Самая лучшая свадьба - Линн Грэхем

Уже много лет Чезаре не испытывал такого непреодолимого волнения в присутствии женщины и проклинал себя за то, что не способен держать в узде терзавший его мучительный сексуальный голод. Он видел единственный выход в том, чтобы заняться с ней любовью и убедиться, что она ничем не отличается от других женщин, побывавших в его постели. У него не было секса с того дня, как он впервые встретил ее, что очень тревожило Чезаре. У него не было желания спать с Селин, пока еще была такая возможность, и никакая другая женщина не привлекала его внимания. Конечно, связь с Селин так или иначе подходила к концу – она надоела ему, в то время как Лиззи была новенькой, необычной и очень привлекательной. Кроме того, его странно волновала идея зачать с ней ребенка. Непонятным образом сама мысль об этом вызывала мощную эрекцию. При малейшем намеке со стороны Лиззи, он пожертвовал бы роскошным банкетом Марии и помчался бы прямо в спальню.

Стряхнув наваждение, Чезаре взглянул на Лиззи с новым, щекочущим нервы интересом – она его законная жена. Теперь он отвечает за нее, заботится о ней, защищает ее. Не желая тянуть время, он прижал Лиззи к себе и поцеловал, издав низкий стон, когда ее маленькая, плотная грудь прижалась к его груди. Ей нравилось, когда он брал ее на руки, вспомнил Чезаре и улыбнулся. Он подхватил Лиззи, не обращая внимания на Арчи, вскочившего с нагретого солнцем пола и с тревожным лаем бросившегося к ним.

– Замолчи, Арчи, – приказал Чезаре. – Не встревай между мужем и женой… и предупреждаю, что отныне ты не будешь спать в нашей кровати.

Лиззи промолчала, и без того занятая мыслями о брачной ночи с Чезаре. Ее губы все еще покалывало от страстного поцелуя. Пока он нес ее наверх, Лиззи думала, что превратилась в бессовестную лентяйку. Она громко ахнула, увидев романтически украшенную цветами и свечами спальню, совершенно изменившую облик за то время, что они ужинали. Свечи загадочно мерцали в металлических подсвечниках вдоль стен, а букеты белоснежных цветов дополняли волшебный эффект.

– Это ты устроил?

Он засмеялся:

– Нет, Мария давно ждала, чтобы я нашел жену. Думаю, это ее праздник.

Лиззи чувствовала смущение под ласкающим взглядом темных глаз. В неровном колебании света худощавое лицо Чезаре с высокими скулами таило загадку, придавая ему еще более мужественный и чувственный вид. Уверенным движением он откинул с ее лица светлые пряди, и шелковистые локоны рассыпались по спине. Взяв в ладони пылающее лицо, он с нетерпеливой жадностью прижался к мягким губам, сокрушая их, наслаждаясь сладким вкусом. Лиззи закинула руки ему за шею.

– Я мечтал об этом с первой минуты, когда увидел тебя, – пробормотал он хриплым голосом, отчего по ее спине пробежала горячая дрожь возбуждения.

– Иногда ты говоришь ужасные глупости, и не думай, что поверю тебе. В нашу первую встречу на мне был рабочий комбинезон и я выглядела ужасно! – запротестовала Лиззи с нервным смехом.

– Женщинам не понять природы мужского вожделения. Я увидел твое лицо, кожу, глаза – этого было достаточно, моя красавица, – добавил он по-итальянски.

– Обожаю, когда ты говоришь по-итальянски, – задохнулась Лиззи. – Можешь повторять хоть таблицу умножения, все равно: меня завораживает акцент, тембр голоса…

Удивленный неожиданным трогательным признанием, Чезаре усмехнулся. Немного кривая, задорная улыбка преобразила смуглое красивое лицо, смягчив привычную маску холодной сдержанности.

– Мне нравится твоя непредсказуемость.

– Сама не перестаю удивлять себя, – честно сказала Лиззи. Ее зеленые глаза затуманились от тревожной мысли, что действует импульсивно, почти в духе своей матери. Раньше такое поведение было ей несвойственно. С другой стороны, в двадцать четыре года она вполне способна отвечать за поступки.

Чезаре снова смял ее губы в чувственном поцелуе, после чего Лиззи потеряла способность разумно мыслить. Напряжение совсем другого рода охватило все ее существо. Соски болезненно отзывались на касание тонкого шелка, глубоко внутри она ощутила влажный жар. Тело реагировало на Чезаре независимо от сознания, раскрываясь, как цветок под лучами солнца. «Только секс и взаимное влечение», – вспомнила она, но это уже не имело значения. Ей нечего опасаться, нечего стыдиться, отвлеченно думала Лиззи, а недоверием к мужчинам она обязана ужасающим любовным аферам своей матери.

Шелковый топ цветным облачком упал на деревянный пол. С глубоким вздохом удовлетворения Чезаре накрыл ладонями торчащие холмики обнаженной груди, его умелые пальцы гладили и массировали нежные соски, пока они не порозовели, а дыхание Лиззи не стало прерывистым. Она поерзала на простынях, стараясь унять дрожь.

Одной рукой Чезаре попробовал стянуть рубашку.

Лиззи хватило намека, и она начала расстегивать пуговицы на его груди, с наслаждением касаясь тонкими пальчиками мощного, разгоряченного тела. Чезаре прижался губами к острым ключицам, легко опрокинул ее на спину и пробежал кончиком языка вдоль плоского живота. Его поцелуи и прикосновения посылали восхитительные импульсы возбуждения по всему телу. Лиззи уже пылала от страсти: на лбу выступила испарина, а сердце бешено стучало у самого основания горла. Лиззи запустила пальцы в густую темную шевелюру, прижала к себе его голову и с жаром впилась в его губы. Чезаре приподнял подол ее юбки и провел рукой по внутренней стороне бедра. В страстном нетерпении Лиззи сжала зубы, когда он зацепил пальцами ее трусики и стянул их вниз. Лиззи изнемогала в ожидании его прикосновения.

– Я стараюсь продлить удовольствие, дорогая, – прохрипел Чезаре, – но скорее напоминаю скоростной экспресс.

– Слишком много слов, – прошипела она, огорченная паузой.

С невероятным усилием Чезаре оторвался от нее. Спешка может испортить все дело, особенно в первый раз. Он не предполагал, что женщина может реагировать на него с такой страстью, и это разжигало в нем ненасытное желание. Он признался в этом вслух по-итальянски, на что Лиззи ответила блаженной улыбкой, в восторге от акцента, тембра голоса, или чего-то еще. Чезаре расстегнул молнию брюк, нетерпеливо скинул одежду и повернулся к ней. Лиззи окинула его восхищенным взглядом, и ее бледная, фарфоровая кожа вспыхнула румянцем. Чезаре не мог вспомнить, когда в последний раз видел краснеющую женщину. А в постели? Никогда.

Лиззи была потрясена. Чезаре предстал перед ней во всем великолепии. Ее любопытство было разом удовлетворено. Приподняв, он стянул с нее юбку – последнее из одежды, что оставалось на ней, и обнаженную уложил в центр кровати.

Лиззи застыла.

– Надо погасить все свечи! – воскликнула она, сгорая от смущения и безуспешно пытаясь нащупать край простыни.