«Крот» в генеральских лампасах - Чиков Владимир

— Я не думаю, чтобы в резидентуре кто-то мог быть предателем. Хотя все может быть… Мне трудно объяснить причины, которые могли побудить нелегалов просить санкции на возвращение в Союз.

— Ну как же так, Дмитрий Федорович? Вы готовили их в Центре, руководили их работой в Америке и даже не можете теперь назвать свои версии возникших провалов. А не связано ли это со слабой подготовкой нелегалов или неправильным использованием ими легализационных документов?

Сохраняя внешне спокойствие, Поляков с тяжелым сердцем ответил:

— Поймите меня правильно, товарищ генерал, я не работал напрямую с известными вам нелегалами в Америке. Три последних года ни с кем из них я не встречался. Для связи с ними в резидентуре была создана спецгруппа офицеров. В нее входили Выродов, Буров, Зыков, Сажин, Прохоров, Мошков и Сосновский. Туда потом подключили еще и Травкина, но через полгода он был откомандирован в Москву за трусость и бездеятельность. Вот с ними и надо вам поговорить.

На скулах генерала зашевелились желваки.

— Спасибо за ценную подсказку, я непременно сделаю это, — с иронией ответил он.

Понимая, что чего-то большего о причинах провалов от Полякова не добиться, Толоконников решил сменить тему беседы:

— А как вы считаете, можно ли что-то предпринять сейчас для пополнения нелегальной сети в Америке? Позволяет ли это сделать сегодняшняя оперативная обстановка там?

У Полякова сразу отлегло на душе: «На сей раз, кажется, пронесло», — подумал он и, умиленными глазами посмотрев на генерала, деланно спокойным голосом ответил:

— В настоящее время контрразведывательный режим в США заметно ужесточился, поэтому надо немного подождать…

— А с чем это связано, что ФБР усилило контрразведывательный регламент? — продолжал допытываться генерал.

Поляков не стал ничего сочинять, что часто случается с людьми, когда запас их реальных сведений уже исчерпан, а уходить молча в тень не хочется. Поэтому, делая вид, что обдумывает свой ответ, он надолго умолк. И его хитрость сработала: Толоконников, не дождавшись ответа, начал излагать свою версию:

— Мне кажется, что после неудавшейся попытки свергнуть режим Фиделя Кастро американский президент дал указание ЦРУ и Пентагону вести в строжайшей секретности подготовку к новому вторжению на Кубу. А чтобы не произошло об этом утечки информации к советской разведке, для того и был ужесточен контрразведывательный регламент. Однако наша внешняя разведка КГБ все же получила об этом информацию, и с учетом этого в Генштабе, чтобы предотвратить повторное нападение на остров Свободы, разрабатывается сейчас секретная операция[40] по доставке и размещению баллистических ракет на Кубу. Вы согласны с такой версией ужесточения контроля ФБР?

На лице Полякова появилась ничего не выражавшая улыбка разведчика-профессионала: в это время он обрел полное спокойствие, потому что сам генерал выдал ему наисекретнейшую информацию. Поняв, что руководство ГРУ ничем компрометирующим в отношении него не располагает, он немного приободрился. Но в тот же миг на ум ему пришла другая мысль: «А вдруг они решили проверить меня: передам я или нет такую государственно-важную информацию в США?» Чтобы поддержать начавшийся разговор о версиях, он поспешил дать ответ на вопрос Толоконникова:

— Я согласен с вашей версией, товарищ генерал, но то, что вы сейчас сказали, это же может привести мир к ядерной катастрофе. К войне между двумя сверхдержавами.

Толоконников загадочно посмотрел на него и, поняв, что полковник Поляков ничего нового не скажет, нехотя промолвил:

— Да, это может привести к серьезному столкновению с Америкой. Но давайте не будем заниматься гаданием на кофейной гуще. Пока ракеты находятся на нашей территории. И даже планы еще не разработаны и не утверждены руководством страны. Придет время, и мы все узнаем…

После беседы с заместителем начальника управления Поляков воспрянул духом и принялся составлять список, кому и что он должен подарить. Напротив фамилий офицеров, кто был по занимаемой должности ниже рангом, делал пометки с названиями сувениров — американские зажигалки, брелоки, портмоне и впервые появившиеся в то время шариковые ручки; другим — золотые часы «Лонжин» и «Омега». А кто был по званию и по должности выше — фотоаппараты, фарфоровые сервизы и даже один стереофонический магнитофон «Сони», для жен больших начальников — чешуйчатое ожерелье из жемчуга, серьги с бриллиантовыми и сапфировыми вставками. В те годы такие подарки были весьма ценными и престижными, и поэтому Поляков рассчитывал с их помощью завоевать благорасположение к себе и доверие.

И он добился этого: получил тогда хорошую аттестацию, подписанную начальником направления Савельевым и утвержденную руководителем профильного управления генерал-майором Соколовым. В ней, в частности, отмечалось: «…На полковника Полякова Д. Ф. возлагалось руководство группой офицеров по всему комплексу обеспечения разведки с нелегальных позиций. Со своими обязанностями он справился, однако не добился активизации основной работы в решении вербовочных задач. Лично Поляков предпринимал попытки по решению этих проблем через представительскую деятельность, но положительных результатов не достиг. Задание по обеспечению надежной связи с нелегалами не выполнено…

Вывод: Полковник Поляков Д. Ф. — опытный офицер, имеет большой стаж работы в Центре и за рубежом. Хорошо знает оперативную обстановку и условия разведывательной деятельности в США. Исходя из этого, полагали бы возможным использовать его в 3-м управлении ГРУ на американском направлении».

Вскоре после этого его назначили на должность старшего офицера и поручили с позиций Центра курировать деятельность разведаппаратов в Нью-Йорке и Вашингтоне. В какой-то мере поспособствовали такому назначению и его заокеанские хозяева: они выполнили его требование Арестовывать засвеченных им агентов в течение двух месяцев после отъезда и тем самым уберегли Полякова от излишних подозрений в провалах нелегалов.

Аресты начались в сентябре 1962 года. Первыми «сгорели» агенты Дрон и Фрост и их связники из ГРУ Иван Выродов и Василий Прохоров. Несмотря на ухищренные допросы советских разведчиков-нелегалов, агентов из числа иностранцев и их связников, никто из них не выдал никого и не пошел на предлагавшееся на выгодных условиях сотрудничество с американской спецслужбой.

Получив должность старшего офицера, Поляков понял, что угроза провала его миновала. С того времени он начал активно собирать и накапливать секретную информацию для передачи ее американской разведке. В своем служебном кабинете он переснял фотоаппаратом «Экзакта» телефонные справочники Генерального штаба Вооруженных сил СССР и ГРУ.

Зашифровав собранные и обработанные сведения, Поляков поместил их вместе с непроявленной пленкой в изготовленный им контейнер. После этого в обусловленный день он отправился вечером в Центральный парк культуры и отдыха имени Горького. У входа в него и при подходе к тайнику № 1 под названием «Арт» он несколько раз проверился и затем уже при полной темноте присел на скамейку, около которой предстояло заложить в тайник секретные материалы. Обмазав пластилином контейнер и обваляв его в кирпичной крошке, которой были посыпаны дорожки в парке, Поляков положил его у задней ножки скамьи. Проверившись, направился к выходу. Дойдя до него, он на одном из столбов ограды с правой стороны нанес чернильными брызгами из авторучки горизонтальную полосу. Затем, снова проверяясь, побрел по направлению к метро «Октябрьская».

Утром по пути на работу он должен был удостовериться в том, что заложенный им контейнер изъят сотрудниками ЦРУ. Для этого нужно было считать ответный сигнал в виде вертикальной черты губной помадой на доске объявлений около ресторана «Арбат». Однако этого сигнала он не обнаружил. В таких случаях другой агент иностранной разведки попытался бы проверить сохранность контейнера и его содержимого, но Поляков не сделал этого, понимая, что это чревато захватом или арестом прямо у тайника.