Словарь-справочник по психоанализу - Валерий Лейбин

В работе «Детство и общество» (1950) Э. Эриксон высказал мысль, что страх остаться пустым (орально) или быть опустошенным (анально) имеет особое качество у девочек, поскольку образ тела девочки включает такое внутреннее содержание, от которого зависит ее дальнейшее осуществление как организма, персоны и носителя определенной роли. «Этот страх быть оставленной пустой или, проще, быть оставленной, по-видимому, является самым основным женским страхом, распространяющимся на весь период жизни женщины». Данный страх обычно усиливается с каждой менструацией и дает о себе знать особенно в климактерический период. По мнению Э. Эриксона, вызываемая этим страхом тревога может выражаться или в полном подчинении мужчине, или в стремлении «поймать» его и превратить в свою собственность.

В современном психоанализе обсуждение проблемы страха смещается в плоскость изучения тревожности человека. Тревожность рассматривается в качестве динамического центра неврозов. Начиная с работ К. Хорни (1885–1952), усмотревшей различие между страхом и тревогой, многие психоаналитики стали уделять большое внимание исследованию психологических условий возникновения тревожности, механизмов защиты от нее, путей и возможностей разрешения внутренних конфликтов, основанных на тревожности и ведущих к неврозам.

СТРАХ НЕЗНАКОМЦА – эмоциональное состояние, сопровождающееся беспокойством ребенка при виде чужого лица.

В первые месяцы после рождения ребенок может по-разному реагировать на незнакомых людей. Его общение с ними может сопровождаться улыбкой и плачем, расположением и настороженностью, радостью и тревогой. При появлении незнакомых людей некоторые дети могут отворачиваться от них, прятаться, уткнувшись в одежду матери (если находятся у нее на руках, проявлять тревогу и беспокойство. В работе «Торможение, симптом и страх» (1926) З. Фрейд отмечал проявления детского страха в случае, когда ребенок находится один или в темноте или если «вместо близкого ему лица (матери) находит кого-нибудь чужого».

Последующие психоаналитики обратили особое внимание на возраст ребенка, испытывающего страх при появлении незнакомых ему лиц. Так, Р. Шпитц (1887–1974) считал, что страх незнакомца особенно характерен для шести-восьми месячного ребенка. Основываясь на исследованиях, проведенных им в 50-х годах, он исходил из того, что реакция тревоги и беспокойства при виде незнакомых людей свидетельствует о способности ребенка осуществлять различия между близкими, проявляющими заботу о нем, и другими людьми, которых он не знает. Прежние объектные отношения между ребенком и матерью претерпевают такие изменения, благодаря которым, с одной стороны, у него появляется возможность для обретения относительной самостоятельности и установления связей с большим количеством лиц, а с другой стороны, происходит усиление беспокойства и тревоги, в результате чего ребенок стремится найти защиту у своей матери. В конечном счете страх незнакомца свидетельствует о расширении рамок эмоциональной жизни ребенка, о его специфической способности реагировать на новые жизненные ситуации.

Последующие психоаналитические исследования выявили неоднозначную картину, связанную со страхом незнакомца. В частности, оказалось, что способность к различению между своими (близкими) и чужыми (незнакомыми) людьми может наблюдаться у детей и в более раннем возрасте. Во всяком случае, 3 – 4-месячные младенцы могут по-разному реагировать на незнакомых им людей и их эмоциональная реакция свидетельствует, что в этом возрасте помимо идентификации с матерью имеют место и иные психические процессы.

СТРАХ СМЕРТИ – эмоциональное состояние, сопровождающееся беспокойством и тревогой человека по поводу собственной жизни и возможности ее прекращения.

Представления о страхе смерти оказались в поле зрения З. Фрейда в связи с обсуждением проблемы табу мертвецов. В работе «Тотем и табу» (1913) он рассмотрел воззрения некоторых исследователей, пытавшихся объяснить, как и почему некоторые примитивные народы превращали своих любимых покойников в демонов. Согласно некоторым объяснениям, приписывание умершим душам враждебности кроется в инстинктивной их боязни, являющейся результатом страха смерти.

Два года спустя, выступая перед членами еврейского общества «Бнай Брит», З. Фрейд вновь рассмотрел вопрос об отношении первобытного человека к смерти. В своем докладе «Мы и смерть» (1915) он заметил, что у тела любимого умершего человека зародились не только представления о душе и вера в бессмертие, но и осознание вины, а также страх перед смертью. «Осознание вины произошло из двойственного чувства по отношению к покойнику, страх смерти из идентификации с ним». Поскольку, как считал основатель психоанализа, бессознательное современного человека относится к смерти точно так же, как относился к ней первобытный человек, то, следовательно, страх смерти присущ и ему. Вместе с тем он полагал, что страх смерти, которым «мы страдаем чаще, чем нам кажется», во многих случаях имеет «не столь древний источник и происходит по большей части от чувства вины».

В работе «Я и Оно» (1923) З. Фрейд более подробно рассмотрел проблему страха смерти. Прежде всего он подчеркнул, что распространенное суждение, будто каждый страх является страхом смерти, не является оправданным. Исходя из этого, он счел необходимым отделить страх смерти от страха объекта (реальности) и от невротического страха либидо. Кроме того, ему пришлось признать, что феномен страха смерти представляется трудной проблемой для психоанализа, так как смерть – абстрактное понятие негативного содержания, для которого, по его мнению, не найти бессознательного соответствия. И наконец, он полагал, что механизм страха смерти может состоять в освобождении Я от нарциссической загрузки либидо, то есть в отказе от самого себя точно так же, как обычно в случае страха отказываются от другого объекта. Словом, основатель психоанализа исходил из того, что «страх смерти развертывается между Я и Сверх-Я». Например, страх смерти при меланхолии можно объяснить тем, что Я отказывается от самого себя, поскольку чувствует, что Сверх-Я его ненавидит и преследует вместо того, чтобы любить. Я видит, что покинуто всеми охраняющими силами, и позволяет себе умереть. В конечном счете основатель психоанализа выдвинул предположение, согласно которому, как и страх совести, страх смерти может быть истолкован как «переработка страха кастрации».

В работе «Торможение, симптом и страх» (1926) З. Фрейд показал, как и каким образом происходит возникновение страха смерти у человека. По его мнению, страх при рождении и страх младенца включают в себя условие отделения от матери. Дальнейшее превращение страха в кастрационный страх в фаллической фазе представляет собой страх разлуки. При последующей дифференциации психического аппарата, образовании и усилении Сверх-Я страх кастрации развивается в страх перед совестью, в социальный страх. Гнев и наказание утерей любви со стороны Сверх-Я расценивается в качестве опасности, на которую Я реагирует сигналом страха. Последней эволюцией этого страха перед Сверх-Я оказывается «страх смерти (за жизнь) – страх проекции Сверх-Я вовне в виде силы рока».

СТРУКТУРНАЯ ТЕОРИЯ – концептуальные представления о функционировании психического аппарата и взаимодействии психических структур.

В рамках психоанализа структурная теория была предложена З. Фрейдом в работе «Я и Оно» (1923). Она служила дополнением к топическим, динамическим и экономическим представлениям основателя психоанализа об организации и функционировании психического аппарата.

Согласно этой теории, психический аппарат представляет собой систему взаимосвязанных между собой структурных образований, названных З. Фрейдом Оно, Я и Сверх-Я. Психическое Оно – неузнаваемое и бессознательное, на котором поверхностно покоится Я, являющееся измененной частью Оно. Если Оно содержит страсти, то Я олицетворяет собой рассудок и осмотрительность. Внутри самого Я образуется Сверх-Я, отображающее значительные черты развития индивида и развития вида. Сверх-Я – наследник эдипова комплекса, репрезентирующий отношения человека к родителям, выступающий в качестве совести и включающий в себя бессознательное чувство вины. По словам З. Фрейда, «такое бессознательное чувство вины экономически играет решающую роль в большом числе неврозов и сильнейшим образом препятствует лечению».

Структурная теория с ее делением психического аппарата на Оно, Я и Сверх-Я способствовала более глубокому, по сравнению с топической моделью психики, пониманию динамических соотношений психической жизни. Оказалось, что Я испытывает давление не только со стороны бессознательных влечений Оно, но и со стороны карающей совести Сверх-Я. «Ему удается подавить только самые грубые действия обоих, и результатом является прежде всего бесконечное терзание самого себя и дальнейшее систематическое терзание объекта, где таковой доступен». Более того, Я становится своего рода несчастным существом, страдающим от угроз со стороны трех опасностей – от внешнего мира, либидо Оно и суровости Сверх-Я. Ввиду этих угроз Я представляет собой очаг боязни, тройственного страха, соответствующего трем опасностям. В нем возникает реальный страх, вызванный опасностью со стороны внешнего мира, страх совести, как угроза от Сверх-Я, и невротический страх, порождаемый угрозой, исходящей от бессознательных влечений Оно.