Дом с характером - Диана Джонс

– Дя, обязятельно, – ответил Светик.

– Тьфу! – сказала Софи. – Не смешно, Хоул. А ты притащил сюда Моргана…

– Я зе тебе говорю, – перебил ее Светик, – сь тех пор, как ты уехала, Морган посьтоянно плачет. Не верись мне – сьпроси Кальцифера!

– Кальцифер ничем не лучше тебя! – с чувством выдохнула Софи. – Не сомневаюсь, что вы даже не пытались его успокоить! Правда? Искали предлог, чтобы устроить бедной принцессе Хильде этот… этот маскарад!

– Сяфи, она без нась пропадет, – серьезно прошепелявил Светик.

Этот разговор прямо-таки заворожил Чармейн, но тут, к несчастью, Морган огляделся в поисках матери и увидел Потеряшку, трепетавшую на коленях у Чармейн. Он оглушительно завопил: «Гав-гава!» – сполз с дивана, потянув за собой скатерть, и бросился на Потеряшку, выставив вперед обе масляные пятерни. Потеряшка в ужасе вспрыгнула на спинку дивана, встала там и затявкала. И она тявкала и тявкала – как несчастный больной в приступе лающего кашля, только еще и с подвизгиванием. Чармейн была вынуждена схватить Потеряшку и оттащить ее подальше от Моргана, поэтому странный разговор за диваном доносился до нее только обрывками, – кажется, миссис Пендрагон грозилась отправить Светика спать без ужина, а Светик дерзко отвечал: «Только попробуй, я тебе показю!»

Когда Потеряшка успокоилась, Светик с тоской произнес:

– Неузели я сявсем не хоросенький?

Послышался странный глухой удар – словно миссис Пендрагон настолько забыла о приличиях, что топнула ногой.

– Еще какой, – услышала Чармейн ее ответ. – Хорошенький до омерзения!

– Что ж, – заметила принцесса Хильда со своего места у камина, глядя, как Чармейн пятится от Моргана, – когда в доме дети, и вправду не соскучишься. Сим, дайте Моргану пышку, и поскорее.

Морган тут же сменил курс и побежал навстречу Симу и пышкам. Чармейн услышала, как у нее потрескивают волосы. Она обернулась и обнаружила, что над плечом у нее завис огненный демон и смотрит на нее пылающими оранжевыми глазами.

– Ты кто? – спросил демон.

Сердце у Чармейн слегка подпрыгнуло, хотя Потеряшка сохраняла полнейшее спокойствие. Если бы я недавно не повстречалась с лаббоком, подумала Чармейн, я бы крепко испугалась этого Кальцифера.

– Я… э-э… я тут временно, помогаю разбирать библиотеку, – выдавила она.

– Значит, после поговорим, – протрещал Кальцифер. – А ты знаешь, что от тебя так и разит волшебством? И от тебя, и от твоей собаки.

– Это не моя собака. Ее хозяин – один чародей, – ответила Чармейн.

– Тот чародей Норланд, который устроил этот бедлам? – поинтересовался Кальцифер.

– Не думаю, чтобы дедушка Вильям устраивал бедлам, – обиделась Чармейн. – Он хороший!

– Совал нос всюду, куда не следует, – отозвался Кальцифер. – Чтобы устроить бедлам, не обязательно быть плохим. Возьми, к примеру, Моргана. – И упорхнул.

Своеобразная манера исчезать в одном месте и появляться в другом, подумала Чармейн, – будто стрекоза над озером.

К Чармейн подошел король, с довольным видом вытирая руки большой крахмальной салфеткой.

– Вернемся, пожалуй, в библиотеку, милочка. Надо убрать документы до завтра.

– Да, конечно, сир, – сказала Чармейн и последовала за ним к выходу.

Но не успели они уйти, как ангелоподобный Светик улизнул от разгневанной миссис Пендрагон и подергал за рукав фрейлину.

– Сказите, позялуйста, – спросил он с обворожительной улыбкой, – нет ли у вас игрусек?

Фрейлина была в замешательстве.

– Я не играю в игрушки, милый мальчик, – сказала она.

Морган поймал ее на слове.

– Игать! – завопил он, размахивая руками. – Игать, игать, игать!

На пол перед Морганом плюхнулся чертик в коробочке, крышка откинулась, и чертик выпрыгнул с громким «бонг!». Рядом рухнул большой кукольный дом, а следом посыпался град из дряхлых плюшевых мишек. Миг спустя рядом с чайным столиком водворилась обшарпанная лошадка-качалка. Морган заверещал от восторга.

– Пожалуй, пусть моя дочь сама занимает гостей, – сказал король, подталкивая Чармейн с Потеряшкой за порог.

Он закрыл дверь, за которой возникали все новые игрушки, а малютка Светик стоял смирно и скромно, в то время как все остальные метались туда-сюда в полнейшем смятении.

– Когда чародеи приезжают в гости, это часто вносит оживление, – заметил король по пути в библиотеку, – но я не знал, что колдовские способности проявляются в столь юном возрасте. Матерям таких детей, должно быть, приходится особенно трудно.

Полчаса спустя Чармейн уже возвращалась в домик дедушки Вильяма, а Потеряшка семенила за ней с таким же смирным и скромным видом, как у малютки Светика.

– Уф! – сказала ей Чармейн. – Знаешь, Потеряшка, у меня в жизни не было столько интересных событий за три дня!

И все равно ей было немного обидно. Конечно, король правильно поручил ей счета и любовные письма, но все равно ей хотелось, чтобы они по очереди занимались книгами. Как было бы прекрасно проводить хотя бы несколько часов в день, листая древний, заплесневелый том в кожаном переплете! Ведь Чармейн рассчитывала именно на такую работу. Ну, ничего. Как только она вернется в домик дедушки Вильяма, можно будет углубиться в «Посох о двенадцати ветвях», а лучше – в «Мемуары экзорциста»: такие книги приятнее читать при дневном свете. А может быть, вообще взять что-нибудь другое?

Чармейн так замечталась о хорошей книге, что обратная дорога пролетела незаметно – только пришлось снова взять Потеряшку на руки, когда та начала пыхтеть и волочить лапы. Чармейн с Потеряшкой в охапке пинком открыла калитку дедушки Вильяма и обнаружила, что на полпути к дому ее поджидает Ролло с ехидной усмешкой во все синее личико.

– Ну, а теперь что стряслось? – спросила у него Чармейн и всерьез задумалась о том, не схватить ли Ролло за шкирку и не запустить ли им в ближайшие гортензии.

Он был маленький, так что, наверное, полетел бы очень красиво, даже если швырять его одной рукой, потому что в другой Потеряшка.

– Эти цветы, которыми ты завалила садовый стол, – ответил Ролло. – Мне что, обратно их приделать, так, что ли?

– Нет конечно, – ответила Чармейн. – Они сушатся на солнце. Потом я заберу их в дом.

– Пф! – сказал Ролло. – Уют наводишь? Думаешь, чародей обрадуется?

– Не вашего ума дело, – надменно произнесла Чармейн и зашагала вперед, так что Ролло волей-неволей пришлось отпрыгнуть в сторону.

Он прокричал что-то ей вслед, когда она открывала входную дверь, но она и слушать не стала. Да, она понимала, что это невежливо. И захлопнула дверь, как он ни верещал.

Внутри, в гостиной, пахло уже даже не сыростью. Будто от застоявшегося пруда. Чармейн спустила Потеряшку на пол и с подозрением принюхалась. Потеряшка тоже. Из-под двери в кухню сочились длинные коричневые потеки непонятно чего. Потеряшка робко приблизилась к ним на цыпочках. Чармейн так же робко потрогала ближайший коричневый потек носком туфли. Он хлюпнул, как болото.

– Ну что еще натворил этот Питер? – простонала Чармейн. И распахнула дверь.

На полу кухни разлилась лужа в два дюйма глубиной. Чармейн увидела, что шесть мешков с грязным бельем у раковины снизу подмокли и потемнели.

– Да тьфу! – закричала она, захлопнула дверь, снова открыла ее и повернула налево.

Коридор был залит водой. Солнечный свет из окна играл на поверхности так, что было понятно – из ванной рекой течет. Рассвирепевшая Чармейн зашлепала туда. А ведь я всего-навсего хотела спокойно посидеть и почитать, думала она, и вот прихожу домой – а тут потоп!

Когда она добралась до ванной – Потеряшка печально подгребала следом – дверь открылась и оттуда выскочил Питер, весь мокрый и совершенно издерганный. Он был без башмаков, а брюки закатал до колен.

– Уф, ты вернулась, – сказал он, не дав Чармейн сказать ни слова. – Тут одна труба прохудилась. Я попробовал шесть разных заклятий, пытался ее залатать, но от них дыра только ездит туда-сюда. Хотел сейчас перекрыть воду прямо у мохнатого чана – хотя бы попробовать, – но, может быть, ты что-нибудь другое придумаешь?

– Какой мохнатый чан? – нахмурилась Чармейн. – А, это та штука, покрытая синим мехом! С чего ты взял, что это поможет? Тут все залито!

– Все остальное я уже пробовал! – зарычал на нее Питер. – Вода поступает откуда-то оттуда, иначе никак! Слышно, как она течет! Я думал, может, найти запорный кран…

– От тебя никакого проку! – зарычала в ответ Чармейн. – Пусти, я посмотрю!

Она отпихнула Питера и бросилась в ванную, подняв по пути приливную волну.

Труба и вправду прохудилась. Это была одна из труб между раковиной и ванной – в ней зияла продольная трещина, и вода хлестала оттуда веселым фонтаном. Там и сям на трубе виднелись серые волшебного вида бугры – наверное, шесть бесполезных заклятий, которые наложил Питер. Это все он виноват, зашипела про себя Чармейн. Это из-за него трубы раскалились докрасна. Просто зла не хватает!