Легенда о Вращающемся Замке - Анатолий Бочаров

— Ты хорошо рассуждаешь тут о всеобщем благе, — сказал Гэрис с ядом, — но не станем забывать, что в первую очередь тобой движет желание сделать лучше для себя.

— Как и всеми нами, — кивнула Кэран. — Каэр Сиди — великое место Силы. Его построили повелители эльфов, будучи на вершине могущества. Стоя здесь, я ощущаю дальнее эхо этой Силы, и неправильно оставлять ее спящей. Кто владеет Вращающимся Замком, тот владеет миром. Я знала и прежде, что это могучее место — но сейчас его мощь сводит меня с ума. Моя мать, и моя бабка, и сотня поколений до них скрывались в глуши и безмолвии — но пришло время нам всем выйти из тени. В Каэр Сиди вступали на престол Владыки Холмов — а в Каэр Сейнте находятся их усыпальницы. Хендрик рожден от древней крови, он Фэринтайн по матери — и он был коронован во Вращающемся Замке, как законный владыка этой земли. Ты должен принести его в жертву. Там, среди усыпальниц государей, куда более великих, чем он сам. Нити заклинаний связывают оба этих замка. Когда кровь Хендрика Фэринтайна прольется на жертвенный алтарь — врата откроются, завеса падет, и древние силы будут свободны. Я заберу их себе — все, без остатка. По праву наследства я ношу титул Повелительницы чар — но это лишь пустое название. Когда ты исполнишь свой долг, самые сильные чары мира и впрямь будут мои.

— Если Хендрика лишила разума жажда славы, то ты куда безумней его, — пробормотал Гэрис.

Когда он только начал выздоравливать, Кэран сказала ему, что отправит его обратно в Каэр Сиди. Что у нее есть для него важная миссия, и для исполнения этой миссии ему придется убить своего короля. Тогда Гэрис горячо согласился на это условие. Он был безумно зол на Хендрика и видел в нем причину всех своих бед. Ненавидел его, сам бредил местью. Однако теперь его решимость ослабла. Он не был уверен, что желает стать палачом, ведущим собственного сюзерена на бойню.

«Езжай в Таэрверн, — сказала она ему тогда, провожая в дорогу. — Найди Хендрика. Войди ему в доверие. Призови меня — я смогу придти к тебе в любое место, в котором ты прольешь древнюю кровь этим клинком. Тогда я расскажу тебе, что делать дальше».

— Ты безумна, — повторил Гэрис.

— Я всего лишь та, кто я есть. Я прячусь в темных подземельях и пещерах, пока невежественные глупцы распоряжаются судьбами народов. Я учу тебя магии, потому что верю — ты один из немногих, кто ее достоин. Мир создан для нас и таких, как мы, а не для жалких дураков, опьяненных тщеславием. И мы возьмем этот мир себе. Ты будешь распоряжаться людьми, а я — силами, что превыше людей. Но мне нужна твоя помощь, ведь и у моих возможностей есть пределы. Сама я не смогу завлечь его в нужное место. Ты должен мне помочь. — Кэран подошла к нему и прижалась. Обхватила его шею руками, запечатлела на губах поцелуй. Гэрис ответил на этот поцелуй — сначала почти нехотя, потом со все большим жаром. Он считал ее безумной — и одновременно любил. Наверно, они оба были сейчас немного безумны.

— Отринь сомнения, они делают тебя слабым, — сказала Кэран. — Пожалуйста. Я умоляю тебя. Я провела годы в своем одиночестве, пока ждала кого-то, кто сможет мне помочь. Ты тот самый человек. Без тебя я не справлюсь, а я должна справиться. Ради наших предков, ради нашего общего наследия. Магию нельзя оставлять спящей — мы должны вернуть ее миру. Убей Хендрика, а потом я верну тебе твое лицо и отдам трон. Нам обоим, Гилмор Фэринтайн, пора занять причитающееся нам место.

Глава пятая

— А ты славный малый, — сказал Джеральд Лейер, отпивая вина. — Я сперва думал, ты плебей и трус.

— Спасибо на добром слове, — проворчал Дэрри.

— Нет, правда. Сам знаешь, людей судят по первому впечатлению, а на турнире ты показался мне проходимцем. Сеньор твой непонятно откуда взялся, к тому же. Теперь я понимаю, что вы храбрые ребята — оба.

— А мне сначала было все равно, — пробормотал Гленан. — А потом надоело смотреть, как Томас всех вокруг задирает.

— Как вы вообще сошлись с этим уродом? — спросил Дэрри.

— У него богатый отец, — пояснил Гленан, — а моя семья давно разорилась. Живя в столице, ты либо находишь себе покровителя, либо идешь ко дну.

— Однако, ты нашел в себе смелость послать его в пекло.

— У меня все же осталась честь. Хоть какая-то.

Они остановились в корчме «Ни нашим, ни вашим», расположенной на полпути между Жестяным кварталом и Верхним Городом. Было здесь поприличнее, чем в заведении матушки Фролл, но все-таки не совсем уж прилично. Было здесь грязновато, тревожно и шумно, в воздухе пахло пьяными кутежами и шальным весельем.

— И в такие места ходят дворянские сынки? — спросил Дэрри, скосив глаза в сторону бандитского вида компании, галдящей подле очага.

— Ты очень многого не знаешь о дворянских сынках, поверь, — сказал ему Гленан.

— Охотно верю. Сам ведь я не дворянский сынок.

— Раз уж речь зашла, — вставил Джеральд. — Мне показалось, ты отзываешься о людях благородного сословия с неприязнью, почти с презрением.

— Есть такое. И в самом деле отзываюсь, — спокойно согласился Дэрри. — Люди благородного сословия презирают простолюдинов навроде меня. Вот и приходится платить им той же монетой.

— И твой лорд не оттаскает тебя за уши за подобную дерзость?

— А он никакой не лорд. Его дед был лесником, а отец получил рыцарское звание за воинскую доблесть. Сэр Гэрис грубоват, но зато не чванлив.

— А ведь знаешь, — сказал ему Джеральд, — и мои предки сто двадцать лет назад были простыми солдатами. В нашей стране почти не осталось древней аристократии. Лишь несколько фамилий, связанных кровными узами с фэйри или с королевским домом. Большинство старых семей либо обеднело, — он бросил быстрый взгляд в сторону Гленана, — либо пресеклось в войнах. Последнюю сотню лет Эринланд только и делал, что воевал. Теперь любой храбрец может стать лордом — если повезет, конечно.

— Именно об этом, — усмехнулся Дэрри, — я и думал, когда сбежал из дома.

Гленан и Джеральд оказались вовсе не такими уж плохими ребятами, как казалось Гледерику поначалу. С ними нашлось, о чем поговорить и какие байки пересказать, и держались эти юные дворяне уже гораздо менее заносчиво, чем при первом, неудачном с ними знакомстве. Джеральд знал, как выяснилось, уйму забавных и непристойных историй из жизни местного высшего света, и охотно их пересказывал, порой, кажется, ради пущей выразительности слегка привирая. Гленан все больше помалкивал — иногда, впрочем, вставляя в разлагольствования Джеральда язвительные комментарии. Сильно разговорчивым отпрыск графов Кэбри не казался — но это было вызвано, кажется, скорее природной замкнутостью характера, нежели аристократическим высокомерием. И Гленану, и Джеральду сделалось, кажется, уже совершенно наплевать на происхождение их нового товарища.