Носорог - Эжен Ионеско

Дэзи. Ну что ты, дай я сниму.

Беранже. Боюсь, под ней что-то окажется.

Дэзи (несмотря на протесты Беранже, снимает повязку). Вечно у тебя всякие страхи, мрачные мысли. Видишь, ничего нет. Лоб совсем гладкий.

Беранже (щупает лоб). Правда, ты избавляешь меня от моих комплексов. (Дэзи целует Беранже в лоб). Что бы со мной стало без тебя?

Дэзи. Я никогда тебя больше не оставлю одного.

Беранже. С тобой у меня не будет ни тоски, ни страхов.

Дэзи. Уж я-то сумею тебя от них избавить.

Беранже. Мы будем вместе читать. Посмотришь, какой я стану ученый.

Дэзи. А самое главное, в часы, когда на улице становится потише, мы будем с тобой гулять.

Беранже. Да, по берегам Сены, в Люксембургский сад...

Дэзи. И в Зоологический...

Беранже. Я буду сильным и смелым. И я тоже буду защищать тебя от всяких обидчиков.

Дэзи. Тебе не придется меня защищать, милый. Мы с тобой никому не желаем зла, и нам, дорогой мой, тоже никто не желает зла.

Беранже. Зло иногда причиняешь нечаянно, совсем не желая этого, или невольно поощряешь его. Вот ты ведь тоже не любила этого бедного мсье Папийона. Но помнишь, в тот день, когда Беф появился у нас в виде носорога, может быть, тебе не следовало так резко говорить Папийону, что у него шершавые ладони.

Дэзи. Но это же правда, они у него шершавые.

Беранже. Не сомневаюсь, милая. А все-таки ты могла бы сказать ему это не так резко, пощадить его. Ему было очень неприятно.

Дэзи. Ты думаешь?

Беранже. Он не подал виду, потому что очень самолюбив. Но, конечно, он был глубоко уязвлен. И, может быть, это и толкнуло его на такой шаг. Вот видишь, а ты могла бы спасти человека.

Дэзи. Ну, не могла же я предвидеть, что с ним такое стрясется... Он себе слишком много позволял...

Беранже. Я вот себя всегда буду упрекать за то, что не был поласковей с Жаном. Я никогда не мог показать ему так, чтобы он это почувствовал, как сильно я был к нему привязан. И я не проявил достаточной чуткости.

Дэзи. Не терзай себя. Ты сделал все, что было в твоих силах. Нельзя сделать невозможное. Ну, что ты так терзаешься? Не думай обо всех этих людях. Забудь их. Гони прочь дурные воспоминания.

Беранже. Они очень громко напоминают о себе, эти воспоминания, они слышны и видны. Они реальны.

Дэзи. А я не думала, что ты такой реалист, ты мне казался похожим на поэта. Неужели у тебя нет воображения? Ведь и реальности тоже разные бывают. Выбери себе ту, которая тебе больше подходит. Спасайся в мнимости.

Беранже. Легко сказать!

Дэзи. А я? Разве я тебе не заменяю всего?

Беранже. О да, полностью! Полностью!

Дэзи. Ты все портишь этим копаньем в себе. У каждого, наверное, есть недостатки. А все-таки у нас их меньше, чем у других.

Беранже. Ты правда так думаешь?

Дэзи. Мы все-таки в каком-то отношении лучше большинства людей. Мы с тобой оба добрые.

Беранже. Это правда. Ты добрая, и я добрый. Правда.

Дэзи. Так вот, значит, мы имеем право жить. И наш прямой долг по отношению к самим себе быть счастливыми, невзирая ни на что. Чувство вины — это опасный симптом. Это признак недостаточной чистоты.

Беранже. Д-да, оно может привести... (Показывает пальцем на окно, под которым бегают носороги, и на стену в глубине, откуда высовывается голова носорога). Многие из них начали так!

Дэзи. Давай попытаемся больше не чувствовать себя виноватыми.

Беранже. Да, ты права, радость моя, божество мое, мое солнышко... Ведь я с тобой, правда? Никто не может нас разлучить. У нас есть наша любовь, и только это и есть настоящее. Никто не имеет права и не может помешать нам быть счастливыми, ведь правда?

Звонит телефон.

Кто может нам звонить?

Дэзи (опасливо). Не отвечай!

Беранже. Почему?

Дэзи. Не знаю. Может быть, так лучше.

Беранже. А что, если это мсье Папийон, или Ботар, или Жан, или Дюдар, и они хотят нам объявить, что отступились от своего решения? Ведь ты же сама говорила, что у них это просто так, прихоть?

Дэзи. Не думаю. Не могли они так скоро изменить свое отношение. У них даже не было времени подумать. Нет, они доведут свой опыт до конца.

Беранже. А может быть, это из муниципалитета, может быть, там наконец зашевелились, собираются принять меры и вот просят нас помочь.

Дэзи. Маловероятно.

Телефон снова звонит.

Беранже. Конечно, конечно, это звонят из мэрии. Узнаю — такой продолжительный звонок! Нет, я не могу не ответить, я должен отозваться. Больше звонить некому. (Снимает трубку). Алло?

В ответ из трубки доносится рев.

Ты слышишь? Ревут! Вот, послушай!

Дэзи подносит трубку к уху, отшатывается и бросает трубку на аппарат.

Дэзи (испуганно). Что это такое, как это понимать?

Беранже. Это они с нами шутки шутят.

Дэзи. Плохие шутки.

Беранже. Видишь, я тебе говорил!

Дэзи. Ничего ты мне не говорил.

Беранже. Я так и ждал этого, я предвидел.

Дэзи. Ты ровно ничего не предвидел. Никогда ты ничего не умеешь предвидеть. Все твои предвидения бывают только после того, как события уже произошли.

Беранже. Нет, я предвижу, предвижу.

Дэзи. И как это гадко с их стороны. Просто противно, не люблю, когда надо мной смеются.

Беранже. Над тобой они не отважатся смеяться. Они смеются надо мной.

Дэзи. А раз я с тобой, значит, достается и мне. Они мстят нам. Но что мы им сделали?

Снова звонок.

Отключи аппарат.

Беранже. Министерство связи этого не разрешает.

Дэзи. Ах, ты всего боишься, ни на что не можешь осмелиться, а еще берешься меня защищать!

Дэзи выдергивает вилку, телефон умолкает.

Беранже (бросается к радиоприемнику). Давай включим приемник, послушаем последние известия.

Дэзи. Да, нужно знать, что же делается.

Из приемника слышится рев. Беранже поспешно выключает радио. Но какие-то отголоски рева, словно многоголосое эхо, продолжают доноситься, не умолкая.

Это становится серьезно. Мне это не нравится. Я не могу этого выдержать. (Дрожит).

Беранже (в сильном смятении). Успокойся! Успокойся!

Дэзи. Оди заняли радиостанцию!

Беранже (страшно взволнован, весь дрожит). Успокойся, успокойся, только успокойся.

Дэзи подбегает к окну в глубине, выглядывает, потом бежит к окну на авансцене. Беранже делает

то же самое в обратном порядке; затем они останавливаются друг против друга посередине сцены.

Дэзи. Это уже совсем не шутки. Они о себе заявляют всерьез.

Беранже. Только они и остались, никого, кроме них. И власти переметнулись на их сторону!

Дэзи и Беранже опять перебегают от окна к окну и после этого снова останавливаются посередине сцены.

Дэзи. Нигде ни души.

Беранже. Мы одни, мы остались одни.

Дэзи. Ты же сам этого хотел.

Беранже. Нет, это ты хотела!

Дэзи. Нет ты.

Беранже. Ты!

Отовсюду несется рев. Головы носорогов закрыли всю стену в глубине. Со всех сторон по всему дому слышен тяжелый топот, громкое сопение зверей. Но теперь в этом шуме чувствуется какой-то ритм, и он кажется мелодичным. Сильнее всего шум и топот доносятся сверху. С потолка сыплется штукатурка. Дом сотрясается.

Дэзи. Земля трясется. (Не знает, куда бежать).

Беранже. Нет, это наши соседи, непарнопалые. (Грозит кулаком влево и вправо). Перестаньте! Вы мешаете работать. Шуметь запрещается! Запрещается шуметь!

Дэзи. Что они тебя послушаются, что ли!

Но шум постепенно утихает и переходит в нечто вроде музыкального аккомпанемента.

Беранже (тоже перепуган). Не бойся, сокровище мое. Мы вместе, разве тебе не хорошо со мной? Разве тебе недостаточно этого? Я огражу тебя от всех невзгод.

Дэзи. Все-таки, может быть, мы сами во всем виноваты?

Беранже. Не думай об этом больше. Не упрекай себя. Чувство вины опасно. Будем жить своей жизнью, будем счастливы. Наш долг быть счастливыми. Они не злые. Никто им ничего дурного не делает. Они оставят нас в покое. Не волнуйся. Отдохни. Сядь в кресло. (Подводит Дэзи к креслу). Не волнуйся. (Усаживает Дэзи в кресло). Хочешь рюмочку коньяку для бодрости?