Чернокнижник - Александр Смирнов

– Пошли, – ответил молодой человек, даже не удивившись такому предложению.

Отдел районного исполкома по записи актов гражданского состояния, или сокращённо ЗАГС, резко отличался от дворцов бракосочетания. Последние по своей торжественности или даже помпезности не уступали дворцам царствующих особ прошлого столетия. Однако, если кто-то думал, что эти дворцы были своеобразным оазисом старого и доброго прошлого, то он, несомненно, ошибался. Эпоха развитого социализма, особенно в завершающей своей стадии, просто обязана была иметь отличительные черты, присущие самому справедливому государственному устройству. Одной из самых ярких и заметных черт были очереди. Они были везде. Доходило до смешного: чтобы отдать ребёнка в детский садик, родители должны занимать очередь задолго до его рождения. Если родители забывали про эту неотъемлемую особенность социализма и обращались в детское учреждение после рождения ребёнка, очередь аккурат подходила тогда, когда ребёнку надлежало идти уже в школу. Исключение из этого правила было только одно: при голосовании в органы власти, выбирая одного кандидата из одного возможного, очереди не было. Во всех остальных случаях очереди соблюдались свято.

Написав заявление и отдав его инспектору, молодые люди ждали, когда им укажут на дату бракосочетания.

Инспектор ЗАГСа долго водила пальцем по календарю и наконец остановила его.

– Вот, тринадцатое февраля. Вас устроит?

– Тринадцатое?! – не поверила своим ушам Наташа.

– Понимаю, чёртова дюжина. Могу предложить четырнадцатого, но это будет только в марте.

– В следующем году что ли? – удивился жених.

– А что вы так удивляетесь? Сами же не хотите тринадцатого.

– Так у вас и тринадцатого только через три месяца! – возмущалась невеста.

– А что же вы хотите, милочка, такие очереди везде.

– Вы хотите сказать, что все столько ждут?

– Ну почему же все? Есть категории граждан, которых мы расписываем сразу.

– Блатных, что ли? – спросил Пётр.

– Я бы вас попросила выбирать выражения, – обиделась инспектор. – Не блатных, а граждан, у которых действительно есть объективные причины, чтобы идти без очереди.

– Я беременна, – вдруг громко сказала Наташа.

Петра даже качнуло от этих слов.

– Что-то по вам не похоже, – сказала инспектор.

– А вы гинеколог?

– Во всяком случае, мне всё равно понадобится справка из лечебного учреждения.

Молодые люди вышли из ЗАГСа на улицу.

– Что-то я не понял, – сказал Пётр.

– У меня тётя в женской консультации работает. Я думаю, что со справкой проблем не будет.

Какая девочка не видела в воображении своей будущей свадьбы? Кто не сидел при свечах у зеркала до полуобморочного состояния в надежде увидеть своего суженого? Пышное белое платье, роскошная фата, и жених, как минимум, принц. Он поднимает свою возлюбленную и несёт её на руках по жизни, защищая от всех невзгод и лаская нежными поцелуями. Пожалуй, не найти ни одной, которая в тайне, под большим секретом, не обсуждала эту интимную тему со своей самой лучшей подругой. Однако никакого секрета здесь нет, ибо каждое поколение, проходя определенные этапы своего развития, точь-в-точь повторяет всё практически без изменений. Достаточно почитать литературу разных лет, и эта закономерность станет заметной, впрочем, как и то, что все эти девичьи мечты почти никогда не сбываются, ибо человек послан на землю не яблочки райские собирать, но нести крест свой тяжёлый, надев на голову терновый венец.

Свадьба Наташи и Пети проходила совсем не так, как видела её молодая девушка в своих мечтах.

В квартире Петра собрались родители и молодые. Больше никого не было. Сама свадьба скорее напоминала похороны. Все сидели молча, с поникшими лицами. Петин отец разлил по фужерам шампанское. При обычных условиях фужеры сразу бы схватили, и кто-нибудь из гостей громко закричал бы: «Горько!». Но это при обычных условиях. На этой свадьбе никто не ничего не хватал, а уж тем более не кричал.

– Не по-людски как-то всё получается, – грустно сказала мама Наташи. – Мы представляли свадьбу своей дочери по-другому.

– Даже гостей нет, – поддержал её отец.

– Как вы умудрились так всё быстро оформить? – вступила в разговор мама Петра. – Я слышала, надо в очереди стоять как минимум месяца три.

– Я справку принесла, что беременна.

– Так ты ещё и беременна?! – возмутился Наташин отец.

– Папа, ну как ты мог подумать?

– А как мне ещё думать?

– Тётя Вера справку дала.

Отец строго посмотрел на свою жену.

– Хороша сестрёнка, нечего сказать! Даже нам ничего не сказала!

– К чему же, в таком случае, такая спешка? – спросила мать Петра.

– Это я настояла, – ответила Наташа. – У меня предчувствие нехорошее.

– Это связано с чтением «Трупопровода»? – спросил отец.

Наташа посмотрела на отца и кивнула головой.

– Да, за такое по головке не погладят, – грустно сказал он.

– В наше время за такое расстреливали, – сказала мать Наташи.

– Слава богу, сейчас не ваше время, – огрызнулась Наташа.

– Однако Солженицына выставили из страны, даже глазом не моргнули, – сказал отец.

– Я люблю его, – тихо сказала дочка. – И поеду за ним хоть на край света.

– Тоже мне, жена декабриста! – не выдержала мать.

– Вот поэтому тётя Вера тебе ничего не сказала.

Мать, конечно, ответила бы дочке на её слова, но вспомнив, что находится на свадьбе, решила уступить.

– Однако надо думать, как дальше жить, – перевёл тему разговора в практическое русло Петин отец. – Вы же понимаете, что они этого так не оставят. Наверняка, ГБ уже взяли вас под наблюдение.

– Господи, что же будет?! – запричитала Петина мама.

– Они не посмеют их тронуть, – стал успокаивать её Наташин отец. – Его имя уже известно всему миру.

– Вы, что, ГБ не знаете?! Устроят какую-нибудь автомобильную катастрофу, вот и всё, – предположила мать невесты.

– Типун тебе на язык! – тут же получила она от своего мужа.

Неизвестно, чем бы закончился весь этот разговор, если бы не зазвонил дверной звонок.

– Кого это ещё чёрт несёт? – Хозяин квартиры встал из-за стола и пошёл открывать дверь.

Через минуту в комнату в сопровождении хозяина квартиры зашёл мужчина в тёмном плаще и шляпе. Нет никакой необходимости описывать незнакомца, потому что во, что бы он ни был одет, по каким-то неуловимым признакам таких людей характеризуют очень коротко: человек в штатском.

Петру достаточно было одного взгляда, чтобы понять, кто пришёл к нему на свадьбу. Он вопросительно посмотрел на незнакомца и встал со своего места.

– Гражданин Сапожников? – спросил незнакомец.

Пётр кивнул головой.

– Майор комитета государственной безопасности, Свиридов, – представился он.

– Господи, даже шампанского не успели выпить! – воскликнула Наташина мама.

– Слушай, майор, ты человек или нет? Действительно, дай хоть шампанское выпить, у нас свадьба всё-таки! – поддержал свою жену Наташин отец.

– Какая свадьба? – не понял майор.

– Вот этих молодых людей, – показал отец на молодую пару.

Лицо всемогущего чекиста вдруг отразило нерешительность. Он посмотрел по сторонам и вдруг обратился к хозяину дома:

– У вас телефон есть?

Петин отец молча показал на аппарат, который находился в этой же комнате. Майор набрал номер и стал ждать ответа. Вероятно, ответил ему кто-то из начальства, потому что он вдруг вытянулся в струнку, и чуть было не отдал честь телефонному аппарату.

– Товарищ полковник, – говорил майор, – их теперь двое. Он, оказывается, женат.

В наушнике телефона раздался чей-то голос, похожий на лай.

– Да я проверял, – оправдывался майор. – Вчера ещё ничего не было.

Чекист отодвинул от уха трубку и вежливо спросил у Петра:

– Пётр Михайлович, предъявите, пожалуйста, свидетельство о браке.

Взяв в руки документ, майор снова прижал к уху телефонную трубку.

– Никак нет, – товарищ полковник, – брак действительно зарегистрирован только сегодня.

Далее майор снова стал вытягиваться в струнку и через равные промежутки времени говорить: «есть» или «так точно».

– Так ведь у меня только один билет, – вставил он, – а надо два.

Далее опять послышался лай.

– …никак нет, – сказал майор, – обращение самое почтительное.

Наконец майор положил телефонную трубку и с облегчением вздохнул.

– Не буду мешать вашему празднику, – неожиданно сказал он.

Выходя из комнаты, он неожиданно повернулся и посмотрел на Петра.

– Пётр Михайлович, разрешите вас на пару слов.

Они вышли в соседнюю комнату.

– Слушаю вас внимательно, – сказал Пётр.

– Вы не догадываетесь, почему вами заинтересовалось наше ведомство?

– Чего же тут догадываться? Из-за «Трупопровода».

– Так точно.

– Значит, вы меня хотите посадить за антисоветскую пропаганду и клевету?