянии решать судьбу человека на всю его оставшуюся жизнь. Но он сам попросил эту работу, и теперь должен ее выполнить.

Блисс Уэгонер не родился генералом. А как Господь - он оказался еще более неумелым.

5. НЬЮ-ЙОРК

Оригинальный феномен, который попыталась объяснить

гипотеза о душе, по-прежнему остается незыблемым. ГОМО

САПИЕНС действительно имеет некоторые отличия от других

зверей. Но в то время, как биологические различия и их

следствия четко описаны, "мораль" человека, его "душа",

его "бессмертие" - все это стало доступно лишь чисто

умозрительному формулированию и пониманию... "Бессмертие"

человека (настолько, насколько оно отличается от

бессмертия клетки какого-нибудь животного) состоит в

превосходящих время общих ценностях, системах символов,