Мама для дракончика или Жена к вылуплению (СИ) - Максонова Мария

После мама закрылась в своем горе, а я пошел в разнос. Она не могла со мной справиться. Я был их единственным выжившим ребенком, поздней радостью. Трое моих братьев были старше более чем на полсотни лет, и все погибли, служа Империи на дальних рубежах, в войнах со скальными великанами и ледяными волками. Самого младшего из них Император собственной властью лишил должности в армии, чтобы он вернулся к родителям и продолжил род, но он просто не видел себя в мирной жизни, снарядил корабль и отправился в дальнее плаванье, открывать новые земли для Империи. Однако, корабль налетел на рифы во время шторма. Дракон, конечно, обернулся и попытался улететь, но в него попала молния, и он упал в море. Как ни странно, часть людей, сопровождавших его, выжила на шлюпках и обломках корабля, а самый сильный из них — дракон — погиб, слишком рассчитывая на свою силу.

Родители долго горевали о потери всех своих сыновей, и мое рождение стало для них полной неожиданностью. Наверное, потому они и избаловали меня сверх всякой меры. Без отца мама не могла справиться со мной и решила отправить в пансион. О, с каким удовольствием я, пользуясь своей силой, измывался над более слабыми учителями-людьми, я не уважал никого, нарушал дисциплину, в результате чего меня раз за разом выгоняли из всех приличных заведений империи. Пока герцог Уильямс, друг отца, не помог матери устроить меня в закрытый горный пансион для сильных магов. Сперва она отнекивалась, боясь, что военная дисциплина пробудит во мне, как и во всех Роквистерах, желание служить Родине в армии, но потом ей пришлось все же согласиться.

Она умерла еще до того, как я выпустился из пансиона. Они с отцом были связаны древним магическим обрядом венчания, который уже не проводится. Этот обряд, как считается, делал драконий род более плодовитым, но побочным его действием было то, что смерть одного из супругов приводила к гибели второго. Магическая связь тянула вдовца на тот свет, потому что даже смерть не разрывала эти узы. Мама еще долго продержалась, вероятно, ради меня, но, едва она уверилась, что я больше не занимаюсь самоуничтожением, как ее силы истекли, и я остался один.

За столько лет я, как мне казалось, привык к одиночеству, к самостоятельности, к тому, что могу полагаться только на себя. Я не тяготился этим, хоть и думал о семье. Мысли о том, чтобы жениться, возникали, но всякий раз я боялся сложностей, скандалов, придирок. Сколько моих друзей рассказывали о странностях своих милых до свадьбы невест: одна заставляла мужа каждое утро есть овсянку на воде, считая, что это полезно; другая пыталась запретить мужу ходить в клуб для лордов; третья, забеременев, устраивала ужасные истерики вообще без всякого повода...

Но Камилла и Дэни, появившись в моем доме, словно сделали его светлее и теплее. Я знал, что Камилла старается регулярно заходить в детскую и прикасаться к яйцу, и Кевин подтверждал, что для дракончика это весьма полезно. Я был ей благодарен, но в то же время, когда я изредка заставал ее в детской, у меня сжималось сердце: родная мать подкинула яйцо мне в корзинке с цветами, а посторонняя девушка, несмотря на собственную слабость, выделяет для него время и силы.

— Но она ведь скоро умрет, не повредит ли это дракончику? — на всякий случай переспрашивал я у ФицУильяма. У меня не получалось беспокоиться из-за яйца по любым мелочам: не холодно ли ему, если в соседней спальне открыто окно, не жарко ли, не душно. Я просто не знал, куда себя деть, ожидая вылупления. И слабость, указывающая на приближающуюся смерть Камиллы, меня тоже не могла не беспокоить: — Получится, будто его бросили две матери подряд.

— Сейчас ее близость помогает ему сформироваться, вполне возможно, что у него даже проявятся какие-то эльфийские черты в магии.

— Эльфийские черты?! Что за бред! Она же не кровная мать!

— Ритуал магического материнства — это тоже немало, не зря в древности старались выбрать названных магических родителей так, чтобы они были сильнее энергетически. Среди людей действительно дар названного родителя увеличивал дар ребенка, помогая ему развитья. Не зря во всех сказаниях королевским детям назначали даже нескольких великих магов в наставники.

— Но это же про наставничество, а не...

— Это именно про магическое родительство, просто со временем детали стерлись. Для ребенка-дракончика, который априори сильнее полуэльфийки, это, конечно, не столь актуально, но некоторые черты и способности он может перенять. Просто не мешай им, плохого в этом нет, только польза.

Несмотря на старания ФицУильяма, состояние Камиллы постоянно ухудшалось, и он ничего не мог с этим сделать. Он днями просиживал в моей библиотеке, я даже раздобыл ему пропуск в королевский магический архив. Периодически Кевин приносил зелья по новым рецептам, и я знал, что список инструкций о том, как что пить, мазать, принимать у Мелоди становится все длиннее. Она не роптала, просто держала меня в курсе и тяжко вздыхала. Но ничего из этого не работало. Или работало, быть может, без этой помощи Камилла уже была бы мертва, но этого было недостаточно, чтобы обратить процесс вспять.

И я был очень удивлен, когда вместе с обычной почтой мне пришло сообщение на тонкой, почти прозрачной эльфийской бумаге. Аккуратно развернув сверток, я увидел послание, изящно выписанное каллиграфической кистью.

— Что-то случилось? — удивленно спросил Кевин, который, как лекарь Камиллы, почти посилился у нас в доме.

— Посол при дворе Императора от эльфийской автономной области просит меня об аудиенции, — удивленно сказал я. — По вопросу виконта Дэниела Эйшир, который сейчас находится под моей опекой.

Посол эльфийской автономной области был при дворе Императора весьма интересным персонажем. Кроме эльфийского Леса, лишь Ледяные острова имели такого представителя в столице и то лишь потому, что территория эта была присоединена к империи совсем недавно, и имела своеобразные представления об управлении местными жителями: вместо герцогов, маркизов, виконтов и баронов там были выбираемые на коллективном сходе вожди каждого из островов, капитаны кораблей и воины их дружины. Система эта с имперской стыковалась плохо, пока условно дружинников приравняли к безземельным рыцарям, капитанов к баронам, а вождей — в зависимости от размера острова к герцогам, маркизам и виконтам. Центральная власть настаивала на том, чтобы эти титулы сделать наследуемыми и соблюдать иерархию, но на островах творилась с точки зрения империи настоящая вакханалия во власти. Вчерашний вождь-маркиз сегодня легко становился безземельным рыцарем, а то и опускался до обычного рыбака или пахаря. В итоге империя решила не мучиться. Чтобы привить туземцам свою культуру, детей предлагали учить в центральных областях бесплатно, но сами на острова старались особо не лезть, а дела решали как раз через послов, которыми назначали молодых людей, имеющих родственные связи на островах, но получивших образование в империи.

В Эльфийском Лесу было еще сложнее с иерархией. Если среди людей легко отличить обычную кухарку от леди по неумению грамотно выражаться, пользоваться столовыми приборами и необразованости, то в Лесу грамотными и воспитанными были все поголовно, а многие простые эльфы могли фору дать некоторым провинциальным человеческим лордам. Хотя эльфы физически были не очень сильны, но очень выносливы и магически одарены. Не так сильно, конечно, как драконы, но их было и больше, чем драконов. Каждый эльф мог обратиться к силе Леса, их священной земли, и обратить ее против пришельцев, они не могли создавать сразу большие магические выбросы, но были чрезвычайно выносливы, их сила восполнялась так быстро, что казалось, что она практически неиссякаема.

Однако, еще эльфы прежде всего были философами, а не воинами. Вероятно, когда-то в долгой кровопролитной войне они могли бы отстоять свою независимость, но предпочли сохранить жизни своим солдатам и пошли на переговоры. Эльфийский Лес — огромная лесистая территория, в которой прятались дивные дворцы и города, которых невозможно было увидеть с высоты драконьего полета — вошла в состав Империи, но сохранила автономию. Больше всего эльфы ненавидели насилие во всяком его виде, а также тех, кто его могут причинять: драконов и магов огня. Они панически боялись, что огонь уничтожит их священные рощи, которые для случайного человека ничем не отличались от простого леса в трех шагах левее. Поэтому попасть на территорию эльфов никому было нельзя, кроме тех, за кого личную ответственность возьмет на себя один из их народа. Причем, если гость решит разжечь костерок не в том месте, его просто изгонят из леса, а его «опекуну» грозила смертная казнь. А жизни свои эльфы любили до безумия и очень ценили, ведь впереди у них могли быть тысячелетия времени, которое они могли использовать для совершенствования в разнообразном творчестве или просто в мастерстве. Тонкое сплетение магии и рукоделия делали любые вещи, изготовленные эльфами, неповторимыми и великолепными, но о поставках этого богатства можно было договориться только через эльфийского посла в столице. Эльфы брали деньги вперед и вывозили товары из своего леса на оговоренную территорию в оговоренное время, после чего сразу уходили. Если товары попали не в те руки — сами виноваты. Если кто-то из эльфов пострадает во время поставок — все поставки будут остановлены, пока виновный не будет представлен им на суд. Так что все бандиты знали: хочешь грабить караван с эльфийским добром — грабь после того, как длинноухие уйдут обратно в свои леса, а то не дай боже кто-то из них пострадает, пусть и морально, из-за того, что на его глазах кому-нибудь вскроют живот, поток самых дорогих и модных вещей в Империи прекратится, придворные дамочки озвереют, за ними следом их мужья и любовники, и худо станет всем.