Выпускница Бартонского пансиона (СИ) - Елизарьева Дина

Ри подтащил к себе кружку, набрал воды в рот, проглатывая её маленькими порциями. Ещё один большой глоток. Всё. Теперь надо сесть, съесть лепёшку с мясом и тогда уже можно допить воду. И жить до завтрашнего утра.

Эпилог

Холм Старой Девы близ безымянной деревушки

на севере Полийской Империи

РИАВАР

Густо заросшие ветви кустарника раздвинулись, и впервые за долгое время в пещеру протянулся солнечный луч.

— А вот и Кармашек Старой Девы, — обрадовался молодой человек, продираясь через цепляющиеся корни и колючки. — Ласково встречает меня старушка, — он выдернул полу сюртука из захватнических зелёных лап, магическим огоньком осветил полость пещерки и присвистнул.

На полу пещеры аккуратно лежали два матраса, подальше от входа стоял большой котёл, а рядом с ним валялась бутыль с непонятным содержимым. В погрызенных мешочках, вероятно, когда-то лежала крупа.

— Кто-то здесь когда-то жил и пещерку сторожил, — пробормотал посетитель и нагнулся, поднимая с пола блеснувший кулон.

Ёкнуло сердце, глаз ещё не узнавал, а память тревожно толкнула, он невольно повернулся в сторону скрытой деревьями родной деревушки.

— Что же здесь произошло? Пожалуй, с этими памятными местами попозже встречусь, сначала домой.

Домой! Там остались мама и сестра. Теперь, когда он стал свободен, всё в их жизни изменится. В заплечном мешке аккуратно уложено обещанное Янке платье с бусинками, остальные трудности легко решаются деньгами. Только вчера закончился кабальный контракт с «Непотопляемым», и он даже не стал ждать рейсового судна. За пять монет рыбаки на катере домчали его до ближайшей бухточки у подножия Старой Девы.

Он сунул безделушку в карман и решительно снова вломился в гущу зелени. Кусты плотно сомкнулись за ним. Привычная темнота затопила бывшее убежище маленькой девочки.

Где-то в бескрайних степях Орайвал-Айара

Элия

По степи неспешно тащились кибитки. Натянутая на каркас вощёная ткань защищала пассажирок от солнца. Воздух был напоен запахом отцветающей лярчи, уже почти безопасным, но вполне достаточным для того, чтобы девушки чувствовали эйфорию и слабость.

В первый день после переправы через Билаюр вокруг сновало много авархов. Нечего было и думать о побеге. Городских женщин и подростков погнали пешком в степь, а тех девушек, которых забрали из гарнизона, погрузили в кибитки и везли уже который день.

Сквозь потёртости ворса и дырки проглядывал пол, один из углов ковра пованивал прокисшим молоком, эта жалкая тряпка ничуть не спасала от выматывающей тряски. В углу скромно прятался отхожий горшок, закрытый крышкой, и этот однозначный намёк возмущал ещё больше всего остального. Как они смеют так с ними обращаться! Впрочем, кто здесь, кроме неё, знаком с понятием хорошего тона?

Элия с пренебрежением посмотрела на спутниц. Никчёмные клуши! Девушки валялись на ковре, прикрывавшем пол кибитки, периодически начиная долгие горестные разговоры.

Сама Эли, привалившись спиной к бортику, по примеру возницы сидела, согнув ноги, на попе коленками врозь. Это положение было единственным, позволяющим более-менее удерживаться вертикально и видеть, куда их везут. Она мрачно подумала, что ещё неделю назад безжалостно осудила бы женщину, осмелившуюся на людях показать себя в такой дикой степняцкой позе.

Почему, ну почему она не послушалась отца и не уехала на эту неделю в соседний городок? Обхитрить отца оказалось слишком просто, ведь он даже не пришёл домой ночевать накануне авархского нападения. А самой Элии в тот момент казалось немыслимым покинуть Южную, когда Ри вот-вот должен вернуться и увидеть абсолютную беспомощность глупой пансионки.

Вот он поднимается на её крыльцо, стучится. Эли выходит с нежной улыбкой. Ри смотрит, как только он умеет — так загадочно и в то же время удивлённо — и говорит, что давно любит, но понял это только сейчас, когда любовь всей его жизни потеряна (а она всегда знала, что мужчины насчёт чувств тугодумы!).

И она ему как скажет:

— Понял теперь! Ага! Наконец-то! Разводись теперь с этой!

…ой, нет-нет, это что-то не то ей придумалось…

Элия посмотрит ему в глаза печально и трогательно, ведь счастье было так возможно, и немножко они погрустят, совсем немножко, чтобы прочувствовать. А потом вдруг она как будто вспомнит и потихоньку намекнет, что всё можно вернуть! Разводы вполне возможны, ведь Ри не виноват, что так получилось. И он скажет, что она его умница, и поцелует даже без разрешения…

Кибитку качнуло особенно сильно, девушки внутри громко ойкнули, и мысли Элии вернулись к горькой реальности…‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ