Выпускница Бартонского пансиона (СИ) - Елизарьева Дина

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Для Варьяны, как выпускницы Бартонского пансиона, это гарантированное нищенство. Увольнение с позором, в течение пяти лет запрещено замужество, в течение десяти лет предписано проживание в городах населением не свыше четырёх тысяч человек.

Для Ри всё не так печально. Конечно, развод оставляет пятно на репутации, но имея тестем коменданта Южной, на это можно плевать с высокой башни, а башен в Южной аж восемь штук.

Вот только Ри не пойдёт на предательство. И если Элия этого ещё не поняла, то не поймёт никогда. Неужели она думает, что Ри кто-то выкручивал руки, чтобы насильно женить?».

Дэйс сам поморщился от своих мыслей, взбегая на второй этаж архива.

— Адъютант? — удивилась комендантша. — Что вы здесь делаете?

— Добрый день, лери Абрана, я на минутку, — Дэйс проскочил мимо женщины к комнате с картотекой, слыша сзади шаги.

«Что ж ей неймётся-то?»

Варьяна сидела в той же позе, как и в предыдущий раз, зарывшись в ворох бумаг. Девушка подняла на него удивлённые глаза и обрадованно улыбнулась.

— Добрый день! — громко сказал Дэйс и тихо добавил, вытащив свёрток, — прячь скорее!

— Спасибо, — она быстро сунула гостинчик в раскрытую папку.

— Вам нечем заняться, офицер? — догнал рассерженный голос.

— Лери Варьяна, — снова перешёл на громкость Дэйс, — если я верну вам ульса перед балом, это будет удобно?

— Да, конечно, приводите, офицер, — вежливо ответила девушка.

— Отлично, вы не беспокойтесь, я его покормлю заранее.

— Буду вам очень признательна.

— Это безобразие! — прошипела комендантша, — что вы себе позволяете?

— Я? — обернулся Дэйс. — А что?

— Убирайтесь, не мешайте лери Вольди обучаться!

— Так обед же! Но если мешаю, то ладно, ухожу, — простодушно отозвался Дэйс, отступая в коридор, мысленно ещё и добавил: «Хотя я не обязан подчиняться приказам гражданского служащего! Кстати, наверное, и Варьяна тоже!».

Глава 17

Это был один из секретов Южной, спрятанных на поверхности. Устав запрещал занимать офицерскую должность вольнонаёмнику. Только в исключительных случаях, при неполном офицерском составе вакансию могло занимать гражданское лицо.

Лери Абрана так давно сидела на месте главного архивиста, носила военную форму и уверенно распоряжалась, что никому и в голову не приходило, что почтенная дама не имеет никакого отношения к военной службе. Дэйс узнал случайно из-за своего неуёмного любопытства.

Ведомости по зарплате гарнизонный казначей обычно приносил на подпись коменданту лично, не доверяя никому из своих пятерых помощников. Но прошлой зимой, свалившись с высокой температурой, поручил заместителю, имевшему несчастье заболеть на день позже начальника.

Дэйс только морщился, глядя на немолодого мужчину, сидящего рядом с дверью коменданта и ежеминутно кашляющего, сморкающегося, чихающего. На тридцатом зубодробительном чихе и робком «Извиняюсь», адъютант не выдержал:

— Хотите заразить коменданта, чтоб не только ваши счетоводы, но и весь гарнизон полёг?

— Чхи! Извиняюсь… Чхи! Простите, а что же делать, молодой человек? Завтра отправка отчётности, а у нас… а-а-а-пчхи! Извините…

— Вам подпись нужна? Кладите свои бумажки, я передам.

— Чхи! Спасибо, офицер! Чхи! Чхи! А-а-а… ЧХИ!

Как только громогласное чихание раздалось уже за дверью, Дэйс схватил даже не запечатанную ведомость, конечно, первым делом отыскав себя и приятелей. Подивился на суммы заработка самого коменданта — «Есть, к чему стремиться!», а в самом конце ведомости, к немалому удивлению, нашёл список гражданских лиц, вынужденно принятых на военные должности. Лери Абрана — главный архивист, лери Элия — архивист (ну надо же! А он думал — просто дочка начальника). Ещё, судя по фамилии, жена казначея на должности «ответственный за меню». Остальные на тот момент были незнакомы, но сейчас, уже обжившись в гарнизоне, он полагал, что раскрыл бы и этих.

Кстати, зарплата гражданскому лицу, занимающему военную должность, полагалась вдвое меньше, зато привилегированные лери из короткого списка гражданских служащих умудрялись совмещать столько должностей, что удивительно, как ещё кастелян держался на своём обжитом местечке.

Например, та же Элия (оказывается!), кроме работы в архиве, заведовала продскладом, отвечала за чистоту в казарме и доставку почты. И если о первых трёх должностях Дэйс ничего сказать не мог, то письма девушка разносила исключительно по симпатии и по настроению. Ри, например, всегда получал из её рук. А вот Ирхан с Дэйсом выбились в любимчики относительно недавно и ещё отлично помнили вечно запертый почтовый киоск и очереди, когда прибывавший из поездки почтальон наконец-то начинал выдачу посланий.

И лери Абрана, и жена казначея также не ограничивались лишь одним рабочим местом. И суммы к получению стояли в ведомости очень хорошие. Так что Элия, к примеру, получала всего лишь чуть меньше, чем Ри или Ирхан, зато больше канцелярского места адъютанта. Кстати, похоже, она об этом отлично знала, и в её отношении к нему частенько проскальзывали нотки превосходства. Уж в этих статусных тонкостях Дэйс, младший сын опального барона, отлично разбирался.

Не то чтобы статус сильно волновал его лично, но мама постоянно принимала близко к сердцу, что, женившись на ней, отец этим мезальянсом вычеркнул себя из круга сильных и богатых мира сего. И Дэйс очень рано научился находить шипы в невинных на первый взгляд фразах:

«Какой миленький цвет у вашей жакетки, в прошлом году он был хитом сезона!»

«Славный мальчуган! Сколько, вы говорите, у него репетиторов?»

Мама никогда не могла за себя постоять, она смущалась, опускала глаза, а когда набиралась сил высказать придуманный ответ, то оказывалось, что собеседники давно уже про неё забыли и обсуждают другую тему, впрочем, не забывая уничижительно бросать реплики в мамину сторону.

Первым пример противодействия злопыхателям показал старший брат. Самый красивый из сыновей благодаря сильному сходству с мамой, он был и самым обаятельным. Не опускаясь до ответного хамства, он галантно раскланивался, сыпал комплиментами. И холёные лери соглашались с милым мальчиком, что слепое подражание моде смехотворно, хороший тон — следовать за модой на шаг позади, а сто репетиторов не заменят умения думать.

Вскоре и Дэйс стал перехватывать насмешки. Подросшие сыновья стали мамиными щитами, и к тому времени, как в свет вышла красавица-сестрёнка, всё семейство считалось настолько приятным и порядочным, что бывшие склочницы говорили:

— Пусть она из простых, но детей воспитала просто отлично! А что ещё требуется от жены?

— Какое право они имеют обижать маму? — бесился юный Дэйс.

— Власть и богатство, — ответил старший брат. — Ещё умение вызвать страх. Такие права, брат. Ну и глупость, конечно. Заметь, умные люди никогда не размениваются на пустые насмешки.

— Какие же они пустые?

— Пустые, потому что ими они тешат только своё самолюбие, не достигая других целей. А потешить самолюбие можно и другими способами. Так что сказать парочку комплиментов с тебя не убудет, а их самолюбие уже и насытилось.

Дэйс представлял себе, как внутри этих дам огромными пауками сидит самолюбие, мучая свои жертвы. Он действительно стал замечать, что после нескольких льстивых слов пауки будто ослабляют путы, и люди начинают дышать спокойнее, становятся радостнее, даже приятнее.

«Как же они раскормили своё самолюбие!»

И тут же он видел записных льстецов. Они кормили чужих пауков каждым словом, даже не задумываясь:

«Позвольте вашу нежную ручку, прекрасная госпожа»…

«Благодетель, здоровы ли вы, а мы всё волновались о вас»…

«Безумно соскучились по вашему милому смеху, прелестница!»