Пловец Снов - Лев А. Наумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хоть дочь и не задавала вопросов, сегодня объяснять некогда. Хорошо, что визит Нади перенёсся на завтра. Вдобавок у этого имелось и стратегическое значение: не нужно, чтобы она продолжала думать, будто всё по-старому. Больше она не может делать что хочет! Кроме того, действительно было важно собраться с мыслями и перечитать текст перед завтрашней встречей с Люмой.
– Хорошо, – тихо ответила Надя. – А как там Вадим?
В интонации, с которой прозвучал вопрос, Горенов безошибочно ощутил подвох, но он не успел отреагировать и спросил по инерции:
– Кто?
– Ну, Вадим, – чувство, будто инициатива уходит из рук, усиливалось. Начиналась ответная атака, а Георгий всё ещё праздновал свою маленькую победу.
– Не знаю… Кто это?
Теперь пришлось слушать дальше.
– Это? – жена зазвучала напористо и грозно. – Это мальчик твоей дочери. Возможно, отец твоих будущих внуков, причина слёз и аборта, не дай бог. Ты, может, не заметил, у тебя девочка живёт неделю. Думаешь, она просто так ушла из дома? Нет, дело в том…
Горенов не был намерен давать ей высказаться до конца:
– Во-первых, здесь у неё такой же дом, как у тебя…
Надежда перегруппировалась:
– Только почему-то в твоём «своём доме» она за эти годы меньше месяца прожила.
Это, конечно, было не так, но не стоило опускаться до того же уровня.
– Захочет, может переехать!
– А, то есть ты всё ещё один живёшь? А готовит тебе кто? Как твой гастрит?
Георгий закипал:
– Мой гастрит передаёт тебе большой привет и сердечную благодарность за то, что ты о нём не забываешь. Я всё-таки закончу… А во-вторых, она ушла, поскольку не может более жить с тобой… Или по другой причине. У меня, как ты знаешь, нет привычки лезть людям в душу. Ни посторонним, ни членам моей семьи. Захотела и приехала. Пусть живёт сколько угодно. Всё, Надя, до встречи, мы очень, – он филигранно акцентировал это слово, наполнив его «полицейским уважением», – ждём тебя завтра.
Мастерство «бросать трубку» руками собеседника пришло к Горенову с опытом семейной жизни. Разговор вроде даже не прерван, но другой стороне уже не вставить ни слова. Надя что-то буркнула в ответ и попрощалась.
Вадим… Ну, надо же. Георгий вспомнил, как маленькая Лена приходила к нему, показывала пластмассовую букву «У» на магните и спрашивала: «Папа, а она добрая?» Он отвечал: «Да» – хотя вовсе так не считал. «Тогда поиграй с ней», – повелевала крошка. Может, именно с тех пор у него и возникло желание играть с буквами? Может, это не Надя, а Лена подтолкнула его сюда?
Наверняка! Глубже всего ему в память запала история о том, как в три года дочь сообщила: «Писать я уже умею… Я хорошо пишу… Только буквы у меня получаются непонятные». Всё это прямо про него.
А ещё однажды Лена спросила, кто такой Бог. Какой ты отец, если не можешь объяснить своему ребёнку эти вещи? Горенов не запомнил, что тогда ответил, но дочь кивнула и произнесла: «А, понятно… Это тот, кто вырыл Чёрное море». Почему именно Чёрное? Она не могла помнить Азовского, а других ещё не видела, но откуда-то знала, кто такой Бог лучше, чем её отец.
И вот теперь у неё появился Вадим… Настораживал не сам факт его существования – Лениных мальчиков Георгий видел и прежде, помнил муки, связанные с первой любовью… Серьёзные волнения вызывало то, что Надя назвала его не «Вадиком». Значит, тут действительно что-то большое, не детское. Хотя вряд ли речь идёт уже о внуках, это, конечно, для красного словца…
На кухне он уже давно остался один.
– Лена, пойди сюда.
Ответа не последовала, но Горенов не повторял. У них так не было принято. Дочь придёт.
– Слушай, а кто такой Вадик?
– О боже… – ответила она со злой усталостью в голосе.
– Ты сама захотела, чтобы я поговорил с матерью, – произнёс он самодовольно.
– Но не обо мне же.
– А о ком ещё, ты думаешь, она собиралась разговаривать? Про меня она и не спрашивала, – Георгий сразу признался себе, что несправедлив.
– Папа, – начала Лена серьёзно, – мне так нравится, что в отличие от неё, ты считаешь меня взрослым человеком. Пусть всё так и останется, ладно?
«А может, ей на психолога пойти? Хорошая профессия для девочки», – подумал Горенов.
– Хоть кто он?
– Тренер по йоге.
«Грехи мои тяжкие…»
– Сильно старше тебя?
– Нет.
– Насколько?
– Папа… – ответила она с раздражением, но сразу успокоилась. – Не сильно.
– Сильно младше меня?
– Конечно, – Лена улыбнулась.
– Мужчина-йог? – всё-таки не удержался Георгий и, поморщившись, покачал головой.
– Не йог, а тренер по йоге. Два года назад он весил больше ста килограммов, но смог похудеть и привести себя в форму. Он полностью владеет телом.
«Чьим?» Нет, про дочь так шутить нельзя.
– Ты нас познакомишь?
– Нет.
– Почему?
– Потому что мы с ним больше не вместе, Сом. Но ты можешь сходить к нему на тренировку и отстань от меня, пожалуйста.
А действительно, что он, собственно, прицепился? В Горенове будто начал действовать яд Надежды, её упрёка. Главное, парень примерно ровесник, а значит, Лена умнее, она всё сделает правильно. Тем более, похоже, уже и делать ничего не надо. Молодец! Йог, конечно, не пара.
Однако после всех этих разговоров сосредоточиться на книге G уже не получалось. До вечера Георгий пытался что-то редактировать, но заменил лишь несколько слов и добавил десяток запятых. Все точки остались на своих местах, их количество даже немного приросло, поскольку отдельные восклицательные знаки лишились летящих вверх капель. Это были слёзы наоборот, а лишние эмоции не нужны.
Завтра должно стать ясно, положит ли заветная, торжественно продиктованная ему «чёрная луна» начало чему-то важному или… Думать про «или» было слишком тяжело. Он волновался до самого утра. Заснул с большим трудом, проснулся позже и, уходя, то ли забыл, то ли не успел побриться.
6
Горенов опаздывал, но всё равно отправился в путь пешком. Когда его спрашивали, почему он так много ходит, Георгий отшучивался. Отвечал либо: «Потому что нельзя плыть», либо, что экономит на проезде. Зачем объяснять? Дураки верили. Но, вообще, кто знает, может, именно из-за того, что он почти никогда не пользовался наземным общественным транспортом, ему и не доставались счастливые билеты?
По дороге в издательство Горенов думал, отчего вся его теперешняя жизнь проходит в разговорах и размышлениях, а
