Интимные записки английского денди эпохи короля Эдуарда - Руперт Маунтджой

Я много думал над этими мудрыми словами. Все эти годы я благодарен судьбе за то, что каждая плоть, в которую я входил, была в чём-то новой. И всё же я не забыл этот совет, данный мне Китти, и до сих пор у меня бывают периоды — обычно три-четыре недели, — когда я накладываю на себя обет воздержания, хотя возможностей для использования моего друга по назначению всегда предостаточно.

Однако на той ранней стадии своей карьеры дон Жуана я просто припрятал совет Китти в хранилища своей памяти. Я вернулся домой в наилучшем расположении духа и, естественно, горел желанием поделиться своими впечатлениями с Фрэнком.

— Тебе следовало бы поехать со мной в Фарнхэм, дружише. В крайнем случае Китти Харботтл отсосала бы из тебя, даже если бы она не захотела переспать с тобой.

— Не беспокойся, — беспечно отозвался Фрэнк. — У меня и правда болела голова, да к тому же мы хорошо провели время с Фредом и Кэмпбелом.

— Тогда рассказывай! — велел я, устраиваясь в кресле поудобнее, пока мы прохлаждались в ожидании обеда в бильярдной. Там нас никто не тревожил.

— Хорошо, — согласился он. — Не знаю, может быть, йоркширский воздух делает людей такими безрассудными, но поверь, я ничуть не преувеличиваю. Слушай, что произошло днём. Фред, Кэмпбел и я решили погулять по развалинам Кнаресборо. Ты, должно быть, бывал там много раз, но Кэмпбел стал расписывать Фреду красоты этого места. Надо сказать, что это действительно излюбленное место многих художников, нет такого, у кого не было бы картины «Кнаресборо с Замковой Горы».

Кэмпбел рассказывал нам о тайном ходе, который вёл из двора замка, когда мы наткнулись на одного из этих художников. Это была прехорошенькая девушка лет двадцати пяти, которая сидела за мольбертом и с серьёзным видом изучала раскинувшийся перед ней пейзаж. На ней был обтягивающий костюм современного покроя, который подчёркивал её хрупкую фигуру и роскошные груди, подобные небольшим спелым дыням. Честно скажу, при виде этой красоты мой член непроизвольно напрягся.

«Боже, вот это да! — обомлел мистер Нолан, когда мы приблизились к ней. — Это же мисс Патриция Миллер, или я китаец! Пэт, как поживаешь, детка?»

Девушка подняла глаза — боже, Руперт, она была настоящей красавицей. Копна пышных, рыжих волос оттеняла самое прекрасное лицо, которое я когда-либо видел. Это лицо озарилось радостной улыбкой, когда она увидела нас. «Господи, Фред Нолан! — воскликнула она с явным американским акцентом. — Вот уж не думала, что увижу вас здесь». Они обнялись, и Фред пояснил нам, что мисс Миллер — известная в своём родном городе — Бостоне — художница. К тому же она играла во многих лучших театрах Нью-Йорка.

«Ты здесь работаешь, Пэтси?» — спросил Фред. Она в ответ покачала головой:

«Я здесь отдыхаю, Фред. Лондонские импресарио были более чем настойчивы, и я соблазнилась щедрым предложением Конрада Кочански и согласилась сыграть в „Как вам это понравится“ в Друри Лейн в Лондоне. Но в результате — я отказала и ему и всем остальным. Мне нужно „подзарядить батарейки“ и спокойно порисовать на природе. Я остановилась у лорда Хью Хофнера в Хэмпствейте. А где ты остановился, Фред? Ты обязательно должен как-нибудь заглянуть ко мне. И будет замечательно, если ты и камеру с собой захватишь. Его светлость действительно увлечён идеей создания фильмов».

Мистер Нолан рассказал ей, что он живёт в Альбион Тауэрс. После того как он представил девушке Кэмпбела и меня, мисс Миллер показала нам несколько созданных ею во время отдыха картин. Я заглянул через плечо мистера Нолана, когда он листал её портфолио, но к своему удивлению не увидел там ни одного пейзажа Кнаресборо или его окрестностей — вместо этого там было двадцать или тридцать набросков, на которых тщательнейшим образом были выписаны те части тела, которые мы редко видим на полотнах художников. Там были и груди, и члены, и задницы, и женские потайные места! Мне больше всего понравился рисунок, на котором изображена девушка с высоко задранной юбкой, так что между раздвинутых ног виднеется и треугольник волос, и половые губы, слегка приоткрытые — как бы готовые принять в себя своего врага — любовника.

— Как интересно! Ну разве не удивительное совпадение, что только на прошлой неделе Диана Вигмор, ещё одна любительница живописи и секса, позаботилась о том, чтобы лишить меня невинности. Знаешь, что я тебе скажу, дружище, даже если я сдам экзамены в университет после окончания школы, я наплюю на Оксфорд и Кембридж и отправлюсь в школу искусств в Лондон, Париж или Рим.

Приятель хмыкнул и продолжил мою мысль:

— Думаю, что я присоединюсь к тебе, ведь мой брат Роджер уверял меня, что у слушателей обоих этих достойнейших заведений нет недостатка в плотских развлечениях. На мистера Нолана эти рисунки произвели сильное впечатление, и он захотел узнать, что за дама изображена на них.

«Я не могу сказать этого, — сердито ответила мисс Миллер. — Было бы неправильно раскрывать её имя, поскольку все эти рисунки были сделаны для частной выставки. То есть я хочу сказать, что вряд ли бы вам понравилось, если бы рисунок с изображением вашего члена стал циркулировать между незнакомцами или даже вашими знакомыми. Разве вы не согласны, преподобный Армстронг?»

Кэмпбел полностью поддержал её и сказал:

«Я поддерживаю вас в том, что ваши уста замкнуты обетом молчания, мисс Миллер, и что про себя мы должны называть ваш рисунок не иначе чем „Неизвестная плоть“. Однако, без сомнения, это чрезвычайно привлекательная и манящая плоть, и нет ничего удивительного в том, что мужчины хотят знать имя её обладательницы».

С этими словами он вытащил из пачки ещё один рисунок, на котором миленькая, аппетитно выглядящая молодая девушка со счастливой улыбкой склонилась над вставшим во весь рост членом, который она с любовью держала в руках, и готовилась поцеловать его.

«Ого, — изумился Кэмпбел. — Вот эта зарисовка мне очень нравится, поскольку в ней сочетаются уязвимость и безоглядная смелость».

«Она не оскорбляет ваших чувств, отец мой?» — хитро подмигнула нам художница.

«Конечно нет, моя дорогая юная леди, — возразил он. — Поскольку из неё видно, что она прилежно учила Катехизис. Разве она не показывает, что знает, где конечная суть мужчины? Но я думаю, что скорее вы основывались на иллюстрации к „Сексу ради удовольствия“ Ангуса Грейдгета. Её ведь и здесь можно купить».

«Верно подмечено, — с восхищением ответила ему мисс Миллер. — Мало кто сумел уловить связь между картиной и книгой».

Кэмпбел скромно кивнул головой.

«Ну, здесь у меня есть перед вами некоторое преимущество: дело в том, что для иллюстрации к этой бесценной книге позировала моя кузина Луиза Ломберт из Думбартона. А член принадлежит её другу Джону Гибсону из Эдинбурга. Его член когда-то считался самым большим в Шотландии».

«Ясно, — ответила мисс Миллер. — А он всё ещё в Эдинбурге? На следующей неделе я хочу провести там пару дней и хотела бы познакомиться с ним. — Она повернулась к мистеру Нолану и добавила: — Вряд ли ты это оценишь, Фред, но у меня не было хорошего секса с тех пор, как я приехала в Англию».

«Ужасно! — заявил Нолан, обнимая не сопротивляющуюся девушку. — Давай же займёмся этим здесь и сейчас. Мы ведь старые друзья, и я уверен, что мои спутники извинят меня, если я попрошу их продолжить прогулку без меня».

Кэмпбел вынул из кармана записную книжку и сказал, что будет ждать нас на скамейке в парке, в четверти мили отсюда, я также хотел присоединился к нему, но рыжеволосая мисс Миллер сказала: «Не уходите, молодой человек. Вы можете вынести для себя что-то полезное».

Мистер Нолан, очевидно, сомневался в этом, но потом его лицо прояснилось, и он сказал: «Конечно, я просто забыл, что Пэтт любит заниматься сексом исключительно в чьём-то присутствии. Видимо, это результат частых выступлений на сцене. Пошли вон за те деревца. Ты можешь идти с нами, Фрэнк, но вот привлекать внимание широкой публики мы не хотим — тем более что они ничего за это не заплатят!»

Я пошёл вслед за ними вниз по склону к месту, предложенному нам Ноланом. Скоро мы оказались на небольшой полянке. Я помог мисс Миллер расстелить небольшой коврик. Нолан быстренько разделся и лёг на спину. Член его был устремлён вверх, как флагшток. Мисс Миллер весело рассмеялась, избавляясь от одежды. Как оказалось, на ней не было трусиков (потому что день был тёплый, как она позже призналась), и она продемонстрировала нам все свои прелести, отчего мой член зашевелился и встал. Это было упоительное зрелище! Я чуть не кончил в ту же минуту, когда её упругие груди затрепетали, когда она склонилась над Ноланом. Причём я сразу же узнал плоть, какую только что видел на картине. Я хочу сказать, что это был своеобразный автопортрет.

Но я, конечно, не проронил ни слова, когда она наклонилась и стала языком вылизывать его член, после чего взобралась на него, зажав его туловище между коленями. Она раскрыла вход во влагалище и, взяв в руку его член, поднесла к своей плоти и направила его внутрь её. Подобно мистеру Нолану, она была опытной наездницей, что не без удовольствия продемонстрировала: она вовремя сжимала и разжимала бёдра, весело откидывалась назад всем телом, наклонялась вперёд, чтобы он мог дотронуться ртом до её вишенок-сосков.