Сотник и басурманский царь - Андрей Белянин

– Всё, загладил так загладил. – Царь кофе допил и собственноручно приказ на мелкие кусочки разорвал. – А послов новых нам так и не прислали. Ну и бог с ними, пусть хоть эмбарго накладывают, без их крохенбахена да божоле обойдёмся…

А вечером поздним басурманский отряд воеводы на привал устроился. Костёр развели, руки погрели, перекусили чем аллах послал. Всех пленных в одну кучу согнали, водички попить дали из реки, но более ничем не потчевали, самим мало было. Бедного Юсуфа тоже к девушкам толкнули, не отдельно же его сторожить? Да так толкнули хорошо, что влетел он носом в спину всё той же дочки сотниковой. Та в горячке да раздражении коленом ему сдачи заехала…

– Выпустите меня! – взвыл горячий кавказский юноша. – Или убейте, как мужчину!

– Какой ты мужчина, щенок? – презрительно бросил ему Карашир, мстя за шишку на затылке. – Сиди тут. Твоё место рядом с женщинами…

Посмеялись над ним басурмане и в сторонку отошли, но за пленниками наблюдают, мало ли что связаны, вдруг да сбегут? Встал юноша возле девушек, уши пламенеют, лицо бледное, куда со стыда деваться, не знает. Одно знакомое лицо – эта девушка, которую спасти пытался. Не подумав, шагнул он к ней поближе…

– Отвались от меня, разбойник! – рявкнула сотникова дочка.

– Я не разбойник!

– Ага, слышали? Не разбойник он? – Ксения к остальным обернулась. – А кто он тогда?!

– Да все они так говорят, – загомонили станичницы, перебивая друг друга. – Как в набег, так джигит, а как по морде – так бежит! Правильно, Ксюшка, бей его! Эх, жаль руки связаны… А если плюнуть? А если все плюнем, утонет ведь, правда?!

Смотрят на них басурмане, смеются меж собой, хоть какое-то бесплатное развлечение.

– Я… я не… – то краснея, то бледнея, искал Юсуф нужные слова и не мог найти. – Э-э, что с вами говорить, вы всё равно не поймёте!

– Конечно, куда уж нам… – ещё более завелась Ксения. – Мы девушки тихие, скромные, не городские, дальше своей улицы не гуляем. Это ты с дружками-разбойниками к нам в станицу в гости пришёл, да? Леденцами да пряниками всех угостить хотел, а мы, глупые, и не поняли?!

– Это была священная война! Я джигит, и мы с дядей Сарамом хотели биться за справедливость! А ты в меня первая палкой кинула!

– Палкой? Валиком для белья, горец ты необразованный… Жаль не попала!

– Да откуда ему знать про валик-то, – поддержали девушки. – Он небось отродясь себе бельё не стирал! А зачем ему? Такой джигит себе завсегда новые подштанники награбит!

Так вот на тот шум из тени густой ночной тихим шагом ведьма вышла. Дала басурманским воинам знак помолчать, а сама с улыбкой змеиною к перепалкам пленниц прислушивается.

– Хватит врать уже! – дочка сотникова сердится. – Хотели вместе с басурманами наших девушек в полон увести? В этом твоя священная война? С нами? Ну вот они и уводят нас! И тебя заодно вместе с нами! Получил?

– Я бы не попал в плен, если бы не полез спасать тебя! – в запале выкрикнул Юсуф.

– А я тебя просила меня спасать? Просила?!

Не выдержала Агата, вперёд шагнула, встала перед пленниками, словно статуя готическая, черная да страшная. Все и замолчали сразу. Ведьма руку протянула, медальона своего зелёного прикоснулася и заметила:

– Ах, какие у нас тут пылкие голубки, так и воркуют! И о чём же спор, дети мои? Мальчик не оправдал надежд девочки? Девочка сердита, ай-ай-ай, какой он нехороший разбойник… Ну ничего милая, привыкай. Мужчины, они все такие…

Посмотрела на Юсуфа пристально, улыбнулась ему даже с состраданием.

– А ты, мальчик? О да, твою гордую душу здесь не понимают! Они даже слушать тебя не хотят, а ведь ты точно знаешь, что прав! Тебя ведь так воспитали: мужчина всегда прав! Иначе и быть не может, точно? Ну ничего, я вам помогу. Я дам вам время разобраться в себе. Теперь вы до-о-олго будете вместе…

Щёлкнула ведьма пальцами, и в один миг спали с юноши и девушки верёвки! Но не успели они даже осознать свою свободу, как в то же мгновение стальная цепь сковала их запястья…

– И глаз с них не спускать! – приказала Агата изумлённым басурманам, развернулась и танцующей походкой человека, сделавшего гадость, растворилась в наступившей ночи.

…Это что ж мы опять про главного-то героя забыли, а? Унесли его два чёрта на плечах, словно колоду бесчувственную, да этим всё и кончилось? Вроде как, помнится, говорилось, что на кладбище унесли, на могилу положить, какое-то заклинание прочитать, а какое, и где это кладбище, и что с ним опосля того чтения заклинательного будет – непонятно…

Само собой, ведьме Агате в сто раз проще было бы лично обряд чёрный колдовской над сотником произвести, чем на своих недалёких помощников сию задачу перекладывать. Однако, видать, и впрямь только на кладбище его вершить можно было, но для этого пришлось бы ей свои планы рушить, басурманского воеводу из виду выпускать, а вдруг бы он взял и утёк?

Добрался бы, змей бритоголовый, до своего толстого султана, рассказал бы ему всё, дескать, чуть не вынудила ведьма проклятая на предательство, а сама вашу перчатку волшебную хочет. Надел бы Халил перчатку на руку… и кто знает, вдруг да и дотянулся бы до белого горлышка мадам Саломейской? Нет уж, пока дело не выгорит, она тут останется, а с сотником пусть черти возятся. Не справятся, пришибёт обоих сковородкой меж рогов, не жалко…

Ну а Наум с Хряком кое-как, надрываясь, спотыкаясь да падая, тащат на своём горбу казака реестрового. Пыхтят, стараются, ведьминого приказа не исполнить боятся. Долго ли, коротко ли шли – неведомо, однако же вон за лесочком и забытое кладбище нарисовалось. Уже вот-вот и заклятие читать можно. Если сил хватит…

– Хряк, я сейчас надорвусь!

– Тащи давай…

– Я тащу, тащу… Да он же тяжёлый, как… бегемот какой-то! Я сейчас его уроню…

– Уже два раза роняли, и всё время головой, – вытирая пот со лба, прохрипел толстый чёрт. – Вот чую точно, припомнит он нам всё это, когда очухается. Уф… короче, вот сюда его клади…

– А почему сюда?

– Потому что я устал, ясно?!

– Значит, если ты устал, то кладём его здесь. А если я устал, так тащим дальше?! – всерьёз обиделся Наум.

Хряк только головой покрутил и товарищу нервозному волосатый кулак показал. Однако, видать, в тот момент переполнилась чаша терпения. Перемкнуло тощего нечистого! Глаза заблестели, губы сжались, пятачок аж красным стал от негодования. Сбросил он с плеч сотниковы ноги да как закричит истерическим голосом:

– Перестань меня третировать! Хватит давить и унижать меня как личность! Ты… ты… лягушачий омлет!

– Ах так? – Хряк тоже из-под сотника выбрался, себя накручивать начал. – Ты на кого пасть раскрыл, скотина безрогая?!

– Рогатая! – грозно поправил Наум и рогами потряс.

– А вот это ненадолго…

Встали они друг напротив друга, к яростному бою готовятся. Тощий уже и рукава засучивать начал, да тут приятель верный с поспешностью удружил:

– Дай я тебе помогу! – и в один мах рукав ему оторвал. – Чё, не нравится, чучело?

– Ты что сделал, гад?! Это была лучшая на свете кофта! Её ещё моя бабушка носила! Стиль винтаж! Ну всё…

Прыгнул с места Наум, руки длинные вытянул и давай Хряка душить. А толстый чёрт хоть и хрипит, да не поддаётся, коленями пинается, выкручивается, в партерную борьбу норовит приятеля утянуть. Он же толстый, тяжелый, ему сверху навалиться посподручнее будет. А тощий Наумка руками-ногами машет, словно мельница ветряная, куда попал не попал, зато в драке поучаствовал. Нервы тоже выхода требуют, а кулаками душу отводить завсегда проще простого!

Даже не заметили драчуны, как у Хряка из-за пазухи выпал листок с заветным заклинанием, а в тот момент роковой хряпнулись черти рогами, и одна искорка случайная на листок и упала! Мигу не прошло, как вспыхнула бумага ведьмина синим пламенем да вонючим пеплом и рассыпалась…

Вот тут только и опомнились они оба. Переглянулись поминально, холодным потом покрылись, а потом на пару горевать начали. Вернее, не совсем так, горевал только Наум, а бедный Хряк, так тот вообще в неконтролируемую истерику ударился…

– Всё кончено-о! Она нам такого не простит! Теперь меня ждёт болото и лягушки?! Не хочу-у-у!!!

– Нет, нет, всё нормально, – не слушая друга, бормотал Наум, пересыпая в руках ещё теплый пепел. – Надо просто аккуратно сложить… просто…

– Это тебя она просто утопит, испепелит, превратит в камень, выкинет жить на луну… А вот меня засунут к лягушкам по самую шею-у…

– Ну не надо, не плачь…

– Я не плачу, я реву-у-у!

– Ну тогда не реви. Чего ты так уж сразу?

– А надо постепенно?! У-у-у-у…

– Не надо, ты себе так только горло надорвёшь, – продолжал успокаивать соучастника Наум. – Не всё так страшно.

– Не всё?! – окончательно разревелся Хряк. – А куда уж хуже-то? Заклинание сгорело, казак не превратится в слугу нашей хозяйки, и она нас… А-а-а-а… Не хочу к лягушкам!!!