Эра беззакония - Вячеслав Энсон

— Ты еще и упрямый! — Генерал обозлился, но все же согласовал с прокурором города калмычковскую схему. Объединение отложили, ГУВД озадачили работой только по самоубийству на Достоевского,4. Остальные дела оставили по территориальной принадлежности.

Калмычков получил материалы и группу оперов из разных районов.

Материалы — громко сказано. Шесть листочков копий документов, составляющих на сегодняшний день дело о самоубийстве: рапорт об обнаружении признаков преступления, протокол осмотра места происшествия, протокол осмотра трупа, показания свидетелей Самсоновых, постановление о возбуждении уголовного дела, постановление о приобщении к делу вещественных доказательств.

Ничего нового из этих документов высосать нельзя. Экспертизы не назначены. Даже свидетельства о смерти в деле нет. Калмычков созвонился со следователем прокуратуры Шабановым. Обсудили мероприятия предварительного следствия.

К этому времени собрались все четыре прикомандированных опера. Познакомился. Проверил, как смог, профпригодность. Вроде толковые ребята. Сергей, Виталик и два Володи. На привлечении оперов из районов настоял генерал. ГУВДшные опытнее. Но все — чьи-то. И чем-то заняты. Им не до расследований, а Калмычкову их занятия — лишняя головная боль. РУВДшники — народ подневольный, сделают, что прикажет.

Подтянулись два следователя из районов, привлеченные генералом. Калмычков поговорил с ними. Майора Нелидова знал давно, а второго, молодого, попросил заменить на капитана Егорова из Центрального РУВД. Опытный опер нужнее.

«Правильно, — согласился генерал — За одного битого — двух небитых дают. Будет землю рыть. Тем более, он все видел своими глазами».

Полдня потратили на составление плана мероприятий, распределение обязанностей и транспорта. Благодаря генералу техники получили столько, сколько нужно. К вечеру разослал всех по местам.

Егоров, зараза, не появился. Начальник Центрального плел про засаду, но Калмычков был уверен, пьет где-нибудь, собака. И на связь не выходит.

Трижды на горизонте маячил Перельман. Вел себя дружелюбно, пытался выведать подробности, но Калмычкову некогда было с ним болтать. Он ожидал первых известий от посланных в разные концы оперов. А пока занялся вместе с майором-следователем, рассылкой в регионы запросов по аналогичным преступлениям.

По домам разошлись заполночь, так и не получив обобщенной информации из МВД. И Московский ГУВД откровенно выпендривался, требуя то одну бумажку, то другую.

Вербовка № 2

31 октября, понедельник

Все выходные «бригада», как они себя окрестили, выскребала по сусекам, что могла. Но пришел понедельник, а докладывать генералу оказалось нечего. Калмычков попросил перенести доклад на вечер.

Появился, наконец, Егоров. Со следами «вчерашнего», но выбритый и наодеколоненный. Его сведения дополнили информацию оперов, но легче от этого не стало. «Ноль», который стоял в результате, потихоньку превращался в жирный «нолище». Никаких зацепок! Единственных свидетелей профукали.

Народ приуныл, но Калмычков не сдавался. Придет информация из Москвы и областей, может, там ниточки найдутся.

А Москва упорно молчит.

Перед самым обедом зашел Перельман. Участливо поинтересовался вестями из Московского ГУВД. Посочувствовал: ай-яй-яй. И как старого друга, пригласил Калмычкова отобедать. «Рядом тут, в ресторанчике».

«Без тебя тошно…» — подумал Калмычков. На словах — извинился, сославшись на занятость. Перельман настойчиво повторил предложение. Что-то в этой настойчивости показалось Калмычкову многообещающим. Он поколебался и принял приглашение. Предупредил: «Времени в обрез. Минут сорок, не больше». Оставил на телефонах Егорова и поехал.

Ресторанчик всего в двух кварталах. Небольшой, с кусачими ценами. Но куда интереснее цен показалась Калмычкову ожидавшая их компания. Перельман подвел его к столу, за которым сидели и уже обедали, три отдаленно известные ему личности.

Первый — депутат городского Собрания. Калмычков видел его по телевизору. Петрушевский, кажется. Известный демократ.

Второго приходилось встречать на городских мероприятиях. Давно, еще при Собчаке, он отвечал за безопасность и несколько раз Калмычков присутствовал на его инструктажах. Из бывших ГБшников. Старый, сухой, но страшно влиятельный в городском правительстве. Так о нем говорили. Фамилии Калмычков не вспомнил.

Третьего он знал хорошо. Бывший зам. начальника ГУВД по воспитательной работе. Замполит, иначе. Генерал в отставке. Пузатый и важный.

Перельман стелился перед всеми тремя. Представил Калмычкова, они кивнули, назвались по имени-отчеству. Пока делал заказ («оливье», солянка, отбивная на косточке, сто грамм «Стандарта»), они разглядывали его. Официант отошел, и начались расспросы.

«Интересуются ходом расследования, — понял Калмычков. — Им что за дело?» Через пять минут стало ясно, что важных господ больше волнуют «приводные ремни», чем следственные мероприятия. Кто, что приказал? Куда отчитываетесь? Планы?.. «Политика», — определил для себя Калмычков.

Ничего не скрывал. Рассказал, как его удивило неожиданное назначение. Какие выделены ресурсы, какие результаты. Они пошушукались между собой, задавая Перельману вопросы. Между салатом и солянкой начали делать Калмычкову предложение.

— Судя по вашему послужному списку и характеристике, которую дает господин Перельман, человек вы трезвый. В смысле, разумный, — начал бывший гэбэшник, Валерий Николаевич. — Не так ли?

Калмычков кивнул.

— А двое или трое разумных людей всегда смогут договориться об общем интересе в делах. Согласны? — ГБшник впился в него взглядом.

Калмычков снова кивнул. После двух рюмок водки жизнь понемногу обрела цвет. Вторая за неделю вербовка слегка веселила.

— Нам интересно сотрудничать с умным человеком, который понимает взаимную выгоду, и ценит демократические идеалы… — мягко стелил Валерий Николаевич. — Мы поможем в становлении карьеры. Материально поддержим. Но, в конечном итоге, сотрудничество направлено на укрепление правоохранительных органов. Я не слишком отвлеченно объясняю?

— Нет, нет, — ответил Калмычков, дохлебывая суп, — достаточно конкретно.

— Вы не все знаете. В органах осталось еще много коррумпированных элементов. Со времен застоя и стагнации. Часто это люди при солидных должностях… — Валерий Николаевич наклонился к Калмычкову и перешел на доверительный шепот. — Они насквозь прогнили, срослись с уголовным миром. Не видите таких вокруг себя? Мы должны вычистить эту заразу. Нам нужны молодые, компетентные сотрудники, которые займут освободившиеся места и поведут нашу Родину в правовое русло. Как в Европе, как в Америке. Предлагаем работать с нами.

— Разве я не с вами? С полковником Перельманом служим в одном отделе… — сделал глупое лицо Калмычков.

— Я говорил, он не поймет! — встрял в разговор Петрушевский.

— А я думаю, Николай Иванович все понимает, — обратил к нему жирное лицо «замполит». — Идет вечная борьба старого и нового, прогрессивного. Надо выбрать: с кем ты? И что с этого имеешь… Диалектика, одним словом.

— Очень прошу извинить, — Калмычков отодвинул от себя тарелку с только что принесенной отбивной, — у меня много работы. Рад был познакомиться с уважаемыми господами, но сути предложения не понимаю. Я и сейчас работаю в меру сил.

— Точно не понял! — опять Петрушевский. — Скажите ему нормальными словами! Человек далек от политики! Не ангажирован. Он выгоды не понимает.

— Николай Иванович! — Перельман взглядом испросил разрешение встрять и начал «разжевывать» Калмычкову предложение. — Вы должны информировать нас о ходе расследования. О действиях других лиц в ходе расследования. Генерала Арапова, например. И в последующих делах. Взамен, мы гарантируем продвижение по службе и другие блага. Кушайте котлетку, кушайте.

— Я и так продвигаюсь по службе… — сказал Калмычков.

— Это можно исправить! — ухмыльнулся «замполит» во всю свою малороссийскую рожу.

— И кто такие вы? — продолжил «валять Ваньку» Калмычков. — И кто я?

— Мы — это власть! — Петрушевский не понимал, почему должен тратить драгоценное время на какого-то мелкого мента, но старшие приказали. — А вы, в одиночку, тьфу! Говно на дороге.

— Отставить! Не верно… — одернул его ГБшник. — В том и дело, что вы, Николай Иванович, как раз не «говно на дороге», как неудачно выразился уважаемый депутат. Вы ценный сотрудник. А можете стать бесценным, если будете работать на нас. Честно и добросовестно, как подобает офицеру МВД.

— Понятно… — Калмычков поднялся из-за стола. — Я могу обдумать ваше предложение?

— Конечно, конечно! — засуетились вербовщики. — Мы еще будем встречаться…