Беглянка - Хизер Грэм

Порою Джаррета даже удивляло, что дела идут так удачно. Сравнительно недавно хозяйством занялся его отец, человек со средствами. Пережив семейные передряги, он уехал в эту глушь и занялся освоением новых земель. Джаррет продолжил его дело – ему нравилось все незнакомое, неизведанное, и Лайза во всем помогала мужу. Они обживали дикие места, и то, что когда-то казалось адом, постепенно превращалось в рай. Конечно, они испытали немало трудностей, проводя дни и ночи среди пустынных болот; частенько не знали, получат ли урожай; осушали топи; возводили свой дом. Но Лайза разделяла мечты Джаррета, жила его надеждами. Они оба верили, что когда-нибудь Флорида станет одним из лучших американских штатов, гордостью всей страны. И тогда на этой мирной земле будут поддерживать добрососедские отношения белые и семинолы, индейские воины и американские солдаты, негры, испанцы и все прочие поселенцы, которых ждет долгая и счастливая жизнь…

Находясь на суше, Джаррет и его команда не скучали без дела. В отсутствие хозяина обширными владениями управлял Дживс, человек афро-индейского происхождения – черный, как эбеновое дерево, и сильный, как бык. Он хорошо говорил по-английски, усвоив язык за долгие годы, проведенные в Бостоне. Дживс был свободным человеком, не рабом,[3] получал солидные деньги за свою работу и считался в доме Джаррета почти членом семьи.

Дживс относился к людям независимо от их цвета кожи, держался со всеми доброжелательно, пользовался авторитетом у домашней прислуги и работников на плантациях – индейцев, негров, ирландцев, англичан, американцев, креолов, гаитян, испанцев.

Разнообразие национального состава работников объяснялось любопытством Джаррета к людям. Встречая тех, кто казался интересным и полезным ему, он тотчас приглашал их к себе в «Симаррон».[4] Особое сочувствие Джаррет питал к одиноким и заблудшим душам. Так, двух служанок-ирландок, потерявших родителей во время кораблекрушения, он подобрал на улицах Чарлстона. Платил он работникам не так уж много, особенно неграм на плантациях, но зато они имели свои наделы земли и пользовались свободой. Не слишком разбираясь в большой политике, Джаррет искренне ненавидел рабство. Никогда, с самого детства, он не судил о людях по цвету кожи, и ничуть не удивлялся, встречая честных и неподкупных краснокожих индейцев или черных, как сажа, африканцев. Его большое поместье «Симаррон», где дела шли на редкость удачно, наглядно доказывало, что можно вполне обходиться и без рабов…

«Симаррон» располагал всем, что нужно для жизни. Вот только после смерти Лайзы он остался без хозяйки. Джаррет полагал, что обрадует Дживса, привезя в дом новую жену – хозяйку «Симаррона».

Подумав об этом, Джаррет чертыхнулся, ибо мысли его то и дело возвращались к Таре.

Между тем солнце опускалось, небо темнело. Джаррет услышал смех, а вскоре и звуки скрипки. Это играл Роберт. Нежная мелодия словно поднималась вверх и таяла там же, где солнечные лучи, – в оранжевых клочковатых облаках. И вдруг прозвучал женский голос. Тара пела!

Какой прекрасный, чистый голос! Роберт играл старинную английскую песню, а легкий ирландский акцент Тары придавал ей особое очарование.

Цветом алым, небывалымНа лугу горит цветок.Под зеленым покрываломСредь лесов горит цветок.

Катит речка бурным валом —У реки горит цветок.Угольком отважным тлеет,Как звезда, горит цветок.

Ночь уходит, даль светлеет —Как заря, горит цветок.Просыпайся поскорее,Погляди: горит цветок!

Разорвав тумана-клочья,Словно луч, горит цветок.На кустах и вдоль обочинДля тебя горит цветок.

Для того, кто счастья хочет,Впереди горит цветок!

Приятный тенор Роберта подхватывал две последние строки каждого куплета. Когда пение смолкло, воцарилось молчание, потом раздались дружные аплодисменты, и послышался смех Тары.

«А ведь при мне она ни разу не засмеялась, – подумал Джаррет. – Вот с Робертом ей легко и просто, хотя они почти незнакомы да и для радости нет особых причин».

Так стоит ли ему поддаваться очарованию ее красоты и женского обаяния, если для Тары он только чужак, при нем она вся сжимается и даже слова сказать не хочет? К тому же девчонка не сочла нужным раскрыть ему свои проклятые секреты…

– Капитан!

Лео был явно озабочен.

– Что тебе?

– Вы за целый день крошки в рот не взяли. Нейтан приготовил такой суп – пальчики оближешь! Его любимый гамбо, из стручков бамии.[5] Честно говоря, его можно есть только на море. На суше я к такому супу не притронулся бы.

– А мне сейчас, что ни дай, съем и добавки попрошу. – Джаррет и в самом деле не на шутку проголодался.

– Миска гамбо ждет вас в каюте, капитан. Роберт велел подать туда. Там же и вода для умывания. Ванну мы тоже налили, сэр.

– Обо всем этом Роберт позаботился?

– Он предположил, что миссис Маккензи после морского купания с удовольствием примет горячую ванну. Хорошая у вас жена, сэр. Поет, как вольная птица. Идите, я сменю вас. А еще займусь парусами. Северо-западный ветер крепчает, сэр.

– Ладно, Лео.

Но тот уже начал скликать всех на палубу.

Джаррет спустился в каюту. Голод и усталость донимали его, но более всего ему хотелось услышать смех Тары.

Тара узнала его шаги, когда он только подходил к двери. Так ступал один Джаррет. Сердце Тары забилось сильнее – то ли от страха, то ли в предвкушении того, чего она стыдилась и желала.

Лежа на койке, Тара размышляла о том, кто по случайной прихоти судьбы стал ее мужем и пробудил в ней дотоле неведомые чувства.

Да, в Джаррете есть что-то особенное, отличающее его от других. Он хорош собой, но это какая-то странная, необычная мужская красота. Во всех своих проявлениях Джаррет естествен, как зверь. Да, это красивый свободный зверь, изящный, ловкий, опасный… но и очень надежный. На него можно положиться. Он похож, пожалуй, на флибустьера, морского разбойника. В нем нет ни капли хитрости, изворотливости. Из-за прямодушия Джаррет иногда кажется грубым. Такие люди откровенны и ждут откровенности от других. Но ведь она не может… не в силах рассказать ему… И это постоянно будет стоять между ними.

Тара содрогнулась. Однако она ведь ни в чем не солгала ему. Джаррет спросил не о том, в чем ее обвиняют, а виновна она в убийстве или нет. И она ответила честно. Впрочем, они заключили сделку, значит, не надо ничего требовать друг от друга. Кстати, зачем вчера Джаррет разбудил ее и… внезапно овладел ею?.. Нет, Таре не было неприятно, но как он посмел так поступить?

Девушка затрепетала при воспоминании об этом. К чему размышлять о сложности их отношений? Все уже свершилось, она стала женщиной, связала с ним судьбу, предпочтя жизнь смерти.