Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы - Сергей Хрущев

Такое серьезное отношение к делу вызывало уважение. Человеку из «организации», не стесняясь, рассказывали такое, что не всегда доверяли своим.

Не меньшими возможностями располагал Пеньковский и в армии. Кроме всего прочего, он находился в близких отношениях с главнокомандующим Ракетными войсками и артиллерией Советской армии главным маршалом артиллерии Варенцовым, порекомендовавшим его когда-то своему старому приятелю начальнику ГРУ генералу армии Серову.

…Здесь требуется некоторое пояснение. Испокон века в русской, затем Красной и, наконец, в Советской армии существовал начальник, а впоследствии главнокомандующий артиллерией. В описываемые мною годы ракеты заставили потесниться традиционные «стволы» и в названии командования добавились слова «ракетных войск». К ним относились ракеты поля боя, так называемые оперативно-тактические. Стратегические ракеты, как межконтинентальные, так и средней дальности, проходили совсем по иному департаменту, ими командовал в то время маршал Бирюзов.

Для получения Пеньковским сведений о нашем ракетном потенциале это разделение функций существенного значения не имело. В закрытом кругу лиц, допущенных ко всем секретам, информация циркулировала свободно. Да и от Варенцова ему удавалось узнать немало.

С Варенцовым Пеньковского связывал фронт. Он, тогда молодой лейтенант, служил адъютантом у командующего артиллерией фронта в победных 1944–1945 годах. Мои друзья-артиллеристы даже рассказывали байку, что Сергей Сергеевич обязан своему адъютанту жизнью, — тот, рискуя собой, вытащил его из-под танка, то ли немецкого, то ли нашего. Я в это не очень верил, скорее всего молву породила сильная хромота маршала, последствие фронтового ранения. Но как бы там ни было, а фронтовая дружба особого сорта. Варенцов не выпускал из вида своего бывшего адъютанта и в послевоенные годы, и тот платил патрону «преданностью».

Встречались они нередко, и тому находилось немало поводов. Приятель Пеньковского Иван Владимирович Купин женился на одной из дочерей Варенцова, а сам Олег Владимирович породнился с Дмитрием Афанасьевичем Гапановичем, членом военного совета Московского военного округа. Так что поводы находились всегда: то день рождения, то попросту заезжал на дачу помочь по хозяйству немолодому уже маршалу.

Ну уж о Купине и говорить нечего. Какие между друзьями-офицерами секреты? Тесть тоже не считал нужным скрываться от зятя, порой так хотелось выговориться.

Что знал Пеньковский конкретно, что и когда он передал американцам, сейчас сказать трудно. Нет сомнения в одном, он регулярно информировал ЦРУ о советском ракетном потенциале. Во время командировок в Париж и Лондон его селили в специально оборудованном номере гостиницы, несколько на отшибе от советской делегации. Конечно не очень далеко, чтобы не вызвать подозрений. В смежной с его номером комнате, оборудованной современнейшими средствами связи, собирались представители разведок стран, участвующих в эксплуатации агента. Когда жизнь замирала, предварительно накачанный лекарствами, чтобы не потерять бодрости, Пеньковский ночи напролет отвечал на многочисленные вопросы.

Отец напрасно рассчитывал, что его рассуждения о невероятной советской мощи продолжают вводить Белый дом в заблуждение. Американцы точно знали, что мы только приступили к постановке Р-16 на дежурство.

Информация, полученная как от Пеньковского, так и из других источников, позволила ЦРУ подсчитать соотношение ракетно-ядерных сил на 1962 год — 18:1 в пользу США. Эти цифры привел бывший министр обороны США Роберт Макнамара в январе 1989 года на московской встрече экспертов, посвященной изучению проблем Карибского кризиса. Советские специалисты его не опровергли, не имели полномочий. На самом деле, преимущество американцев выражалось соотношением 8,3:1, двадцать семь тысяч шестьсот девять ядерных зарядов у них и три тысячи триста двадцать два — у нас.

Квинтэссенцией сведений, полученных от Пеньковского, было то, что советская ракетная программа развивается совсем не так успешно, как предполагалось на Западе, что Советский Союз не имеет достаточного количества межконтинентальных ракет, а пока располагает в основном ракетами средней дальности. Передал он американцам их технические характеристики и даже инструкции по эксплуатации. Вооруженный этой информацией Кеннеди смог противостоять советскому давлению, когда американцы обнаружили сооружаемые стартовые позиции ракет средней дальности на Кубе.

Взглянем на проблему с другой стороны. Какую, чисто технически, Пеньковский имел возможность передать информацию о решении разместить ракеты на Кубе?

Эти пять месяцев, с 20 мая, когда отец возвратился из Болгарии, до 22 октября, дня своего ареста, Пеньковский находился под неусыпным наблюдением сотрудников КГБ. Все его встречи, мимолетные контакты тщательно фиксировались.

Дело в том, что в течение длительного времени контрразведка знала, что из Генерального штаба на Запад уплывает совершенно секретная информация. В частности, из США «вернулась» запись одного совершенно секретного совещания в штабе Группы советских войск в Германии. Проверили списки участников. Как и полагается в детективе, в круг подозреваемых попало значительное число лиц, но по мере «просеивания» их становилось все меньше и меньше, и, наконец, предстояло сделать выбор всего из нескольких человек. Один из них — Пеньковский. За каждым из офицеров установили наблюдение. Сначала у Пеньковского проявились подозрительные связи, потом подозрения перешли в уверенность. Но для этого понадобилось время.

Позволю себе небольшое отступление. О совещании в Берлине отец рассказал мне после ареста Пеньковского. Собрал его Жуков, присутствовало несколько сот старших офицеров.

Когда я начал писать книгу, то усомнился в своей памяти. Жукова отрешили от должности в 1957 году, а согласно имеющимся сведениям, британская разведка завербовала Пеньковского в 1961 году. Не сходилось. Я решил Жукова не упоминать.

После публикации материалов Президиума ЦК в 2003 году обнаружилось подтверждение того, что я помнил о рассказе отца. В протоколе № 128 от 7 декабря 1957 года записано: «Вернуться к вопросу об источниках утечки информации о выступлении т. Жукова в Берлине».[78]

Но как же увязать 1957-й и 1961 года воедино?

Возможно, мы знаем не всю правду и Пеньковского завербовали не в 1961 году, а много раньше? Не исключено. Разведки редко говорят публике правду.

Однако есть и другое объяснение, на мой взгляд более реалистичное. Да, Жуков выступал в Берлине в 1957 году, и Пеньковский там тоже присутствовал, но еще просто офицером, а не шпионом, и к утечке информации отношения не имел. Кто-то что-то разболтал, кто-то подслушал болтовню, и теперь ищи ветра в поле. Пока искали, перепроверяли сотни людей, Пеньковский успел продаться англичанам, попасть под подозрение и, наконец, сесть в тюрьму. В жизни и не такое случается. Так это или иначе произошло, не знаю, но то, что все началось с выступления Жукова в Берлине, сомнений не вызывает.