Безмолвный дом - Фергюс Хьюм

– Цыганка! – повторил он. – Да уж… Может, и в самом деле хорошо, что они покинули Назарет? Не стоит так уж доверять этой девочке. Если бы я узнал, почему она столь сильно ненавидит этого Рента, я бы и в самом деле ей поверил. Кто же вы такой, господин Рент?

Люциан задавал этот вопрос себе много раз, прежде чем нашел на него ответ. Но это случилось не так скоро… А в настоящий момент он отмел в сторону все лишние мысли. Адвокат весь погрузился в размышления о том, что узнал на улице Джерси, перестав строить беспочвенные предположения, впустую тратя свое время. Вернувшись домой, он продолжал обдумывать свой следующий шаг.

После долгого внутреннего спора Люциан решил пригласить в гости госпожу Врэйн, предъявить ей плащ и заставить признаться в причастности к преступлению. Но была ли она организатором или всего лишь соучастницей чудовищного преступления? Люциан не мог определить, но знал наверняка: ей что-то известно и скрывает она это ради собственной безопасности.

Вначале Дензил перед визитом к госпоже Врэйн хотел встретиться с Дианой, чтобы связать все воедино и выяснить, в самом ли деле меховой плащ когда-то принадлежал вдове. Но, поразмыслив, решил действовать по-другому.

«Мне нечего сказать Диане, – заверил он сам себя. – Я не могу ничего наверняка утверждать до тех пор, пока не прижму госпожу Врэйн, не заставлю ее признаться. Диана, – так называл он ее про себя, – вряд ли знает что-то об этом плаще, поскольку выглядит он новым и, вероятно куплен Лидией в то время, когда Диана находилась в Австралии. Нет, у меня есть адрес госпожи Врэйн, который дала мне Диана. Надо встретиться с ней, пусть она подтвердит свою вину. Да, с такой уликой, как плащ, она не сможет отрицать, что побывала у Рента и была возле дома тринадцать в тот самый вечер, когда там был убит ее муж. И еще она должна рассказать, почему они хотели скрыть присутствие Ферручи на заднем дворе. Также она обязана рассказать, кто такой Рент и почему он помогал исполнять их дьявольский план. Сомневаюсь, что она с легкостью заговорит, но в целом собранные мной улики сильно дискредитируют ее… наверное, достаточно для ареста. Но, возможно, она сообщит что-то, что поможет ей оправдаться… если она и в самом деле невинна. – Тут Люциан только пожал плечами. – Однако если она невиновна, то непонятно, что она там делала».

Госпожа Врэйн с отцом устроилась в маленьком, но роскошном домике на Мейфэр, готовясь с удовольствием провести следующий сезон. Хотя ее муж погиб менее полугола назад, она уже сняла траур и носила только траурную шляпку в память о своем вдовстве.

Ферручи часто заходил в гости к ним. Но хотя Лидия теперь оказалась свободной и богатой, она ни в коем случае не казалась готовой выйти замуж за итальянца. Возможно, она думала, что с ее внешностью и богатством она сможет получить английское гражданство, которое ценилось больше, чем американское. И в этом ее наверняка поддержал бы отец. Похоже, единственным желанием у него было постоянно видеть Лидию, а вот Ферручи он не любил и, видя, что Лидия относится к нему прохладно, не собирался состязаться с графом за ее привязанность.

Однако все эти проблемы пока невозможно было разрешить, поскольку Лидия вела себя очень дипломатично, чтобы порвать со столь чувствительным человеком, как граф, который мог доказать, какой опасной окажется любовь, обратившаяся в ненависть. Поэтому господин Клайн старался поддерживать с Ферручи хорошие отношения, пока Лидия считала, что такая дружба полезна. Короче говоря, Лидия крутила своим отцом как хотела, но если требовалось, могла уговорить и Ферручи, которого считала более трудным человеком. В общем, она умело управляла ими обоими и старалась тем временем втереться в лондонское общество. Несмотря на свои наивные детские взгляды, Лидия была необыкновенно умна.

Когда Люциан приехал, госпожа Врэйн была дома, и поскольку симпатичная внешность молодого человека произвела на нее глубокое впечатление, она сразу приняла его. Адвоката провели в хорошо обставленную гостиную, и госпожа Врэйн вышла к нему, широко улыбаясь и вытянув руки. Она выглядела еще очаровательнее, чем при их первой встрече.

– Рада видеть вас, – весело сказала она. – Я думала о вас все это время… Но вы выглядите не таким уж радостным. Что случилось?

– Я немного волнуюсь, – проговорил Люциан, сбитый с толку радушием девушки.

– Не стоит юлить, господин Дензил. Вам совершенно не стоит волноваться. Предполагаю, что больше расстраиваться нет причин.

– Даже из-за смерти вашего мужа?

– Грубо! – резко фыркнула Лидия, побледнев. – Что вы имеете в виду? Вы пришли, чтобы говорить мне гадости?

– Я пришел, чтобы вернуть вам это, – пробормотал Дензил, бросив плащ перед вдовой.

– Это? – повторила госпожа Врэйн, глядя на плащ. – Зачем вы принесли сюда эту старую тряпку?

– Это ваша вещь. Вы оставили ее на улице Джерси.

– Я? И где эта… улица Джерси?

– Вы отлично знаете где, – серьезно проговорил Люциан. – Она неподалеку от того места, где убили вашего мужа.

Госпожа Врэйн стала белой как мел.

– И вы смеете говорить… – начала она и осеклась под внимательным взглядом адвлоката.

– Стилет, мисс Врэйн. Не забудьте про стилет!

– Боже! – воскликнула Лидия, дрожа от ярости. – Что вы знаете о стилете?

Глава XVII

Опровержение

– Что вы знаете о стилете? – с тревогой в голосе повторила госпожа Врэйн.

Она с усилием поднялась на ноги, но осталась стоять на месте, держась за спинку стула. Ее лицо побледнело, из ярко-красного стало мертвенно-белого оттенка. Глаза наполнились ужасом… В один миг из цветущей молодой красавицы она превратилась в измученную женщину средних лет. Казалось, Люциан, словно колдун-некромант, одним взмахом руки отнял у нее молодость, радость жизни и счастье. Для него же такая реакция женщины стала всего лишь еще одним подтверждением ее вины. Мысленно он напрягся, пытаясь ожесточить свое сердце, чтобы не дать подозреваемой ни йоты послабления – милосердия она не заслуживала. Наверное, именно поэтому его слова прозвучали так сурово.

– Я знаю, что стилет – оружие, которым совершено убийство, – купил во Флоренции ваш муж. Раньше он висел на стене библиотеки в поместье Бервин. А теперь, насколько мне известно, оно пропало.

– Да! Да! – пробормотала Лидия, облизывая белые сухие губы. – Стилет исчез. Но я не знаю, кто его взял.

– Человек, который убил вашего мужа.

– Я этого и боялась, – пробормотала она, снова садясь на стул. – Вы знаете, кто это?

– А вы сами не догадываетесь? Этого человека зовут – Лидия Врэйн!

– Я?! – Она откинулась на спинку стула. На ее бесцветном лице было написано удивление. – Господин Дензил… – Тут она запнулась. – Вы, наверное… Вы, наверное, шутите?

– Нет, это серьезно, госпожа Врэйн.

Маленькая женщина, ломая руки, наклонилась вперед, кровь вновь прихлынула ей к лицу, и теперь она была красной от гнева и негодования.

– Господин Дензил, если вы джентльмен, я, надеюсь, вы не станете настаивать на моей казни. Давайте во всем разберемся. Вы говорите, что это я убила Марка?

– Да, – вызывающе объявил Люциан. – Я уверен.

– На каком основании? – спросила госпожа Врэйн, сдерживаясь с видимым усилием. Глаза ее блестели, а дыхание стало частым. – Вы сделали этот вывод на том основании, что его убили стилетом…

– На том основании, что ленту, на которой висел этот стилет, нашли в доме тринадцать на Женевской площади, в доме, где был убит ваш муж. Мисс Врэйн опознала ее.

– Мисс Врэйн… Диана! Она в Англии?

– Не только в Англии, но и в Лондоне.

– Тогда почему она не зашла ко мне?

Дензил не хотел отвечать на этот вопрос.

Да и то, что Лидия неожиданно сменила тему разговора, смутило его. Невозможно обсуждать серьезное обвинение, когда женщина, против которой ты его выдвинул, с легкостью меняет тему разговора, чтобы обсудить свои отношения с другой женщиной.

Увидев, что адвокат замолчал и выглядит ошеломленным, Лидия взяла себя в руки. Ее лицо вновь обрело естественный цвет, и она перестала запинаться. Криво усмехнувшись, она продолжала.

– Теперь я все понимаю, – высокомерно объявила она. – Диана наняла вас для того, чтобы вы предъявили мне это абсурдное обвинение. Побоялась явиться сама и послала вас, как человека похрабрее. Поздравляю, вам, господин Дензил, дали замечательное поручение.

– Можете смеяться сколько угодно, госпожа Врэйн, но вопрос много серьезнее, чем вы предполагаете.

– Уверена, моя падчерица постарается сделать мне как можно больше гадостей. Она всегда меня ненавидела.

– Простите, госпожа Врэйн, – с раздражением протянул Люциан. – Но я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать, как вы оскорбляете мисс Врэйн.