Интимные записки английского денди эпохи короля Эдуарда - Руперт Маунтджой

— Китти, Уоллес может отвезти вас обратно в Харботтл Холл, — добавил я.

Итак, мы направились в Фарнхэм Холл, где уже собрались представители местного дворянства. Основная цель сегодняшнего собрания — поблагодарить тех достойных членов общины, которые приняли участие в соревнованиях по крокету, крикету и футболу.

Всё это не представляло для меня никакого интереса, но я упомяну о некоем мистере Энтони Читхэма, капитане Фарнхэмской команды по крикету, которая в том сезоне шла впереди всех, победив в восьми матчах и закончив одну вничью, и то только потому, что игра из-за дождя была прервана, хотя Фарнхэм шёл на победу. Он сообщил, что несмотря на все прошлые успехи, не стоит почивать на лаврах. Мудрый совет мистера Читхэма был на той же неделе процитирован нашей местной газетой. Будучи неплохим игроком в крикет, осмелюсь привести этот совет здесь — американские читатели моего дневника наверняка сочтут, что он годится и для бейсбола, ещё одной замечательной игры, в которую я люблю поиграть летом. Так вот, мистер Читхэм сказал: «Я хочу сказать о достойном Питере Форбс-Хорнби, одном из старейших и лучших спортсменов Йоркшира. Как только у него выдавались свободные полчаса, он использовал их для тренировки. Хотелось бы, чтобы это было более распространённой практикой. В боулинге гораздо большую роль играет упорство и тренировка, чем природное мастерство, и очень многим игрокам следует воспользоваться шансом стать мастерами не в ударах, а катании шаров».

Мистер Форбс также говорил: «Хороший игрок в крикет всегда носит при себе мяч; он ему нужен, чтобы постоянно подбрасывать и ловить его — только в этом случае можно научиться чувствовать мяч».

Возможно, именно таким образом мистер Форбс-Хорнби отрабатывал свой коронный удар на расстояние более ста двадцати ярдов, что было засвидетельствовано мистером Читхэмом, хотя надо отметить, что расстояние, которое пролетел мяч, невозможно было определить абсолютно точно, поскольку мяч стукнулся о дерево в четырёх футах от земли.

Когда с этими вопросами было покончено, мы приготовились слушать выступление мистера Портерфилда. Он начал с объяснения сути гипноза: это искусственно вызванное состояние полувменяемости, которое характеризуется повышенной восприимчивостью к приказам, отдаваемым гипнотизёром.

— В этом нет ничего сверхъестественного, несмотря на предупреждения невежественных и недобросовестных журналистов, — заявил доктор Портерфилд, пухлый, почтенного вида джентльмен, который, несмотря на абсолютно лысую голову, был обладателем роскошной чёрной бороды. — Хотя наука гипноза уходит своими корнями в древние времена, только австрийский врач Фридрих Месмер[16] первым использовал гипноз в медицинских целях, доказав, что, навязывая свою волю объекту гипноза, он мог лечить пациентов и при этом облегчать им страдания.

— На сцене мюзик-холла работают гипнотизёры, которые вводят зрителей в состояние транса и заставляют их делать странные вещи. Честно говоря, это беспокоит меня, так как я считаю гипноз серьёзным делом, которое не должно использоваться исключительно для развлечения, — начал доктор.

Его речь была прервана неодобрительным возгласами леди, сидящей в последнем ряду. Преподобный Армстронг, будучи председателем, нахмурился и уже приготовился призвать собравшихся к порядку, но доктор Портерфилд лишь махнул рукой:

— Не надо, мой друг. Очевидно, дама в последнем ряду хочет что-то сказать. Прошу вас, мадам!

Упомянутая леди встала со своего места. Она была недурна собой, а лет ей было около тридцати. На лице её застыла ухмылка.

— Это миссис Робинсон. Она такая же зануда, как мой папенька, — прошептала нам Барбара.

— Я не верю ни одному вашему слову, — заявила леди. — Пусть кто-нибудь попробует загипнотизировать меня!

— Понимаете, мадам, даже для очень опытного гипнотизёра трудно ввести кого-то в транс помимо его воли, — ответил Портерфилд.

— Чушь и ерунда! Это просто отговорка — я видела подобного гипнотизёра на званном обеде, и он сделал вид, что заставил мужчину вообразить себя уткой и закрякать. Он также заставил одну даму говорить другой: «Не дёргай меня за нос». В течение пяти минут. Ну и другие подобные салонные фокусы.

Доктор Портерфилд попытался ее успокоить:

— Возможно, это и были салонные фокусы, как вы их называете, но я уверяю вас, что если это был настоящий гипнотизёр, то все они тоже были настоящими, а не спланированными заранее.

— В это трудно поверить. Мне нужны доказательства, — заявила дама.

— Тогда идите сюда и я загипнотизирую вас прямо здесь и сейчас, — предложил Портерфилд. — При условии, что вы не будете драться со мной, я докажу вам и всем сидящим здесь, что не собираюсь злоупотреблять вашим доверием.

— Очень хорошо, — согласилась миссис Робинсон и направилась к сцене под оживлённое гудение зала. Кэмпбел Армстронг предложил ей стул, и она уселась, глядя прямо на доктора Портерфилда, который призвал всех к тишине и устроился на стуле напротив неё.

— Посмотрите на эти часы, — сказал он, — и следите за их движением. Вы хотите спать. Спать, спать. Ваши глаза закрываются и сейчас, на счёт «три», вы заснёте. Раз, два, три!

Собравшиеся заворожённо смотрели на то, как глаза миссис Робинсон закрылись, и она обмякла на стуле.

— Поднимайте правую руку, — приказал гипнотизёр, и она немедленно повиновалась. — Теперь, когда я скажу вам, обопритесь локтем о колено. Но ваша рука такая лёгкая, лёгкая, как воздушный шар, вы хотите опустить его и не можете, потому что он стремиться в небо. Теперь на счёт «три», попытайтесь опустить руку — раз, два, три!

Удивительно, но как только миссис Робинсон опустила руку, она снова взмыла вверх!

— А под воздействием гипноза люди могут говорить? — спросила Китти Харботл.

— Конечно, — ответил доктор Портерфилд и, повернувшись к миссис Робинсон, приказал ей открыть глаза. — А теперь скажите нам, были ли у вас дома сегодня гости?

Казалось бы, абсолютно невинный вопрос, но какой ящик Пандоры он открыл! Ведь миссис Робинсон ответила, что к ней на кофе заходила миссис Тэтчер.

— И о чём же вы говорили? — спросил Портерфилд.

Миссис Робинсон ответила:

— О, мы болтали об Уолше, новом мойщике окон, который в прошлом месяце заменил Чемберлена, уехавшего в Элвудли. Он очаровательный молодой человек и работает лучше, чем его предшественник.

— То есть он намывает окна до блеска? — подсказал гипнотизёр.

— К чёрту окна, — прервала она нетерпеливо. — Нас с миссис Тэтчер больше интересует его член.

— Что-что? — промямлил Портерфилд, шокированный не менее всех собравшихся.

— Его член, — повторила она. — Ведь Чемберлен был уже не тот: он никак не мог удовлетворить десяток женщин за один рабочий день. А вот Уолш, я думаю, справится. Он зашёл вчера днём и, завершив свою основную работу, прошёл в гостиную.

— Остановите её, доктор Портерфилд, пусть она замолчит, — завопил Кэмпбел Армстронг, дёргая Портерфилда за полу фрака. Но несчастный гипнотизёр споткнулся о прошмыгнувшую кошку, когда поворачивался, чтобы приказать миссис Робинсон замолчать — правда, к тому времени кошка уже выскочила из комнаты, — и рухнул на мистера Армстронга. Священник получил лишь лёгкий ушиб, а вот бедняга лектор сильно ударился головой о пол и лишился чувств. Это был настоящий нокдаун!

Барбара Дартленд, посещавшая когда-то курсы первой медицинской помощи, моментально приложила к его голове холодный компресс, но меня, как, впрочем, и всех остальных, больше интересовали откровения миссис Робинсон!

Та с энтузиазмом рассказывала нам о том, что поведала миссис Тэтчер о достижениях Уолша, после того, как в награду за хорошую работу наградила его стаканом пива.

«Он сказал мне: „Миссис Робинсон, я всегда считал вас красивой женщиной. А какая у вас фигура!..“ Пока я слушала его льстивые речи, сидя рядом с ним на диване, его правая рука скользнула мне под блузку, под сорочку и нежно сжала мне грудь. Я хотела было остановить его, но мой сосок уже отвердел и стал, как камушек. Я знаю, что должна была бы остановить его, но строго между нами, Маргарет, мне так понравился этот молодой человек! Потом он просунул руку мне между ног и, пока мы целовались, его рука уже проникла ко мне в трусики и дотронулась до увлажнившихся губ влагалища. Из меня сразу же потекли соки, ногами я сжала его руку, и первый оргазм потряс меня, когда его пальцы проникли внутрь меня.

Затем этот шалунишка покрыл поцелуями мою шею и я предложила ему подняться в спальню. Он помог мне раздеться, я легла на кровать, и он начал целовать мои грудь и живот, а затем перевернул меня лицом вниз и покрыл поцелуями всё тело. Внизу живота у меня всё наполнилось влагой. Он стащил с меня трусики и покрыл поцелуями каждый сантиметр обнажившийся плоти и пробежал пальцами по расщелине между ягодицами, прежде чем снова перевернуть меня на спину. Его язык начал лизать мочку моего уха, потом поиграл с моими сосками, а уже затем спустился к бёдрам. Он свёл меня с ума, целуя и лаская моё влагалище, и я достигла блаженства раньше, чем он успел найти мой клитор.