Песни ни о чем? Российская поп-музыка на рубеже эпох. 1980–1990-е - Дарья Журкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вполне закономерно, что в этом русле песенно-любовных отношений по-особому зазвучала тема ревности, в частности в хите «Вишневая „девятка“» группы «Комбинация». В период только зарождавшихся рыночных отношений обладание последней моделью отечественного автопрома, да еще и благородного вишневого оттенка, для среднестатистического человека представлялось верхом материального благополучия. Однако вместо завидного положения машина приносит с собой разлад, занимая положение новой «возлюбленной». Претензии героини на обладание партнером простираются столь далеко, что не приемлют каких-либо иных объектов внимания, кроме ее самой:
Меня одну лишь ты любил,
Дарил вниманье и цветы,
Ее купил – меня забыл,
Теперь все время с нею ты.
Твоя вишневая «девятка»
Меня совсем с ума свела.
Твоя вишневая «девятка»
Покой мой напрочь отняла.
Твоя вишневая «девятка»
Опять сигналит за окном.
Твоя вишневая «девятка»
Ты полюби ее потом.
Таким весьма своеобразным способом отечественная эстрада фиксировала оборотные стороны долгожданного вещевого благоденствия. В полных кокетства словах прятался бессознательный страх перед утратой человеческих отношений взамен на обладание материальными благами. Но теми же самыми песнями эти материальные блага воспевались, потому как, катаясь на вишневой «девятке», предъявлять претензии возлюбленному гораздо приятней.
В противовес женской агрессии в этот же период на отечественной эстраде появляются герои-мужчины, больше не стремящиеся бороться за даму сердца, а соглашающиеся на ту, которая по воле случая окажется рядом. Так, Алексей Глызин в хите «Ты не ангел»173 поет о своей влюбленности в девушку с подпорченной репутацией («сколько всего о тебе говорят»), но для него она «сошла с небес» и «стала святой». Если в данном контексте герой еще стремится возвысить свою отнюдь не безупречную возлюбленную, то в другой, не менее популярной песне Криса Кельми «Ночное рандеву» из отношений заведомо удаляется какой-либо романтический флер. Его место занимает прагматичный цинизм взаимного потребления, когда свидание с первой встречной, пусть и проходящее «на бульваре роз / в фейерверке грез», тем не менее воспринимается исключительно как «шанс от скуки», зарифмованный с неминуемой разлукой. Явлена неприкрытая утилитарность отношений; любовные приключения понимаются как способ скоротать время, без каких-либо обязательств и эмоциональных вложений. Причем герой добровольно обрекает себя на постоянное пребывание в этом поиске девушек на одну ночь: «Завтра прежний путь я начну с нуля, / Ночная магистраль, черная петля». И если в словах песни подобная обреченность не выглядит желанной (петля все-таки черная), то в клипе она эффектно обставлена атрибутами красивой жизни: скользящей в свете ночных огней машиной и ужином в дорогом ресторане. Проявляется и утверждается новая эстетика инфантильного потребления, когда человек не прилагает, как прежде, усилий для получения благ, а принимает их как бы по касательной, без особых затрат. Немаловажно также то, что в данном списке потребляемого оказываются не только предметы, но и люди.
Нетрудно заметить, что к концу 1980‐х годов на отечественной эстраде, отзеркаливающей проблемы и противоречия перестроечного общества, растет количество девиантных тем. Наряду с женской агрессией и мужским инфантилизмом особой популярностью начинает пользоваться тема любви к малолетним девочкам. Причем это не любовь-обожание на расстоянии, а открытое заявление о своих правах на юное сердце и… тело. Хитом 1988 года становится песня «Девчонка-девчоночка»174 в исполнении Жени Белоусова, а через пару лет его успех повторит Сергей Чумаков с песней «Жених»175. Обе песни исполняются от имени разгоряченных ревностью молодых людей; в обоих – любовь к несмышленой и наивной героине перемежается желчными угрозами в адрес ухажера-соперника176. Но главное, что в этих сюжетах есть недвусмысленное стремление к безраздельному обладанию чужой на данный момент возлюбленной. В первом случае за ночь с девчонкой-девчоночкой герой «готов отдать все на свете», а во втором несостоявшийся жених переживает, что его «кроху беззаветную» раскудрявят, бросят и прощения не попросят (слушателю предоставляется возможность самостоятельно домысливать, какое именно действие скрывается за глаголом «раскудрявить»). Важно, что и в том и в другом случае сочувствие к участи малолетней героини на деле оказывается предельно показным, служит не более чем отвлекающим маневром в преследовании собственных интересов.
В этих песнях явлен целый букет прежде не поощряемых, а зачастую вообще запретных тем. Среди них: ревность, уязвленное самолюбие, стремление к физическому обладанию, малолетство и недалекость (а может, даже глуповатость) героини. От воспеваемых раньше возвышенных чувств и совершенства объекта любви не остается и следа. Герои и чувства мельчают как внешне (по возрасту), так и внутренне (по своему характеру и содержанию). Воцаряется мода на незрелость вкупе с разочарованием, союз которых, на самом деле, противоестественен177.
Если горьковатый привкус песен Е. Белоусова и С. Чумакова в какой-то степени компенсируется приторной сентиментальностью и внешней привлекательностью их исполнителей, то неофициальный хит 1989 года Russian girl группы «Комбинация» 178 без обиняков повествует о любви «на экспорт»179. От русской девочки требуется only love, а вся мишура ухаживания с прогулкой под руку, танцами в посольстве и стоянием кавалера на коленях воспринимаются не более чем атрибутами красивой жизни, взятыми напрокат, так же, впрочем, как и набор английских фраз, вплетенных в текст песни. Эта песня принесла первую славу прежде никому не известной группе из Саратова. «Комбинация» эпатировала публику, открыто предъявляя обществу новую систему взаимоотношений (не только с заграницей), в которых любовь становится товаром. Подспудно же эта песня уловила один из главных внутренних страхов перестроечного общества: как иностранец легко покупает любовь русской девочки, так и одна более могущественная страна может начать потреблять другую, находящуюся в вынужденном положении содержанки.
Глава 4
ПОТЕРЯННЫЕ ГЕРОИ ПЕРЕСТРОЕЧНОЙ ЭСТРАДЫ
Игры с гендером: мальчики как девочки
В советской культуре классического периода (условно обозначим его 1950–1970 годами) игры с гендерной принадлежностью были возможны лишь в пределах театральной условности. Самым ярким примером подобного рода был комический дуэт Вадима Тонкова и Бориса Владимирова, ставших знаменитыми под именами своих персонажей Вероники Маврикиевны и Авдотьи Никитичны. Однако колоритность этих героев определялась в большей степени
