Гадюки в сиропе или Научи меня любить - Тильда Лоренс

 В такие моменты хочется бывшим друзьям досадить. А война – есть война. Тут все методы хороши, или, что называется, хочешь жить – умей вертеться, находи спасенья средства. И тогда, стараясь блеснуть эрудицией, человек начинает поливать грязью того, с кем раньше был дружен, вынося на всеобщее обозрение все, что обещал хранить в секрете. Надежнее всего доверять лишь себе, тогда никто и не предаст.

 Причиной раздора между соседями стала, что совсем неудивительно, Керри.

 Благими намерениями, как известно, выложена дорога в ад. Стараясь сделать, как лучше, мы допускаем ошибки, которые могут стоить нам жизни. Здесь, конечно, все было на порядок проще. Ничья жизнь под угрозой не находилась, просто Паркер в очередной раз не смог остановиться, проанализировать все и понять, что в этой жизни можно делать, а от каких поступков лучше воздержаться. Что сделал Паркер? Нетрудно догадаться, закрутил интрижку с Керри. И нет, он не чувствовал себя виноватым. Какая может быть вина, если девушка сама предлагает? Она не маленькая и должна отдавать себе отчет в том, что делает. Если ей хотелось повиснуть на нем, она повисла.

 Впервые Эшли поступился своими принципами.

 Конечно, подобная тактика поведения у него симпатии не вызывала. Он не любил легкодоступных девушек. Эмили не в счет, она просто была помощницей в деле снятия напряжения. То, что ей тоже доставляли удовольствия его действия – было некой платой за возможность пользоваться доступным телом. Время от времени Эшли все же позволял себе отказываться от собственных принципов и принимал такие предложения. Когда совсем уж голова кругом шла от воздержания, он брал то, что само плыло к нему в руки, и отрывался, как хотел. Девушкам нравилось, ему тоже. Хорошо, если все они понимали, что к чему и не строили напрасных иллюзий. В противном случае приходилось ставить их на место, поясняя, что к чему.

 В конце концов, никого, кроме себя винить не приходится. Если уж решилась лечь в постель с едва знакомым человеком, не нужно думать, что он моментально влюбится и жить без нее не сможет. Паркер прекрасно понимал, что в глубине души многие девушки не смотря на свою доступность, открытость и раскрепощенность все же верят в любовь с первого взгляда. Проблема была в том, что он не верил, и не понимал, как можно сразу же запрыгнуть на человека, которого знаешь-то от силы час.

 С Керри он познакомился на школьном вечере. И, если честно, даже не задумывался о том, как она там оказалась, просто новое лицо, просто новое знакомство, не более того. Ему, в общем-то, и не очень она понравилась, просто телу хотелось разрядки, оно свое получило. Все было быстро. Девушка сама потянула его из основного зала вглубь школы, неизвестно, как она там могла ориентироваться, тем не менее, ни разу не заблудилась. Пробираясь по темным школьным коридорам, она молчала, ничего не говорила. Потом уже, затянув его в открытую дверь школьного туалета начала шептать что-то о том, что влюбилась с первого взгляда, поняла, что хочет быть с ним. В это слабо верилось, точнее, не верилось вообще. Паркер лишь равнодушно подумал о том, что человек, с которым он хотел бы провести всю жизнь, не станет вот так, просто и открыто предлагать себя первому встречному, прикрываясь лживыми словами любви. Слова любви – это вообще специфическая вещь, опошленная тем, что их теперь используют не по назначению, а просто так, когда вздумается, когда хочется выглядеть на порядок выше в глазах какого-то человека. Зачастую этими словами прикрываются отнюдь не благородные цели и, как только желаемое будет получено, от притворной любви не остается и следа. Благо, что он не влюблялся ни в кого, предварительно не проанализировав и не взвесив тщательно все за и против. Чаще всего, побеждала чаша весов, маркированная словом «против», потому Эшли до сих пор и находился в одиночестве. Все слишком просто, обыденно, скучно.

 Как и его новая знакомая Керри.

 Такая же обыденная. Скучная. Легкодоступная.

 И секс с ней был таким же неинтересным. Приятным, но все равно неинтересным. Как и предполагалось изначально, он был всего-навсего способом снять напряжение.

 О том, что девушка приходится родственницей Ланцу, он узнал лишь на следующий день...

 – Ты можешь это сделать? – поинтересовался Дитрих скучающим тоном.

 Он лежал на кровати, подбрасывая к потолку теннисный мячик и ловя его, по мере возможности. Иногда получалось, и мяч падал прямо ему в ладонь, иногда же ускользал от своего владельца, и Ланцу приходилось подниматься, чтобы вновь взять в руки игрушку.

 Керри сидела, скрестив ноги в щиколотках, время от времени утыкалась носом в свой нетбук, набирая сообщения для ответа в фейсбуке.

 Родители устроили все так, что в Англию девушка улетела еще до начала каникул и теперь составляла компанию своему отчаянно скучающему родственнику. Первые несколько дней они занимались тем, что осматривали город, в котором Дитрих уже вполне сносно ориентировался, потом ей это наскучило. Сувенирами закупаться тоже желания не было. Предновогодняя суета не привлекала этих двоих, они строили коварные планы относительно того, как можно досадить Паркеру.

 Дитрих прекрасно знал, что Эшли, несмотря на отстраненный вид, думает о чем-то подобном, да только не знает, к чему прицепиться, оттого и молчит, как рыба.

 Паркер вообще-то редко появлялся на занятиях, у него были какие-то другие дела. Он шатался по городу, не зная, куда себя пристроить. Вроде даже где-то подрабатывал, где именно, Дитриху было неинтересно. Просто иногда, прогуливаясь по городу, сначала с картой, а потом и без нее, он время от времени натыкался на своего оппонента. Тот обычно сидел где-нибудь в парке, или лежал на скамейке, или же кормил уток, плавающих в пруду. Его мало интересовали люди. Точнее, они совсем его не интересовали. Он был отстраненным от всего.

 У Ланца никогда даже мысли не возникало подойти и заговорить, потому что, в конечном итоге, его все равно ждал один и тот же финал – ругань и взаимные оскорбления.

 Паркер когда-то пообещал его уничтожить. И да, он уничтожал. Просто самим фактом своего существования. Неприятие всего, и дрожь ненависти во всем теле от одного только упоминания имени. Хотелось, до дикости хотелось хоть по какой-то причине к нему прицепиться и все-таки подраться, а потом спокойно разойтись по углам и доучиться до конца года. Тогда не будет висеть в воздухе это состояние неопределенности и непонимания. Тогда будет все равно. Сейчас какая-то неразбериха.

 – Что именно? Переспать с твоим соседом? Могу, конечно. Только зачем?

 Керри закрыла нетбук, сняла очки и забрала ими волосы, подобно ободку. Несколько прядей все равно выбились и теперь торчали неопрятно. Но Дитриха в кои-то веки не интересовал внешний вид собеседника, намного больше волновал собственный гениальный (во всяком случае, ему казалось, что гениальный) план.