Долгое время. Россия в мире. Очерки экономической истории - Егор Гайдар

945

В Польше в январе 1990 года цены возросли на 70 % (прогнозы правительства предполагали рост лишь на 35 %). Для России прогноз МВФ на январь 1992 года составлял 50 % инфляции, реально цены увеличились примерно на 350 %. Адекватно оценить масштабы накопленного в постсоциалистический период денежного навеса и соответственно точно предсказать темпы инфляции, связанные с ее переводом из подавленной в открытую форму, при либерализации цен не удалось ни одному из постсоциалистических правительств (см.: Boone P., HØrder J. Inflation: Causes, Consequence, Cures // Boone P., Gomulka S., Layard R. (eds.). Emerging from Communism: Lesson from Russia, China and Eastern Europe. Cambridge: MIT Press, 1998. P. 43–71). Польское правительство, начиная реформы, предполагало, что падение ВВП будет продолжаться один год и не превысит 3,1 %. На деле оно продолжалось 3 года и было в 6 раз более масштабным. Аналогичные ошибки были характерны для прогнозов масштабов падения производства после начала реформ в Чехословакии, Венгрии, Румынии (см.: Kolodko G. W. Globalization and Catching-Up: From Recession to Growth in Transition Economies // IMF Working Paper WP/00/100. June 2000. P. 11, 12).

946

О влиянии опыта стабилизационных программ, проведенных в Латинской Америке, на разработку мер, направленных на постсоциалистическую трансформацию экономик, выходящих из социалистических систем, см.: Ослунд А. Строительство капитализма: Рыночная трансформация стран бывшего советского блока / Под ред. И. М. Осадчей. М.: Логос, 2003. С. 124.

947

Квалифицированное выражение этой широко распространенной в начале трансформационной рецессии точки зрения см.: Calvo G., Coricelli F. Output Collapse in Eastern Europe: The Role of Credit – The Macroeconomic Situation in Eastern Europe. World Bank and IMF, 1992.

948

О связи высокой инфляции в переходных экономиках со снижением спроса на деньги и соответственно доли денег в ВВП см.: De Melo M., Denizer C. Monetary Policy During Transition: An Overview // Blejer M. I., Skreb M. (eds.). Financial Sector Transformation: Lessons from Economies in Transition. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. P. 19–92; Boone P., HØrder J. Inflation: Causes, Consequence and Cures // Boone P., Gomulka S., Layard R. (eds.). Emerging from Communism: Lesson from Russia, China and Eastern Europe. Cambridge: MIT Press, 1998. P. 43–71.

949

* Для отдельных лет по Венгрии – доля М3 в ВВП, иначе – доля М2 в ВВП.

950

* Доля М3 в ВВП, по России – доля М2 в ВВП.

951

“Мягкость или жесткость бюджетных ограничений… связана с внешними условиями, в которых находится фирма.…Одно из проявлений мягкости ограничений – то, что выживание, развитие фирмы не зависит от рынка, оно определяется бюрократической координацией или финансовым торгом с властями.… Жесткие бюджетные ограничения, сильные мотивы получения прибыли принуждают фирму использовать наиболее эффективные технологии. Когда это принуждение ослаблено, руководство фирмы способно выжить даже в ситуации, когда расходы фирмы выше, чем в других фирмах, производящих сходные товары” (см.: Kornai J. The Socialist System: The Political Economy of Communism. Oxford: Clarendon Press, 1992. С. 144, 146).

952

Krueger A. J. The Political Economy of the Rent-Seeking Society // American Economic Review. 1974. Vol. 64 (3). P. 291–303; Kornai J. The Socialist System: The Political Economy of Communism. Oxford: Clarendon Press, 1992. С. 140–142.

953

См.: Корнаи Я. “Путь к свободной экономике”: десять лет спустя (переосмысливая пройденное) // Вопросы экономики. 2000. № 12. О том же писал Ч. Виплош (см.: Wyplosz Ch. Te n Years of Transformation: Macroeconomic Lessons. World Bank Conference on Development Economics. W ashington. 1999. April 28–30).

954

Представления о разрушительных последствиях “шоковой терапии”, характерные для начала 90‑х годов, хорошо отражены в работах: Kolodko G. W. Polish Hyperinflation and Stabilization 1989–1990. Most 1: 9–36. 1991; Idem. Transformacia Polskiej gospodarki: Sukces czy porazka? (The Transformation of the Polish Economy: Success or Failure?). Warsaw: BGW, 1992; Idem. Hyperinflation and Stabilization in Postsocialist Economies // IF Working Papers. Warszawa, 1990. № 16; Portes R. From Central Planning to a Market Economy // Islam Shafiqul and Mandelbaum Michael (eds.). Marking Markets. New York: Council on Foreign Relations, 1993. P. 16–52; Nuti D. M. Comment // Williamson J. (ed.). Currency Convertibility in Eastern Europe. Washington, D. C.: Institute for International Economics, 1991. P. 48–55; Idem. Inf lation, Interest and Exchange Rates in the Transition // Economics of Transition 4 (1): 137–58. 1996; Nuti D. M., Portes R. Central Europe: The Way Forward // Portes R. (ed.). Economic Transformation in Central Europe. A Progress Report. London: Center for Economic Policy Research, 1993. P. 1–20.

955

Работы: Lipton D., Sachs J. D. Privatization in Eastern Europe: The Case of Poland // Brookings Paper on Economic Activity. 1990. Vol. 20 (1). P. 293–361; Berg A., Sachs J. Structural Adjustment and International Trade in Eastern Europe: The Case of Poland // Economic Policy. 1992. Vol. 14. P. 117–174; Aslund A. Principles of Privatization // Csaba L. (ed.). Systemic Change and Stabilization in Eastern Europe. Aldershot: Dartmouth, 1991. P. 17–31 – дают представление об основных аргументах сторонников быстрого проведении радикальных реформ. В работах: Portes R. The Path of Reform in Central and Eastern Europe: An Introduction // European Economy. Special Issue. 1991. Vol. 2. P. 3–15; Ronald G. Political Economy of Sequencing Tactics in the Transition Period // Csaba L. (ed.). Systemic Change and Stabilization in Eastern Europe. Aldershot: Dartmouth, 1991. P. 47–64 – представлена аргументация сторонников градуализма, используемая ими в тот же период.

956

В 1990 году в Польше, первой стране, начавшей радикальные рыночные реформы после краха социализма, падение производства составило 11,5 %; в Венгрии, где к этому времени в большей степени были сформированы элементы функционирующей рыночной экономики, – лишь 3,5 %. Это стало весомым аргументом в пользу градуалистского подхода к проведению реформ. В 1991 году показатели экономической динамики этих стран сблизились, а затем темпы роста польской экономики превысили темпы роста экономики Венгрии. Через 3–4 года те же авторы, которые писали о крахе “шоковой терапии” в Польше, стали говорить об успехе постепенных экономических преобразований в этой стране. Описание краха польской стратегии “шоковой терапии” на фоне удовлетворительного хода градуалистских реформ в Венгрии, характерных для этого периода, и пересмотр отношения к итогам польских реформ после 1992 года, см.: Murrell P. The Transition According to Cambridge, Massachusetts // Journal of Economic Literature. 1995. Vol. 33 (1). P. 164–178; Idem. What is Shock Therapy? What Did It Do in Poland and Russia? // Post-Soviet Affairs. 1993. Vol. 9 (2). P. 111–140.

957

Некоторые польские экономисты считают, что именно это стало одной из причин резкого замедления роста польской экономики в 2001–2003 годах (см.: Antczak M. Koszty spowolnienia prywatyzacji // Zeszyty BRE Bank – CASE. 2004. № 70. С. 87–109).

958

В статье середины 1990‑х годов С. Фишер, Р. Сахаи и К. Вейт на основе опыта стран, в которых уже начался экономический рост, оценивают среднюю протяженность постсоциалистической рецессии в 3,6 года (см.: Fischer S., Sahay R., Vegh C. A. Economies in Transition: The Beginnings of Growth // American Economic Review. Papers and Proceedings. Vol. 86 (2). May 1996. P. 229; Wyplosz Ch. Te n Years of Transformation: Macroeconomic Lessons. World Bank Conference on Development Economics. Washington. 1999. April 28–30. P. 12).