Дом с характером - Диана Джонс

Чармейн кинулась к фонтану из трещины и яростно зажала дыру обеими руками.

– Прекрати! – приказала она. Вода пробилась между пальцев и брызгала ей в лицо. – Прекрати сейчас же!

В результате трещина отъехала из-под ее ладоней вбок дюймов на шесть и облила водой и косу, и правое плечо Чармейн. Тогда Чармейн передвинула руки и снова зажала ее.

– Прекрати! Прекрати немедленно, кому говорю!

Трещина снова отъехала вбок.

– А, значит, ты так, да?! – выдохнула Чармейн и перехватила трубу.

Трещина отъехала. Чармейн принялась ее ловить. Не прошло и минуты, как ей удалось загнать дыру в угол над ванной, – теперь вода хлестала в ванну и благополучно стекала в слив. Чармейн держала ее там, перехватив трубу одной рукой, и думала, что теперь делать. Интересно, почему Питер до этого не додумался, проворчала она мысленно, вместо того чтобы метаться по дому и накладывать никому не нужные заклятья.

– Дедушка Вильям, – крикнула она, – как залатать протечку в ванной?

Ответа не было. Очевидно, дедушке Вильяму не пришло в голову, что Чармейн потребуется это знать.

– Вряд ли он умеет чинить водопровод, – сказал Питер с порога. – В чемодане тоже нет ничего дельного. Мне пришлось все оттуда вытащить и просмотреть.

– Что ты говоришь?! – вредным тоном сказала Чармейн.

– Да, там есть кое-что интересное, – продолжал Питер. – Я тебе покажу, если ты…

– Помолчи и дай мне подумать! – рявкнула Чармейн.

Видимо, Питер наконец понял, что Чармейн не в лучшем расположении духа. Он замолчал и стал ждать, а Чармейн стояла в ванне, держалась за трубу и думала. Нужно поймать дыру с двух сторон, чтобы она больше никуда не убежала. Сначала ловишь, потом заделываешь. Но как? Надо быстро, а то ноги уже все мокрые.

– Питер, – сказала Чармейн, – пойди принеси мне кухонных полотенец. Не меньше трех.

– Зачем? – спросил Питер. – Тебе не кажется, что…

– Живо! – рявкнула Чармейн.

К ее облегчению, Питер надулся и зашлепал прочь, бормоча что-то про невоспитанных раскомандовавшихся драных кошек. Чармейн сделала вид, будто не слышит. Между тем отпустить дыру она не решалась, вода продолжала хлестать, и с каждой секундой Чармейн намокала все сильнее. Чтоб он провалился, этот Питер! Она положила другую ладонь на второй конец дыры и стала понемногу сдвигать руки вместе, напрягаясь изо всех сил.

– Закройся! – приказала она трубе. – Перестань протекать и закройся!

Вода нахально хлестала ей в лицо. Чармейн чувствовала, как трещина пытается улизнуть, но решила ни за что не отпускать ее. Она давила и давила. Я умею колдовать, мысленно сообщила она трубе. Я наложила заклятье. Я могу заставить тебя закрыться!

– Вот и закройся!

И у нее все получилось. Когда Питер добрел обратно и принес полотенца – всего два, – заявив, будто больше не нашел, Чармейн промокла до ниточки, зато труба снова стала целой. Чармейн взяла полотенца и обвязала их вокруг трубы по обе стороны того места, где была дыра. Потом она вытащила из-за ванны щетку для спины с длинной ручкой – это был единственный предмет, отдаленно напоминавший волшебный посох, – и постучала ею по полотенцам.

– Сидите здесь. И чтоб ни с места! – велела она полотенцам. После чего постучала щеткой по заделавшейся дыре. – А ты не смей открываться, – приказала она, – а не то пожалеешь!

Затем она наставила щетку на серые бугристые заклятья Питера и постучала по ним тоже.

– Убирайтесь! – скомандовала она. – Вон! От вас никакого проку!

И они послушно исчезли. Чармейн, раскрасневшись от собственного могущества, постучала по горячему крану у своих коленок.

– А ну, снова давай горячую воду, – приказала она, – и без глупостей! И ты тоже, – добавила она и дотянулась щеткой до горячего крана над раковиной. – Оба давайте горячую воду, только не слишком горячую, а не то я вам покажу! А вы давайте холодную! – распорядилась она, постучав по холодным кранам. Наконец она с громким плеском выбралась из ванны и постучала по воде на полу. – А ты убирайся! Исчезни, высохни, испарись! Вон! А то получишь!

Питер прошлепал к раковине, открыл горячий кран и сунул под него руку.

– Теплая! – сказал он. – У тебя получилось! Ох, как хорошо. Спасибо.

– Пф! – сказала Чармейн – она вся промокла, замерзла и разозлилась. – А теперь я пойду переоденусь и почитаю.

– Что, вытирать пол не поможешь? – жалобно спросил Питер.

Чармейн не понимала, почему, собственно, она обязана это делать. Но тут она заметила Потеряшку, которая пробиралась к ней по пузико в воде. Похоже, на полы щетка не подействовала.

– Ладно, – вздохнула Чармейн. – Я, между прочим, весь день работала.

– Я тоже, – с чувством отозвался Питер. – Весь день носился туда-сюда, пытался заткнуть эту дыру. Давай вытрем пол хотя бы в кухне.

Поскольку в очаге по-прежнему скакало и трещало пламя, в кухне было совсем как в парилке. Чармейн протопала по теплой воде и открыла окно. Если не считать загадочно размножившихся мешков с бельем, которые насквозь промокли, все, кроме пола, осталось сухим. В том числе и открытый чемодан на столе.

За спиной у Чармейн Питер произнес какие-то странные слова, а Потеряшка заскулила.

Чармейн резко обернулась – и обнаружила, что Питер стоит с раскинутыми руками. На них сверкали крошечные язычки пламени – от кончиков пальцев до плеч.

– Схлыньте, о воды на полу! – пропел Питер.

Язычки пламени засверкали у него в волосах и на мокрой груди тоже. Самодовольное выражение лица сменилось испуганным.

– Ой, мама, – проговорил он.

Тут пламя охватило его с головы до ног, и он заполыхал не хуже костра. Тут уж Питер побелел от паники.

– Жжется! Спасите!

Чармейн кинулась к нему, схватила за горящую руку и толкнула в воду на полу. Ни к чему хорошему это не привело. Чармейн вытаращила глаза на это невероятное зрелище – пламя тлело под водой, Питер был окружен белыми пузырями пара, потому что вода начала кипеть, – и вдвое быстрее выволокла Питера обратно в облаке пара и брызгах кипятка.

– Сними заклятье! – закричала она, отдергивая руки от горячего рукава Питера.

– Я не знаю как! – взвыл Питер.

– Что это за чары? – заорала на него Чармейн.

– Чары против потопов из «Книги Палимпсеста», – промямлил Питер, – я понятия не имею, как их снимают!

– Какой ты дурак! – бросила в сердцах Чармейн. Потом поймала Питера за охваченное пламенем плечо и встряхнула. – Чары, хватит! – завопила она. – Уй, больно! Чары, я приказываю вам немедленно сняться!

Чары послушались. Чармейн стояла, трясла обожженной рукой и смотрела, как пламя исчезает – с шипением, в облаках пара, оставив после себя мокрый запах гари. Питер был теперь весь коричневый и подпаленный. Руки и лицо у него стали ярко-розовые, а волосы – заметно короче прежнего.

– Спасибо! – сказал он и от облегчения сел обратно в воду.

Чармейн рывком поставила его на ноги.

– Фу! От тебя пахнет паленой шерстью! Разве можно быть таким дураком?! Какие еще чары ты тут пробовал?

– Никакие, – ответил Питер, вычесывая пальцами из волос горелые клочья. Чармейн ни чуточки не сомневалась, что он врет, но, если так, признаваться Питер не собирался. – И вовсе я не дурак, – возразил он. – Посмотри на пол.

Чармейн посмотрела и увидела, что вода почти вся схлынула. Остались просто плитки – мокрые и блестящие, и от них валил пар, – но потоп кончился.

– Значит, ты везучий, – сказала она.

– Да, обычно мне везет, – сказал Питер. – Мама тоже всегда так говорит, когда я неправильно насылаю чары. Наверное, мне надо переодеться.

– И мне, – сказала Чармейн.

Они прошли в дверь – за порогом Питер попытался повернуть направо, а Чармейн пихнула его налево, поэтому они вместе шагнули прямо и очутились в гостиной. Мокрые потеки на ковре стремительно испарялись и высыхали, но запах в комнате по-прежнему стоял ужасный. Чармейн фыркнула, развернула Питера и снова пропихнула его в дверь и налево. Коридор был сырой, зато воды в нем больше не было.

– Видела? Получилось, – сказал Питер на пороге своей спальни.

– Пф! – сказала Чармейн и удалилась в свою. Хотела бы я знать, что еще он успел натворить. Не доверяю ему ни на грош.

Парадная одежда Чармейн превратилась в мокрую груду. Чармейн печально сняла ее и развесила по комнате, чтобы просушить. Лучший жакет погиб безвозвратно – спереди на нем красовалась подпалина. Придется завтра идти в Королевскую резиденцию в будничном платье. Вообще-то нельзя оставлять Питера без присмотра, задумалась Чармейн. Готова спорить, он тут весь день напролет баловался с заклятьями. Я бы на его месте так и поступила. Чармейн поежилась – она поняла, что на самом деле ничуть не лучше Питера. Ведь она тоже не смогла справиться с искушением попробовать чары из «Книги Палимпсеста».

Когда Чармейн вернулась в кухню – снова сухая, если не считать волос, в самой старой одежде и в тапочках, – она стала относиться к Питеру заметно добрее.